Алла познакомила меня с могильщиком Николаем:

— А это моя сестра — писательница, — сказала она. — Может, читали ее что-нибудь?

— Я только памятники читаю, — уклончиво ответил Николай.

Евгений Монин:

— Ты знаешь, как меня осаждал один режиссер Одесской киностудии, чтобы я в его фильме сыграл Дзержинского? И не понимал, почему я отказываюсь от роли, где такое количество психологических сцен и крупных планов? А Лия Ахеджакова, с которой мы были тогда дружны, сказала: «Женька, соглашайся, тебе дадут квартиру с видом на Лубянку!»

У нищего на картонке написано:

«Подайте в честь осеннего равноденствия!»

На книжной ярмарке в Праге Андрей Битов участвует в круглом столе.

Вдруг какая-то суматоха, в русском павильоне появляется президент Чехии со свитой, фотокоры, вспышки, телохранители… Кто-то хватает книгу Битова, зовут Андрея Георгиевича, он выходит, его представляют президенту, просят сделать дарственную надпись.

Битов берет ручку, открывает книгу и спрашивает Вацлава Гавела:

— Как вас зовут, мой друг?

Тот отвечает:

— Вацлав…

— Вы все время улыбаетесь, — сказал мне в своей радиопередаче Дмитрий Быков. — А ведь некоторых людей это раздражает.

— Почему? — удивилась я. — Есть такая корейская пословица: «Разве в улыбающееся лицо плюнешь?»

— Плюнешь! — сказал Быков, радостно потирая ладони. — Еще как плюнешь!

В пасхальную ночь в Питер прибыл священный огонь из Иерусалима. По телевизору шла трансляция. Батюшка, празднично облаченный, тщетно пытался вскрыть сосуд с огнем. И вдруг — в тишине — в сердцах воскликнул:

— Ч-черт!

Пауза.

Комментатор:

— …Да, дьявол, он вездесущ. Но на то мы и пришли на эту Землю…

Писатель Борис Минаев накупил в Переделкине сухарей.

— Я очень люблю сухари! — он признался мне. — Как увижу сухари — сразу покупаю несколько килограммов.

— Что-то в этой твоей любви к сухарям есть…

— …предусмотрительное, — заметил Юрий Поляков.

С некоторых пор в Доме творчества «Переделкино» между рейсами на ночлег останавливаются летчики и стюардессы «Якутских авиалиний». Иногда я прислушиваюсь к их разговорам в столовой. Одна стюардесса другой:

— Мне пассажир заявляет недовольно: «У вас кофе не вареный!» А я ему отвечаю: «У нас самолет просроченный! А вы: «Кофе не вареный!»…»

Карикатурист Виталий Песков шагает по Цветному бульвару, а ему навстречу бывший сотрудник «Литературной газеты», немного спившийся — в обеих руках авоськи с бутылками, брюки расстегнуты.

Виталий ему:

— Ты б хоть ширинку застегнул!

А тот развел руки в стороны и отвечает:

— Не на что!

Поэт Хамид Исмайлов в Москве в 90-е годы отправился на вечер своей поэзии. А перед этим сварил фирменный узбекский плов, целый казан, и нес его, горячий, в рюкзаке, в карманах которого аккуратно лежали ложки и салфетки. Около «Метрополя» его остановил милиционер. Попросил предъявить документы и показать, что он несет.

Хамид подумал — все, сейчас у него отберут плов. Но милиционер взял из рюкзака ложку и сказал:

— Я должен попробовать, что там у вас такое.

Он сытно поел, вытащил из того же рюкзака салфетку, вытер губы и отпустил Хамида на все четыре стороны.

Дина Рубина с Иртеньевым зашли пообедать в ресторан «Петрович». Они подозвали официанта и попросили им принести что-нибудь в пределах шестисот рублей…

— А мы один раз с Леней Тишковым, — говорю, — обедали в «Петровиче», у нас было сто пятьдесят рублей…

— Я не понимаю, — сказала Дина, — зачем вы тогда туда пошли?

— Душой отдохнуть!

— С такой суммой, — царственно сказала Дина, — надо не душой отдыхать, а работать в поте лица!

Писатель Анатолий Приставкин служил советником у президента.

Вот он рассказал, как на праздник Победы к могиле Неизвестного солдата выходит Путин, за ним — советники, потом генералы. И в этот самый момент один генерал шепчет Анатолию Игнатьевичу:

— Как вы думаете, можно я сейчас попрошу у Владимира Владимировича квартиру?