СюжетыОбщество

Символ французских каникул – пробка

Отпускные перемещения в июле-августе похожи на сезонные перелеты птиц. Их здесь называют transhumance, как раньше назвали сезонные перегоны скота на новые пастбища

Этот материал вышел в номере № 98 от 31 августа 2012
Читать
Отпускные перемещения в июле-августе похожи на сезонные перелеты птиц. Их здесь называют transhumance, как раньше назвали сезонные перегоны скота на новые пастбища

Мой друг, профессор-медик, частый гость профессиональных международных форумов, решил приехать не в командировку, а вместе по-семейному отдохнуть. Позвонил с возгласом «караул!». Цена билетов из Москвы в Ниццу в экономклассе далеко выходила за рамки его представлений о разумных расходах. Договорились, что я его встречу на машине в менее востребованной Женеве, откуда продолжим путь к Средиземному морю.

За время поездки он узнал много интересного, чего не знал после командировок на свои конференции. Особенно возбуждался, когда я пересекал государственные границы на скорости 120 километров в час…

День нашей встречи фатально оказался субботой, которую французская организация автомобилистов Bison Futé («Хитрый бизон») прогнозировала как «черную». Водителям без крайней нужды не рекомендовалось вообще выезжать на дорогу…

«Черные», «красные» и «оранжевые» дни — это пиковые моменты перемещения отпускников. Их можно сравнить с московскими дачными пятницами и воскресениями, только в континентальном масштабе. Отпуск начинается в понедельник, но кто же будет ждать? «Июльские» возвращаются, «августовские» выезжают по субботам и вместе переполняют дороги.

Все отдыхают именно в эти летние месяцы. А когда же еще? Это школьные и студенческие каникулы. Никто не выгонит бельгийца или француза в отпуск, скажем, в ноябре (помните советский анекдот про теплую водку и потных женщин?). Поэтому отпускные перемещения в июле-августе похожи на сезонные перелеты птиц. Их здесь называют transhumance, как раньше назвали сезонные перегоны скота на новые пастбища. Осенью, когда цены упадут почти вдвое, на курорты поедет «третий возраст» — пенсионеры.

Отпуск для европейца — это святое, компонент культуры, неотъемлемая часть жизни. Сегодня массовый отдых — это выезд на море, в горы или в деревню на машине. А начиналось все в 60-е, когда автомобиль стал входить в быт средней семьи.

Мой приятель-бельгиец рассказывал, как в детстве ездил с родителями на «Симке-1000» на отдых в Ниццу. Это было настоящее испытание, путешествие-открытие, занимавшее не один день. Очередь на КПП французской границы (да здравствует «шенген»!), потом нудное движение в веренице машин с затыками в каждой деревне с пешеходами и светофорами. Тогда еще не запрещали движение грузовиков по уикендам, и масса легковушек делила дорогу с тяжелыми фурами. Проезд одного только Лиона занимал больше часа. Дорожная инфраструктура еще в самом зачатке: обед — на обочине, туалет — в кустах.

Французы тогда еще не привыкли к комфорту автомобильных магистралей в отличие от своих немецких и итальянских соседей, где «автобаны» и «автострады» начали строиться при Гитлере и Муссолини. В 1961 году во Франции было только 100 километров таких дорог, но в 1967-м — уже больше тысячи.

Сегодня во Франции, стране, площадью меньше Центрального федерального округа России, протяженность «авторутов» превышает 11 тысяч километров. Причем несколько тысяч километров построены на моих глазах в нулевые годы, которые в Европе были отнюдь не «тучными». Маленький Люксембург, размером с небольшой район Подмосковья, за это время почти удвоил протяженность своих автомагистралей, доведя ее до полутора сотен километров. Речь идет, конечно, о скоростных магистралях, кроме которых есть еще и густая сеть добротных и бесплатных шоссе.

Точнее, бесплатного ничего не бывает. На севере Европы за проезд по автомагистралям платят все через бюджет в виде налогов. На юге — каждый водитель платит за конкретный участок дороги, который он проехал. Промежуточное решение (в Швейцарии, Австрии и Чехии) — дорожная виньетка на определенный срок. Но везде и всегда можно проехать по параллельным шоссе, «националкам», и ничего не платить. Магистрали бесплатны в радиусе десятков километров вокруг больших городов, чтобы не напрягать горожан в повседневных поездках.

Но жизнь устроена так, что даже даже густая сеть современных автострад не спасает от пробок. Рост предложения не поспевает за потребностями.

Встретившись с другом-профессором в Женеве, мы решили было ехать на Лазурный Берег через Италию. Но дорожное радио 107,7 предупредило, что перед туннелем Монблан очередь на три часа. Правда, в долине Роны у Лиона и южнее может быть еще хуже. Монтелимар для французского отпускника звучит как Ватерлоо для Наполеона. Как-то я уже попадал там в пробку, где дети играли между машинами в бадминтон, взрослые в карты, а подростки успевали завести курортные романы.

Принимаем волевое решение, сворачиваем и едем по горной Савойе на Гренобль и дальше по «националке» через Альпы. Решение, как это нередко случается, оказалось в итоге худшим из возможных…

Автомобиль в европейских странах — самое демократичное средство бегства от повседневности. На нем уезжают не те, кто проводит отпуск по схеме «самолет — пятизвездочный отель».

Недорогая гостиница, апартаменты и кемпинг — там отдыхает европейский курортник, который предпочитает красоты и комфорт своего континента прелестям Таиланда, Гоа и Бали. Многие везут на прицепе и походный дом. «Караван», как называют французы это неуклюжее, раздражающее на скоростной дороге сооружение, подключается к электрическим и водопроводным сетям кемпинга и служит кровом и кухней на весь отпуск. Дешево и сердито.

Едут семьи с детьми, чьи машины несут «гробики» внешних багажников на крышах и грозди велосипедов над задним бампером. Реже — катер.

На «автостраде солнца» Е-411, которая соединяет берега Северного и Средиземного морей, больше всего караванов с голландскими номерами. О прижимистости голландцев ходят легенды и анекдоты. Люди, которые треть территории своей плоской, низинной страны тяжелым трудом отвоевали у холодного моря, продолжают экономить даже в вожделенной отпускной поездке к южным горам и теплому морю.

Датчане, немцы, голландцы и бельгийцы устремляются на юг. По дороге в эту реку вливаются англичане с паромов Ла-Манша и из туннеля, французы, которые из Парижа и прохладного севера спешат к гарантированному солнцу своего юга или дальше, в Испанию. Параллельно текут автомобильные реки от Балтики через Германию и Альпы в Италию и Хорватию. Через Сен-Готардский туннель и перевал Бреннер.

На дорожных станциях, где в обед трудно найти парковку, они выстраиваются длинными очередями у «Макдоналдса», даже не глядя в сторону более симпатичного ресторана самообслуживания. Гамбургеры, картошка фри — пища, которую предпочитают раздобревшие отцы семейств, их хозяйственные жены и вечно голодные дети. Наиболее предусмотрительные вынимают сумки-холодильники и пакеты с сухим пайком и располагаются под деревьями за столиками для пикника. Очереди в туалеты и душ и даже к «пеленалкам» для грудничков.

У касс ресторанов самообслуживания — строгий плакат с нормами продажи напитков: кружка пива или четвертушка вина — только с горячим блюдом. Кассирши непреклонны. Будь ты водитель или пассажир. Ограничения (по времени), есть и на германских автобанах, но французы в последние два-три года особенно рьяно взялись за безопасность движения, устыдившись позорного места в ЕС по смертности на дорогах. Расставили радары на дорогах, подняли штрафы, заключили соглашения с соседними странами о наказании нарушителей и ввели обязательную норму: наряду с аптечкой, огнетушителем и светоотражающим жилетом надо иметь на борту алкотестер. Чтобы жандармы не возили с собой свой запас…

Отпускников не отпугивают от путешествия ни полицейские штрафы, ни экономический кризис, который больно бьет по карману. 95-й бензин зашкалил за 1,5 евро за литр, а в Италии, где правительство Монти драконовскими мерами сокращает долги, добрался до 2 евро. Но на оживленности автострады Милан — Венеция (к тому же довольно дорогой) это не сказалось.

На дорогах — смешение языков и цветов номерных знаков. За последний десяток лет заметно больше стало машин из Восточной Европы — от Литвы до Болгарии. Но только один раз за эту поездку я увидел в потоке между Марселем и Ниццей джип с подмосковным номером, а у итальянского озера Гарда — пару легковушек с украинскими. Это не значит, что на магистралях нет наших соотечественников. Им проще и дешевле арендовать машину в европейском аэропорту, чем гонять через всю Европу тонну-другую своего железа.

Во дворе археологического музея в Сан-Рафаэле стоят две пушки с линейного корабля «Слава России». Он утонул в шторм у Лазурного Берега в ноябре 1780 года, и его останки покоились на сорокаметровой глубине до 1957 года, пока группа Кусто–Тайе не нашла их под толстым слоем ила.

А в более пафосной, чем Сан-Рафаэль, Ницце русская речь слышна повсюду, российский триколор реет над пляжем «Бо-Риваж», а площадь Цветочного рынка из блошиного развала к вечеру всего за час превращается в огромный открытый ресторан морепродуктов с обязательным меню на русском языке. Оно самое востребованное.

Русских здесь уважают. В этом нет заслуги линейного корабля «Слава России», невесть зачем приплывшего два с лишним века назад к этим берегам. Про него здесь мало кто знает, как, впрочем, про ракету «Булава» и другие предметы славы российского оружия. Россия без единого выстрела завоевала Лазурный берег, сделала его своей колонией, здравницей, местом встреч своих самых успешных представителей. Это они поднимают под потолок цены на авиабилеты, это для них РЖД запустила прямой поезд Москва — Ницца. Армия работников курортного сервиса и торговли во Франции обожает русских за дорогие заказы и покупки, за чаевые. А слухи о повадках завсегдатаев мыса Ферра, где собирается тусовка сливок российской «Лазурки», похожи на сказки из «Тысячи и одной ночи».

Нас с профессором туда не звали, поэтому оставалось верить слухам. И сравнивая с окружавшими нас голландскими, немецкими и французскими курортниками, строить догадки, почему в Центральном федеральном округе за тучные нефтегазовые нулевые не построено и одной тысячи скоростных автомагистралей.

Глубина любви к приезжим из России ограничивается некоторой подозрительностью, подогреваемой непрозрачностью российского бизнеса. В газете Nice Matin, которую я купил в ларьке на набережной, была статья о продолжающемся раздоре и судебных тяжбах в общине церкви Архангела Михаила в Каннах. Этот православный храм, построенный в 1894 году, перешел в 2006 году в лоно РПЦ, чем недовольны многие потомки белоэмигрантов. Они подняли бунт против епископа Варнавы, который, по их словам, способствовал этой передаче и отказался раскрыть происхождение 405 тысяч евро, поступивших на ремонт церкви.

Ницца, Канны, Монако — это ярмарка тщеславия, топонимы понтов. Ну кого в Москве впечатлишь, сказав, что у тебя дом, допустим, в Сете (милый приморский городок в соседнем Лангедоке)? А вот если в Ницце — это респект. Правда, Ницца — шестой по величине город Франции, жизнь которого не сводится к курортному гламуру. Да и в Каннах, по другую сторону мыса от набережной Круазетт, в бутиках которой красивые содержанки соревнуются в щедрости спонсоров, протянулись обычные пляжи, где купается тот самый рядовой европейский отпускник.

На Лазурном Берегу с президентской резиденции «Форт-Брегансон» в дни нашей поездки проводил летний отпуск и Франсуа Олланд со своей подругой Валери Трирвейлер. Его можно было встретить утром на пляже, куда он спустился из охраняемой виллы, чтобы посидеть в оживленном кафе. В вальяжном поло и светлых брюках президент прошелся по пляжу, пожимая руки удивленным курортникам и загребая ботинками песок…

Темные стороны массового летнего отдыха — это «освоение» и «благоустройство».

Римский акведук Пон-дю-Гар между Авиньоном и Нимом я впервые увидел лет пятнадцать назад. Тогда подъехал прямо к нему на машине, и десяти минут хватило на созерцание архитектурного шедевра на фоне почти дикого пейзажа. Сегодня этого места не узнать. Культурно-образовательный комплекс с музеем, интерактивными чудесами, конференц-залом, ресторанами и детскими площадками требует целого дня. Въезд на парковку, от которой до акведука топать километра полтора, стоит 18 евро. Дальше посетителя ждут другие расходы. На парковку приезжают сотни машин с семьями, уставшими от лежания на пляже, десятки автобусов с детьми, инвалидами и японскими туристами. Многие из них сюда бы и не поехали, не будь это этапом тура, «галочкой» в отчете.

То же — на Фонтэн-де-Воклюз, горном истоке реки, которая вытекает прямо из пещеры. До него от парковки я так и не дошел по тропе «познавательных» аттракционов и сувенирных лавок…

Массовый туризм убивает саму идею туризма, создавая индустрию прибыли там, где она не очень нужна, навязывает искусственные туристические мекки.

Это напоминает плату за вход в Провал, которую собирал предприимчивый герой Ильфа и Петрова, только в широком масштабе государственно-частного партнерства. Хорошо, что еще не очень затронуты туристическим благоустройством прилепившиеся к скалам средневековые горные деревни Прованса.

Не хочется увидеть такое в России, в которой, надеюсь, когда-нибудь массовый автомобильный туризм станет таким же обыденным, как в Европе. Надежду вселяет растущий в Старом Свете экологический туризм, «агротуризм», когда гостиницами становятся старые фермы и деревенские дома, а курортники рассредоточиваются по стране, растворяются в природе, уходя от переполненных пляжей и раздутых достопримечательностей.

Юг Франции — Италия — Брюссель

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow