СюжетыОбщество

Рейдерский захват будущего

Битва за место ректора Красноярского государственного педуниверситета вписана в общероссийскую тенденцию: «вольница» в сфере образования — угроза власти

Этот материал вышел в номере № 91 от 15 августа 2012
Читать
Битва за место ректора Красноярского государственного педуниверситета вписана в общероссийскую тенденцию: «вольница» в сфере образования — угроза власти
Изображение

Красноярске разгорается конфликт между интеллигенцией и властью: в кресло ректора Государственного педагогического университета (КГПУ) имени Виктора Астафьева вопреки законным процедурам и формальностям краевая власть и федеральное Минобрнауки проталкивают вице-губернатора Ольгу Карлову. При этом нынешнего ректора Николая Дроздова, горячо, без преувеличения, любимого красноярцами, кто с ним имел дело (а знаком с ним чуть ли не весь край: он всю свою жизнь отдал КГПУ), — отправляют досрочно в отставку.

Преподаватели КГПУ обратились к премьеру Медведеву: просят сохранить в вузе процедуру выборов ректора, не назначать ректором человека со стороны.

Два мира

Сразу говорю о моей пристрастности: тоже попал под обаяние личности Дроздова давно и необратимо. Мы много вместе путешествовали. На юге края и на севере — повсюду его выпускники, даже в самых глухих старообрядческих поселках. Профессор на уазике, в микроавтобусе регулярно колесит по Сибири, и не только — из Тувы едет в Монголию (ратуя за повышение квалификации тамошних преподавателей, обучение монгольских студентов в Красноярске) — его хватает на всех. Университетские преподаватели приезжают автобусами, учат и сельских педагогов, и дают довузовскую подготовку школьникам. КГПУ шефствует над самыми убогими деревенскими детдомами. Когда Дроздов находит по деревням и зачисляет прямо тут же в университет, на бюджет, местные таланты, «звездочки», когда он помогает сиротам и увечным, детям многопьющих, — надо видеть глаза крестьян. «Спасибо, что не бросаете нас».

Дроздов реализует технологию нового ликбеза: студенты и преподаватели разбиваются на группы, дабы посетить как можно больше деревень, а потом эти экспедиции завершаются в ДК «районными родительскими собраниями»: зал битком, и разговор идет не столько о школьных проблемах, сколько о внутрисемейных отношениях, здоровом образе жизни, нравственных устоях. Присутствовать при этом — подарок: это опыт нового хождения интеллигенции в народ, в этот «затерянный мир». У Дроздова получается устраивать эти встречи двух цивилизаций «в теплой, дружеской обстановке». Он исповедует несложную философию. Чтобы помочь России выжить, надо позаботиться о деревне. А чтобы спасти деревню, надо помочь деревенской школе. Школы в глубинке действительно в последние годы стали селообразующими предприятиями. Ключевыми. Жизнеобразующими. С их закрытием деревни неминуемо вымирают.

Если кошку не гладить, говорят англичане, у нее пересыхает позвоночник. С сиротливыми деревнями, с вырастающей там в заброшенности ребятней нынче разговаривает Дроздов. Он взял на попечение сотни сельских ребятишек.

Понятно, что говорю лишь о собственных, самых сильных впечатлениях от работы Дроздова. В целом же КГПУ при его ректорстве традиционно входит по всем рейтингам в вузовский топ-лист, держится среди «голубых фишек»: дипломант всяческих конкурсов, медали, сертификаты, гранты со всего мира и т.д. Хотя, разумеется, проблем хватает: и зарплаты низкие, и ремонт бы. Много всего. И сам Дроздов отнюдь не святой, и критиков его методов руководства хватает.

Что будет при Карловой? С ней тоже неплохо и давно знаком: умный человек, энергичный администратор. И совершенно другая, нежели Дроздов. Если он — с народом; Карлова всю жизнь, начиная с советских времен, с работы комсомольским функционером (инструктором отдела пропаганды и агитации), с обучения в аспирантуре Академии общественных наук при ЦК КПСС — была близка к власти.

Хотя в активах доктора философских наук, профессора Карловой есть диссертации и научные статьи, говорить о ее принадлежности к академической среде, а уж тем более сравнивать с Дроздовым, историком, обладающим мировым именем и авторитетом, можно с большими натяжками. Работала она в основном в структурах власти, банках, учрежденных властью СМИ — на руководящих должностях. Не назвать ее и придворным философом, она трудилась всегда обычным чиновником.

Дроздов дружил с Виктором Астафьевым, Карлова — дочь местного «генерала» от литературы Анатолия Чмыхало. Тот, приближенный к местному двору, награжденный всевозможными регалиями, обрел самую широкую известность благодаря не своим книгам, а не столь давним газетным интервью. Чмыхало — уже после смерти Астафьева — вдруг заявил, что тот и войны-то не видел, на передовой не был, лишь в пятистах километрах от нее, куда даже самолеты не залетали, и ранило его, когда трофеи собирал на полях. Ну и писал Астафьев о войне, соответственно, дерьмо, по чужим рассказам. Это интервью приурочили к дню рождения покойного солдата-окопника и к 9 Мая.

Дроздов добивался, чтобы университет обрел имя Астафьева, а власти и приближенные к ним пинали его, уже мертвого. Хлопонин, в то время красноярский губернатор, облагородил и усовершенствовал родную астафьевскую деревню Овсянку. Запечатленный в «Последнем поклоне» дом бабушки Катерины Петровны снесли, построили новый. В нем всего три вещи из ее дома — полотенце в красном углу, треугольный столик под киотом и сечка. Внутри этого лакированного новодела рассадили чудовищных кукол, изображающих маленького Витю Астафьева и его родню. Амбар превратили в гостиную, чтобы было где проводить банкеты.

Лишь к тому это вспоминаю, чтобы отчетливее был понятен контраст между теми, кого «уходят», и кто приходит, верные партии и правительству, и что это значит для духа и самосознания Красноярска. Да, два мира. Для одних Ангара — их кровь. Для других она — киловатты, баксы. Но войны миров нет. Есть то, что было всегда: комиссары просто уничтожают эту землю и народ. Кажется, будто в куда более мягкой форме, но это просто потому, что и народа-то уже не осталось. А суть не меняется. Все так же затапливают чужую родину, сгоняют крестьян с их земли, закатывают в асфальт тех, кто подымает голос против. Ну или всего лишь, учитывая заслуги, вынуждают уйти. Освободить пространство.

Чиновники прибирают к рукам КГПУ, чтобы народ в их вотчине и не появился, чтобы никто головы не смел поднять. Потому что, понятно, народ начинается со школьных учителей.

Хлопонин пообещал в Овсянке местным старухам сделать из старинного казачьего села Лас-Вегас. Так и сказал. Старухам. Лас-Вегас. Хватило б ему денег, всю Сибирь залил в бетон и отлакировал бы. А что: Овсянка, сэр!

Университет имени Астафьева во что превратят? Да в тот же лакированный новодел: вместо шумного, вездесущего, эмоционального ректора, авторитетного ученого, уважаемого и в академической среде, и в городском сообществе, — будет эффективный менеджер, вместо ангарской сосны — синтетика и пластик. Слов нет, разумно и технологично.

Казарменный ребрендинг

Вроде типичный для этого времени и всей страны процесс: исключительно яркую личность меняют на менеджера. Но для полноты картины надо учесть еще ряд обстоятельств. В Красноярском крае месторождения, ресурсы, индустрия давно попилены так, как нужно власти: о вольнице 90-х ничего не напоминает. То же самое позже произошло и с институтами, без которых гражданское общество вроде существовать и не может. Неверно было бы сказать, что пресса, телеканалы, школы, вузы — всё, что имеет отношение к умонастроениям масс, — оказались под контролем государства. Контроль, когда назойливый, когда чуть менее, был всегда. Теперь же эти институты вовсе производят только то, что по нраву государству. Школы и вузы готовят таких же менеджеров и членов «Единой России», что встали у их руля. Повсюду — портреты Путина и Медведева. Есть исключения, но речь о «мейнстриме», не допускающем сомнения в гениальности правящего режима и непосредственно столоначальников, контролирующих образование в районе, городе, крае.

Государство жаждет былого величия. Как в советские времена. Разделив пространство и всё, что в нем, — власти взялись за само время: «наводя порядок» в школах и вузах, чиновники, конечно, думают о своем будущем, хотят его обезопасить.

Цель не столь возвышенная, как счастье мирового пролетариата. Вследствие чего гуманитарные дисциплины в Красноярске оказались в глубоком загоне: они несовместимы с таким «госзаказом» (или с таким его пониманием).

Собственно, это закономерный, объективный процесс: сырьевой экономике гуманитарии не нужны, ей полезны лишь те, кто умеет качать нефть, плавить никель и алюминий и способен обслуживать семьи нефтяников и металлургов; остальные — лишние, и лучше бы их совсем не было. Похоже, имея в виду именно этот тезис, в Красноярске и «перепилили» всю систему высшего образования: в рамках приснопамятного нацпроекта путем поглощения местных университетов и академий был создан мегавуз — Сибирский федеральный университет. Как может называться университетом заведение, высшим достижением которого позиционируют подготовку кадров для копающих Сибирь (то есть родину студентов) сырьевых компаний типа «Роснефти», «Норникеля» и т.д.? «Фазанка», «ремеслуха», не более.

Дроздов спас КГПУ от поглощения, сумев противостоять и напору Александра Хлопонина, тогдашнего губернатора, и Москвы. Сумел он и сохранить в университете те немногие «атмосферные» вещи, которые трудно сформулировать, но которые сразу чувствуешь. В прочих вузах этого нет давно, в них входишь, как в моллы. Они же — казармы, если говорить о главном.

Пространство свободы в Красноярске скукожилось, и уже на протяжении многих лет именно КГПУ стал пристанищем для местной интеллигенции, вольнодумцев (читай: маргиналов). Здесь находили работу изгнанные отовсюду и опальные; здесь реализовывалось множество значимых для общества проектов, за которые в Красноярске больше никто бы не взялся, не решился. Лишь один пример: именно преподаватели КГПУ, филфака, создали общественную организацию «Плотина». Она — единственная в крае, кто бьется против строительства новых гигантских ГЭС, против уничтожения сибирских рек. Лидеров «Плотины» по просьбе «РусГидро» чуть не засудили за экстремизм. Дроздов никого из «своих» (а они все «его») не сдал. У него сердце болит за Ангару, он ежегодно возил на нее мальчишек в археологические экспедиции, из очередной только что вернулся, позвонил, рассказывал подробности: новое мертвое море — теперь при Богучанской ГЭС — уже плещется, затопив безвозвратно многие археологические объекты. Впрочем, то — отдельная тема.

Когда в Красноярск съезжались ученые и экологи со всего света на VI международную конференцию «Реки Сибири» (властям бы сидеть, слушать и делать выводы), организаторам — «Плотине» — дали в краевой администрации понять, что вряд ли позволят провести задуманное мероприятие. И, действительно, загородная база, несмотря на предварительные договоренности, отказала в приеме участников конференции. Дроздов их принял.

Для краевой власти и крупного бизнеса, слившегося над Ангарой в «частно-государственном партнерстве», люди, защищающие Ангару, требующие соблюдения законов, — враги. Что, губернатор Кузнецов выйдет кланяться гостям конференции?

Это программная, системная трагедия. Жиденькую интеллигентскую фронду можно и нужно показательно давить. И это все тот же «Сорокоуст» Есенина, соревнование жеребенка и паровоза, «Милый, милый, смешной дуралей, / Ну куда он, куда он гонится?»

КГПУ, рассадник вольнодумства, должно перестроить в казарму. Власть в крае вот уже много лет принадлежит столичным бизнесменам. Они легко переехали сюда, и, если им их родина, Москва, не дорога, с чего они будут жалеть Красноярск?

И профессура не доросла до демократии?

Дроздову 65 лет исполняется 21 августа. Контракт у него до 26 ноября, три месяца ему давали на окончание дел.

Готовиться к выборам ректора КГПУ начинает еще зимой. В марте Ученый совет утверждает все необходимые процедурные документы. Выдвигаются кандидаты. власти начинают «мониторить ситуацию» (это их термин). КГПУ «потряхивает»: в следующем году — аккредитация вуза, коллектив боится, что с новым ректором университет опустят до статуса академии, как в других регионах, что его поглотит СФУ и т.д. Да и просто вуз не сможет отчитаться за программу на 100 млн рублей, выделенных в этом году, и, соответственно, не видать ему 200 млн на год 2013-й.

Визитерам из краевого правительства говорят: чужаков здесь вряд ли примут. И вообще неплохо бы и ректора спросить, он в 1973-м сюда пришел, целую жизнь здесь проработал, уже 15 лет ректор, глава совета ректоров края.

У кого что когда чиновники спрашивали? Кроме Карловой выдвигаются еще пятеро кандидатов. Двоих бракуют, документы четверых уходят на согласование Ученого совета. В т.ч. Карловой. Но она вдруг, не дожидаясь начала агитационной кампании (старт дают после всех необходимых согласований в Москве), принимается публично, используя административный ресурс, рассказывать, как радикально будет реформировать университет. Ученый совет после психолого-лингвистической экспертизы ее высказываний решает исключить ее из гонки.

Окончательный список кандидатов Ученый совет утверждает в апреле, направляет на согласование губернатору, совету ректоров края, а также представляет его в Минобрнауки РФ. Чья аттестационная комиссия должна в течение месяца назначить дату выборов или отклонить список. Этого не происходит.

Дроздов, убежденный с чего-то, что чиновники должны следовать законам и нормативным актам, отказывается «выносить сор» из КГПУ. Мы с ним встречались еще в мае, и Дроздов надеялся, что каждый из замешанных в этой истории будет добросовестно выполнять свои служебные обязанности и профессиональный долг. Угу. Губернатор просто не встречается с Дроздовым. Чиновники — и краевые, и федеральные — давят на совет ректоров. Но с чего нужно пренебрегать решениями Ученого совета КГПУ, всеми демократическими процедурами, четко описанными в документах и столь же четко реализованными КГПУ? Если назначение выборов, выдвижение кандидатов произошло с нарушениями, есть, в конце концов, прокуратура, почему министерству не обратиться к ней? С чего Дроздова вынуждают пренебречь решением коллег и настаивать на включении в список Карловой? Только для того, чтобы ее трудоустроить, — из правительства она уходит в связи с достижением пенсионного возраста? Но, интересуются в КГПУ, как это соотносится с федеральным законодательством, утверждающим, что чиновник не вправе «замещать в течение двух лет должности <…> в организациях, если отдельные функции госуправления данными организациями непосредственно входили в его должностные обязанности» — по мнению профессоров, это очень напоминает случай с Карловой.

Сейчас подготовлено постановление об освобождении уже 21 августа Дроздова от должности. И.о. ректора назначают Карлову. А как же выборы? Ну совсем их не отменят, проведут позже. Естественно, и.о. должна победить. Вариант, многократно опробованный в российской жизни, например, так только что проведена операция по смене мэра Красноярска. То есть, когда выборы выгодны, московское начальство на них соглашается. Когда по какой-либо причине они в планы не вписываются, их можно отложить.

Это в таком случае не выборы вовсе, это — цирк.

Дело, конечно, не в Дроздове, и моя пристрастность не имеет значения — он уходит при любом раскладе (и тому только рад: наконец, говорит, на волю, в пампасы); речь о другом: столоначальники вновь могут похерить любые демократические процедуры.

Преподаватели, обнародовав письмо премьеру, просят его рассмотреть возможность продления полномочий Дроздова до окончания срока его контракта — 26 ноября. Или назначить и.о. ректора одного из действующих проректоров. Само собой, сплотились и оппоненты, только что опубликовано еще одно письмо от сотрудников КГПУ — с критикой Дроздова и одобрением прихода Карловой, цитата: «Открытое письмо Д.А. Медведеву выглядит как объявление университетом холодной войны Учредителю». По мнению авторов (среди подписантов, что и печально, — студенты), это недопустимо.

Дабы растить без проблем дойное безрогое стадо, а не граждан, государство берет подготовку учителей под строгий контроль. Красноярский конфликт — не единичный, и он — не проявление чиновничьей глупости. Он — проявление государственной тенденции. Недавно такие же, под копирку, истории произошли в Восточно-Сибирской госакадемии образования (это в Иркутске) и в Челябинском госпедуниверситете. Государство пытается переписать на себя важнейшую сферу гражданского общества — сферу образования. Это рейдерский захват будущего. Чиновничьему клану, захватившему власть, нужна уверенность, гарантии его благополучия. У него свои планы на наших детей.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow