КолонкаПолитика

Обама и его партия

У Обамы сегодня три противника: Митт Ромни, сам Обама — образца 2008 года и экономический кризис. Самый слабый — первый из них

Этот материал вышел в номере № 101 от 7 сентября 2012
Читать
У Обамы сегодня три противника: Митт Ромни, сам Обама — образца 2008 года и экономический кризис. Самый слабый — первый из них...

** **

Партия власти и в Америке имеет свои маленькие привилегии. Например, она может назначить свой съезд прямо на следующую неделю после сборища соперников. Тот же шум и ярость, гром победы раздавайся и молнии в противников-супостатов, но эффект последнего слова за ней.

Неожиданностей на этом съезде еще меньше. «Двойной билет» выписан еще четыре года назад. Все это четырехлетие в воздухе витала идея выдвижения Хиллари Клинтон в вице-президенты (энтузиасты называли это командой мечты), но коней на переправе не меняют. Так что — Обама и Байден, просим любить и жаловать по-прежнему. Интерес представляли лица и риторика. Мишель Обама открыла съезд с очень личной ноты. Звездой второго дня стал Билл Клинтон. Маленькие грешки ему давно прощены, а его обаяние на фоне ностальгии по временам процветания — ценный капитал. Кульминацией стала речь Барака Обамы — не столько заключение, сколько напутствие, призыв к последнему броску ровно за два месяца до Дня Д.

И еще демократы продемонстрировали, как они бьют Митта Ромни. На огромном экране крытого стадиона в Шарлотте, штат Северная Каролина, где проходил съезд, показали фрагмент дебатов Митта Ромни и Эдварда Кеннеди в сенаторской гонке в штате Массачусетс 1994 года, в которой Кеннеди одержал верх. Обаме осталась самая малость — сделать то же самое.

Превратности партии у власти

Тут я должен извиниться за невольную словесную неряшливость. В зрелой демократии нет понятия «партия власти», есть партия у власти. Партия власти даже лексически — это партия, которая принадлежит власти. Партия у власти — та, которой принадлежит власть. Не навсегда, естественно, сегодня партия у власти, а завтра в оппозиции. Так происходит, скажем, в Великобритании или Германии. Партия N. побеждает на парламентских выборах, ее лидер автоматически становится премьером, в ее руках основные рычаги исполнительной и законодательной власти — до следующих выборов и ни минутой дольше. В Америке сложней. 6 ноября решится судьба Белого дома, а также обеих палат конгресса (сенат обновится на треть, палата представителей целиком). Кто победит где — одному богу известно.

За свой первый срок президент Обама узнал и то и другое. Его победа четыре года назад была не только триумфальной, но и всеобъемлющей — демократам принадлежало большинство в палате представителей и квалифицированное большинство в сенате. Это было похоже на исторический тренд. При Буше-младшем (экономический кризис и две войны) республиканцы обвалились, и теперь полнота власти, казалось, надолго перешла в руки демократов, которые вольны вести страну по своим лоциям. Ничего подобного. Два года спустя их ждал сокрушительный провал. На промежуточных выборах в конгресс республиканцы реваншировали. Демократическое большинство в сенате сильно поредело. Большинство губернаторов теперь были республиканцы. Палата представителей стала их вотчиной. Виной тому стало взрывное движение «чайной партии».

Славное «Бостонское чаепитие» — хрестоматийный эпизод Американской революции. Нынешнее пробуждение масс было названо в честь того бунта. Только на этот раз бунтовали не против короны в Лондоне, а против бюрократического Вашингтона, против «имперской власти», за грандиозными проектами военного мироустройства забывшей о маленьком человеке.И этот маленький человек восстал против собственного правительства. Правда, тут произошел удивительный фокус. До ручки страну довели республиканцы — неоконсерваторы в правление Джорджа Буша-младшего. Но его и след простыл (даже на съезде республиканцев его не было видно — поистине невиданное дело), и вся энергия массового протеста обрушилась на Обаму и правящих демократов. (Такова разница между партией власти и партией у власти. Первая не отвечает ни за что, она лишь автор всех побед. Вторая за все в ответе, даже за дела своих предшественников.) И тут республиканцы элегантно, не мигая, как полагается в покере, вытащили туза из рукава. Они полностью солидаризировались с «чайным движением» — положение партии в оппозиции дало им этот шанс. В конце концов, разве «меньше государства» не их лозунг?! Зарядившись энергией кипящих чайников, они и выиграли промежуточные выборы. Эта метаморфоза возымела самые серьезные последствия, притом не только для партии и политики, но и для всей системы управления страной.

В безумии есть метод. Экстремизм как норма

В первой части статьи уже шла речь о базовых идеях, которые отличают республиканцев и демократов и различают их между собой.Республиканцы — консерваторы, поют осанну индивидуализму и рынку. Демократы — либералы и прогрессисты, они больше склонны прибегнуть к рычагам государственного вмешательства в социальные и экономические процессы. При этом и те и другие прагматики, в нормальные времена не доводят свои идеологические принципы до крайности. Главное, что это вообще не дихотомия, а две стороны медали. В конечном счете получается не или — или, а и то и другое в суммарном, сглаженном виде, без крайностей. Таков эффект маятника: управление переходит из рук в руки, страна движется на двух ногах. В этой гармонии в борьбе — механизм американского развития. Сейчас в этом механизме что-то сломалось.

