Скандал, разгоревшийся после назначения Кирилла Серебренникова новым художественным руководителем Театра им. Гоголя и отставки прежнего художественного руководителя Сергея Яшина, продолжается. Труппа написала открытое письмо столичным властям, в котором выразила протест против смены руководства, а на днях артисты подали заявку на согласование театрализованного митинга-концерта на Гоголевском бульваре 23 сентября. В прессе с новой силой вспыхнула дискуссия о репертуарном театре. Сегодня мы публикуем точку зрения известного театрального критика, кандидата искусствоведения, заслуженного деятеля искусств РФ Борис ПОЮРОВСКОГО на события в Театре им. Гоголя и их последствия для репертуарного театра, и нашего обозревателя.
Однажды, лет 30 назад, я как-то спросил у патриарха отечественной театральной критики Павла Александровича Маркова: отчего он перестал писать рецензии?
— Доживете до моих лет и поймете, что с годами притупляется острота зрения, — ответил мэтр. — А тогда лучше не вмешиваться в активный процесс и целиком предаться воспоминаниям.
С годами, кажется, я наконец догадался, что он подразумевал тогда во время нашей давней беседы. Одно дело, когда ты ежедневно ходишь в театр и пристально наблюдаешь за творчеством актеров и режиссеров, сопоставляешь, сравниваешь разные точки зрения. И совсем другое — если в силу объективных причин бываешь там по особым случаям, когда твой кругозор неизбежно сужается и ты воспринимаешь не процесс в целом, а лишь отдельные его фрагменты.
Однако события последнего времени подталкивают меня нарушить собственный негласный обет молчания и высказать серьезную обеспокоенность в связи с происходящими нападками на стационарный театр. Спору нет, декрет о стационировании театрального дела, изданный в середине 30-х годов минувшего века, нуждается в усовершенствовании. Частично такие попытки предпринимались и раньше. Но сказать, что они поспособствовали коренному улучшению театрального искусства, — вряд ли кто рискнет.
Сама по себе идея стационирования вызывает зависть во многих странах. Я имею в виду не практику, часто уродливую, но именно идею, которую русский театр выстрадал на собственном многолетнем опыте, начатом задолго до создания в Москве Художественного театра. Достаточно вспомнить имена Н.Н. Синельникова и Н.Н. Соловцова — выдающихся театральных деятелей, первыми осознавших преимущества стационарной труппы, способной решать сложные творческие задачи. Да, они думали и о сборах, но прежде всего об Искусстве, чем выгодно отличались от большинства антрепренеров-дельцов, заботившихся лишь о прибыли. Об этом можно узнать из мемуаров актеров и пьес А.Н. Островского, великолепно знавшего жизнь театральных кулис. Забегая вперед, скажу, что и нынешние антрепренеры, к сожалению, меньше всего думают о достоинстве искусства.
Идея создания стационарного театра, узаконенная декретом советской власти, принадлежит к одной из наиболее плодотворных. Но значит ли это, что подлежит сомнению, а тем более упразднению, сам институт стационарного театра? Любого — независимо от его истории и нынешнего состояния? Разве утратило силу выражение: «Семь раз отмерь, один раз отрежь»? Да и кто эти «портные», откуда они взялись, чем прежде занимались, кто наделил их такими неограниченными полномочиями? Неужели уроки прошлого до того забыты, что можно всё начинать сначала? И безнаказанно закрыть МХАТ Второй, Театр имени Вс. Мейерхольда, Московский театр мюзик-холл. Сперва слить Реалистический театр с Камерным, а потом его уничтожить, а потом и ГОСЕТ? И сгноить в ГУЛАГе Леся Курбаса и Сандро Ахметели, чтобы на долгие годы парализовать созданные ими великие театры в Харькове и Тбилиси. Может быть, все дело в том, что до сих пор не названы имена инициаторов всех этих преступлений? Безнаказанность порождает беспредел!
Какая разница, от чьего имени творится административный произвол? Иногда он инициируется снизу, по просьбе той части коллектива, которая полагает себя оппозицией. «Ты свистни, тебя не заставлю я ждать!» — сказал Роберт Бёрнс. Недостатка в подобных свистунах никогда особенно не ощущалось…
Не могу забыть последнее представление «Адриенны Лекуврер» с Алисой Коонен весной 1949 года. Переполненный зал Камерного театра встречал выходы артистов аплодисментами, а в финале устроил овацию. Но актеры не вышли на поклон. Через какое-то время опустился противопожарный занавес, в зале включили дежурное освещение, однако зрители продолжали упорно аплодировать. На глазах у многих слезы — слезы отчаяния, связанные с ощущением полной беспомощности.
Признаюсь, я не плакал. С детства мне были ближе другие театры. Но я, безусловно, сочувствовал тем, кто так горестно переживал погребение заживо театра, снискавшего мировое признание. Я не мог понять, зачем и кому понадобилось его уничтожать?
Нечто похожее пережил я спустя много лет в зале Театра сатиры на последнем представлении «Доходного места» А.Н. Островского в постановке М. Захарова. В данном случае, правда, речь шла не о ликвидации театра: в жертву амбициям, основанным на болезненной подозрительности и привычке к доносительству, приносился выдающийся спектакль, вызывавший очевидные аллюзии.
Впрочем, по иронии судьбы, именно «Доходное место», снятое со скандалом, во многом затем определило дальнейшую судьбу режиссера — такое тоже случается! П.А. Марков сказал тогда: «Когда же наконец это безобразие прекратится?!» Снова актеры в финале отказались выйти на поклоны. И точь-в-точь, как в Камерном театре, овации опять были подавлены громадой противопожарного занавеса…
Александр Ширвиндт однажды заметил, что все московские театры более или менее точно знают день своего рождения. И только Театр имени Н.В. Гоголя никак не может с этим разобраться: то ли ему следует вести свое летосчисление от первого гудка паровоза — ведь «девичья» его фамилия «Центральный театр транспорта», — то ли от дня рождения автора «Ревизора» и «Мертвых душ»?
Во главе коллектива в разные годы стояли талантливые режиссеры. По памяти назову хотя бы троих: Николай Петров, Илья Судаков, Борис Голубовский. Работать в этом театре во все времена было сложно. То ли мешала география: добираться сюда — всегда проблема. То ли звезды кино отдавали предпочтение другим сценам. Правда, иногда сюда на какое-то время приходили и играли Борис Чирков, Леонид Утесов, Виктор Хохряков, Юрий Пузырев, Виктор Коршунов, Леонид Кулагин.
Но основная ставка при всех руководителях все-таки делалась не на варягов, а на собственные силы, на труппу, которая собиралась и воспитывалась годами. Здесь служили Владимир Зельдин, Мария Миронова, Людмила Скопина, Эмилия Мильтон, Ирина Потоцкая, Ольга Кузнецова, Елена Ковальская, Тамара Чернышева, Людмила Долгорукова, Алексей Краснопольский, Юрий Левицкий, Алексей Полевой, Павел Павленко, Игорь Смысловский, Лев Семенов, Петр Крылов, Анатолий Иванов, Аркадий Толбузин, Владимир Самойлов — каждый из них мог бы украсить любую труппу. Понимаю, что для современных зрителей имена многих из этих замечательных актеров уже ничего не значат. Но поверьте, в свое время они были такими же кумирами, какими сегодня являются, к примеру, Светлана Брагарник, Олег Гущин и их молодые коллеги. Одни из них пришли сюда еще при Борисе Голубовском, других пригласил к сотрудничеству Сергей Яшин, четверть века достойно продолжающий лучшие традиции коллектива. Кстати, не так давно Театр имени Н.В. Гоголя был удостоен престижной премии мэрии Москвы в области литературы и искусства за постановку инсценировки повести М. Булгакова «Театральный роман». А в минувшем сезоне дважды успешно представлял столичное искусство в Англии и во Франции. Ничто вроде бы не предвещало беды. Но вдруг в начале нынешнего сезона одновременно отстраняются от должности художественный руководитель и директор театра, без всякого объяснения причин. Мнением коллектива в данном случае никто не интересовался. И тут же на должность назначаются люди, никогда здесь не служившие. А возможно, и не видевшие прежде спектакли театра. Да и зачем им это, если Кирилл Серебренников, новый художественный руководитель, откровенно заявил, что он и не собирается работать с этой труппой? Cам он до сих пор никакого опыта руководства каким бы то ни было коллективом не имел, хотя и ставил спектакли во многих театрах.
Не похоже ли все это на обыкновенный рейдерский захват недвижимости? Выходит, что коллектив театра, которому пошел 83-й год, приносится в жертву амбициям человека, ничем особенно пока себя не зарекомендовавшего. А главное, где гарантия, что завтра такая же участь не постигнет любой другой театр? Тем более что Сергей Яшин, вовсе не самый старший по возрасту среди руководителей московских театров, слава Богу, здоров.
Волюнтаризм нынешних заправил культурой можно было бы еще как-то понять, если бы театральные закрома ломились от избытка талантливых режиссеров, способных объединить вокруг себя таких же талантливых актеров. Ведь именно так, по инициативе снизу, в разное время возникли самые интересные наши театры — Вахтанговский, Центральный детский, Образцовский, «Современник», «Табакерка», «Мастерская П. Фоменко», Студия театрального искусства С. Женовача, да и сам Художественный театр появился когда-то благодаря благим намерениям К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко создать достойное дело, а не балаган для ярмарки. При этом им и в голову не приходило у кого-то что-то отнимать: они ведь были по- настоящему интеллигентными, благородными людьми.
Другой разговор, если со временем, в результате естественных событий, происходят неизбежные потери и образуется вакуум.
Если обратиться к истории, то надо вспомнить, что в 20-е годы Станиславский и Немирович-Данченко, думая о будущем своего детища, призвали в стены метрополии Вторую студию МХАТа и тем самым продлили жизнь самого театра как минимум еще на четверть века. А когда состарились и их ученики, они пригласили на трон своего же воспитанника — Олега Ефремова, создавшего к тому времени знаменитый «Современник». Три десятилетия стоял он на капитанском мостике, а когда его не стало, эстафетная палочка, естественно, перешла к Олегу Табакову…
Я не хотел бы быть неверно понятым. Каждому отмерен свой срок. Но дико было бы, согласитесь, если кому-то пришло в голову по причине преклонного возраста подтолкнуть к уходу Петра Фоменко, создавшего свою знаменитую Мастерскую на голом месте. Или отстранить от дел Павла Хомского, Марка Захарова, Татьяну Доронину, Галину Волчек, Олега Табакова, Юрия Соломина, Алексея Бородина, Николая Сличенко, много лет управляющих театрами, и всё потому, что они уже имеют право на пенсию.
Скажу больше, по-моему, в последнее время состоялось несколько удачных — тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, — назначений. Это Сергей Голомазов, Римас Туминас и Миндаугас Карбаускис — слава Богу, они оказались на месте в нужный момент, и надеюсь, продолжат славную историю вверенных им театров, связанных с великими именами.
Тем более я отказываюсь понимать логику событий, явно направленных против существования репертуарного театра. Ведь антреприза, подобно кинематографу, как правило, использует типаж, маску, популярность и меньше всего думает о развитии индивидуальности, о творческом росте актера. Не ее забота и серьезный репертуар: ей бы что-нибудь попроще и позабористее.
Обратите, кстати, внимание на названия спектаклей, которые предлагают антрепренеры: «Муж моей жены», «Рецепт семейного счастья», «Дамочка, или Превратности любви», «Опасные мальчики», «Территория любви», «Приворотное зелье», «Искуситель», «Свободная пара», «Женщина над нами», «Бумажный брак», «Шикарная свадьба», «Любовь и шпионаж», «Лунный свет, медовый месяц» и т.д. и т.п. Ну не «Гамлета» же, в конце концов, будут ставить! Их задача, как говорил Хлестаков, «срывать цветы удовольствия»! А там хоть трава не расти. Самое печальное, что в негласное состязание с антрепризой все активнее стал втягиваться и репертуарный театр, полагая успех любой ценой главным смыслом своего существования, подрубая тем самым сук, на котором он держится.
И последнее. Не могу понять, почему молчат другие? Ведь в 30-е годы подобное «вольномыслие», действительно, было опасно: кто не с нами, тот против нас! Но сегодня, когда никто никому не мешает высказываться, почему молчат не только мои коллеги, но и Союз театральных деятелей РФ, и коллеги Сергея Ивановича Яшина? Неужели вдруг страх так укоренился в общественном сознании, что лучше промолчать, сделать вид, что ты ничего не видишь, не слышишь, не замечаешь?
Но тогда, возможно, в самом деле пора провозгласить лозунг: «Вперед, к прошлому!»
Борис ПОЮРОВСКИЙ
