Дарья МИХАЙЛОВА

Афанасий Семенович Агеев ушел на фронт с началом войны. 1941 год, июнь — ему 18 лет, он только окончил школу. Узнав о наступлении гитлеровских войск, сам, не дожидаясь повестки, записался в добровольцы. На второй год войны Афанасий Семенович получил тяжелое ранение.

Медики боролись за его жизнь почти месяц. Вытащили практически с того света, но воевать он больше не мог.

Агеев ослеп на один глаз, зрение на втором стремительно ухудшалось. Пожизненное бремя заботы о нем взяла на себя супруга, а потом и дети. До 2008 года ветеран жил у дочери в Брянске, а потом его перевез к себе старший сын, живущий в Кирове, — так Агеев и оказался в военном городке на перекрестке Московской и Октябрьского проспекта. К этому моменту он ослеп полностью.

— Отец нуждается в постоянном уходе, — объясняет сын ветерана Владимир. — Ему многое трудно делать самому: даже найти лекарства. Я, к сожалению, все время быть дома не могу. Мы обратились в соцзащиту, чтобы папе дали сиделку. Там согласились, но, когда соцработник пришла на КПП — ее не пропустили. Говорят: «Нельзя, не разрешено — закрытый объект, а если вы шпиона пригласите?» Я обратился к дежурному по части, но и он сказал, что никого пропускать в городок не собирается. Даже врач не смог к нам пройти.

Агеевы обратились в военную прокуратуру Кировского гарнизона, но оттуда их жалобу переслали на рассмотрение в часть. Ответ был предсказуем: действия сотрудников, отвечающих за работу пропускного аппарата, — абсолютно законны. Письмо в Министерство обороны проделало такой же путь и стало столь же «результативным».