Из триумфального слияния республиканской партии с «чайной партией» вышли два следствия. Отныне кипение передалось и на верхние этажи республиканской партии, стало как бы ее обязательным состоянием. Умеренность, поиски компромисса теперь приравниваются к ренегатству. Сложный концерт власти и оппозиции вылился в какофонию. То, что в нормальных условиях называется системой сдержек и противовесов, превратилось в сознательный саботаж.

Палата представителей словно разорвала дипломатические отношения с Белым домом. Тридцать раз она принимала закон, отменяющий эпохальное достижение администрации Обамы, достигнутое в первые два года, — реформу здравоохранения.Это было чисто идеологическое голосование, в практическом плане — бессмыслица, все тридцать раз демократический сенат заворачивал этот закон. Между прочим, за это время можно было принять тридцать полезных законов, но нет, в горячее время законодателям не до них. Главная задача — ставить палки в колеса администрации Обамы. Чем хуже, тем лучше — и пусть по счетам платит партия у власти.

Вот этот градус кипения, экстремизм как норма, выход за край и объясняют многое. Череда республиканских праймериз вылилась в парад глупостей и безумств? В этом безумстве был свой метод: претенденты из кожи вон лезли, чтобы показать, кто из них правей. Разум, умеренность не просто вышли из моды, они стали дисквалифицирующими обстоятельствами. Отсюда долгие неудачи Митта Ромни в первой фазе кампании.

Вообще говоря, он политик умеренный. Весь его послужной список говорит об этом. Республиканский губернатор в одном из самых либеральных штатов Америки не мог быть иным. Более того, именно он провел в штате Массачусетс реформу здравоохранения, аналогичную той, которую позже провел Обама в масштабе всей страны. Но теперь республиканскими идеологами она предана анафеме, и Ромни вертится как уж на сковородке, доказывая, что он больше консерватор, чем все остальные претенденты вместе взятые. Этот фокус с перелицовкой ему еще может выйти боком.

Избирательная кампания всегда помешательство. Но тут оно приняло буйные формы. Вопль «Свалить Обаму любой ценой!» поднят на высоту символа веры. Обаму нужно прокатить с позором, потому что он чужак, вообще не американец, мусульманин, презирает американские ценности, социалист, коммунист… Дональд Трамп, миллиардер, плейбой, герой саморекламы и еще один полукомический республиканский претендент несколько месяцев подряд требовал, чтобы Обама предъявил сертификат рождения, а когда Белый дом это сделал, объявил его подделкой. Ньют Гингрич обозвал Обаму не просто социалистом, но «кенийским социалистом».

Тут следует оговориться. Коммунизм обошел Америку стороной, по существу не задев. Поэтому слово «коммунист» мало что значит конкретно, просто ругательство, хотя, возможно, и самое сильное в американском политическом лексиконе. Это как бы противоположность тому, что должно быть дорого «настоящему американцу». Вот это оружие массового поражения и применяют республиканцы против Обамы — неразборчиво, но со смыслом.

Милош Форман, блистательный кинорежиссер, покоривший вершины двух миров, попробовал вступиться не за Обаму даже, а за истину. Есть разный социализм, терпеливо разъяснял он читателям «Нью-Йорк Таймс», а это самые продвинутые читатели Америки. Есть тоталитарный социализм советского типа, от которого надо бежать, что и сделал режиссер в 1968 году. И есть социализм шведского типа, вполне приличная система… Не думаю, что он был широко понят. В доктринальном консервативно-республиканском сознании шведская модель тоже опасная девиация. Еще одно кошмарное обвинение в адрес Обамы именно так и звучит: «Он хочет превратить Америку в Швецию!»

Спор о роли государства

На самом деле это глубинный спор о роли государства. Государство собирает с людей и корпораций налоги и оказывает услуги, которые ни человек, ни корпорация не в состоянии обеспечить сами. А теперь послушаем истинно республиканскую точку зрения.

«Большое» государство собирает много налогов и тратит много денег, и чем больше, тем неэффективней. Оно — оковы и бремя, от которых надо освобождаться. Налоги надо отменять. Как и любое государственное регулирование экономической деятельности. Демократы — маньяки «большого» государства…

Мании опасны. Но все-таки что такое американское государство на фоне XXIвека, что оно обязано обеспечить и содержать? Оборона, социальные расходы, здравоохранение, развитие инфраструктуры, наука… Тут-то и начинается подлинный счет. Гигантский военный бюджет — для республиканцев священная корова. А социальные расходы — лишние, они только приводят к социальному иждивенчеству. И любая господдержка в экономике вредна и опасна.

Кризис обострил эти доктринальные противоречия до предела. Он разразился при Буше, но сражаться с ним пришлось администрации Обамы. Могла рухнуть автомобильная промышленность, некогда создавшая Америку такой, какой мы ее знаем, и государство выкупило «Дженерал Моторс» и «Крайслер». Затрещала по швам банковская система, и государство выкупило банки, иначе всей экономике грозил паралич. Меры оказались весьма эффективны. Но на это ушло 5 триллионов долларов. Государственный долг США вырос до астрономической цифры в 16 триллионов. При этом поскольку именно банки надули «пузыри», которые так оглушительно лопнули, администрация Обамы ввела ограничения на их неразборчивые спекуляции.

И то и другое вызвало громкий афронт со стороны идеологов республиканского консерватизма. А тут еще и реформа здравоохранения по Обаме, которая обеспечит медицинской страховкой еще 30 миллионов обездоленных американцев, что, естественно, увеличит государственные расходы. Вот оно — «большое» государство в его безудержном мотовстве и диктаторском стремлении задушить свободную экономическую деятельность! Оно не дает продохнуть сегодняшнему поколению и залезает в карман поколениям будущим.

Главный противник

У Барака Обамы сегодня три противника: Митт Ромни, он сам — образца 2008 года и экономический кризис. Самый слабый — первый из них. Два других гораздо опасней, тем более что они работают в связке.

Открывашая съезд Мишель Обама так сказала о своем муже: «Барак знает, что это значит, когда семья сражается… Барак знает Американскую мечту, потому что он жил с ней, и он хочет, чтобы каждый в этой стране имел такую же возможность, не важно, кто мы, откуда мы и кого мы любим». Конечно, образ, стоящий за этой характеристикой, более привлекателен, чем образ выходца из высшего класса, экономического воротилы, скрывающего свои налоги…Но с самим собой ему конкурировать трудно.

Четыре года назад Обама явился Америке символом надежды, апостолом новизны, человеком-миссией, если не мессией. Сегодня это просто политик, хотя и с весьма достойным послужным списком. Но это совсем другое электричество. А небо над страной все в тучах.42 месяца подряд безработица в США превышает 8%. Ни один президент не переизбирался при таком уровне. Можно ли преодолеть такой барьер? Как ни странно, это тоже в немалой степени вопрос восприятия, магии массовой психологии.

Все говорят: «В Америке кризис!», но это не так. Вот когда в 2009 году американский рынок выбрасывал на улицу по 800 000 (восемьсот тысяч) в месяц, это был кризис. Сейчас в Америке рост, но маленький — меньше двух процентов в год, и занятость восстанавливается, но неуверенно (на 163 000 рабочих мест в июле). В действительности в Америке дела обстоят лучше, чем где-либо в «первом мире», но американцы и не думают сравнивать себя с европейцами или японцами, они сравнивают себя сегодняшних с тем, что было до кризиса. Это и есть главная выигрышная карта Ромни. «Задайте себе вопрос: вам сегодня живется лучше, чем четыре года назад?» Этот месседж прост и доходчив. Он подразумевает ответ: «Человек в Белом доме не справился с ситуацией. Смените его!»

Задача Обамы сложней. Как доказать, что если бы не экстренные меры его правительства, страна могла бы свалиться в пропасть, сравнимую с Великой депрессией 30-х годов. Его пафос: у соперников нет достойной программы. Идеологически это партия вчерашнего дня, прошлого века, «черно-белого телевизора», как выразился Обама. Их позиции по иммиграции, равенству полов, абортам, правам сексуальных меньшинств, чистым энергиям, мировому климату устарели. Их экономические рецепты не выведут страну из кризиса, потому что именно они и ввергли страну в кризис. И они не помогут среднему классу, потому что они нацелены на содействие исключительно высшему классу. Ну а что касается простых ответов, то острый на язык вице-президент Байден в эти дни выразился так: «Вас спрашивают, стало ли нам лучше. У меня есть для вас наклейка на бампер. Она гласит: «Усама бен Ладен мертв. А «Дженерал Моторс» жива!»

Или как выразился Билл Клинтон на съезде в Шарлотте, «Когда мы проголосуем на этих выборах, мы будем решать, в какой стране мы хотим жить. Если вы хотите общества, в котором победитель получает все и каждый за себя, голосуйте за республиканский билет… Мы верим, что мы все вместе». Впрочем, это уже не такие простые ответы.

А еще он добавил: «Демократия не обязана превращаться в кровавый спорт. Она может быть благородным предприятием».

За безумным накалом этой предвыборной дискуссии действительно стоят реальные проблемы. Когда и как Америка выйдет из рецессии? Как добиться устойчивого роста? Как сократить безработицу? Как справиться с государственным долгом? И как при этом быть с социальным государством — что реформировать, чтобы сделать его более экономным и эффективным в конечном счете? Что Америка может себе позволить, а что уже даже ей не по карману?

Именно это и предстоит решать избирателям в конечном счете: чья идеология сегодня реалистичней, или, по-другому, чья демагогия менее демагогична?

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow