Школа жизни
Году примерно в 1964-м в селе Сергач старший брат сказал Саше Кириличеву так: «Если ты после 8-го класса пойдешь в 9-й, а не уедешь учиться, ты останешься здесь навсегда, потому что мы колхозники и нам не дают паспортов».
И Александр Кириличев уехал учиться в Астраханскую мореходку, получил там диплом механика и отправился на Дальний Восток. Там он дорос (получив еще и высшее морское инженерное образование) до главного инженера Приморского морского пароходства (ПМП), которое отправило его поучиться еще и в Академии народного хозяйства при Совете министров СССР. На закате советской власти он вернулся в Находку и был назначен генеральным директором ПМП (редчайший случай, как правило, на такие посты назначаются штурманы). Одно из немногих в ходе приватизации, это пароходство не только не развалилось, но построило кучу огромных танкеров ледового класса под кредиты западных банков и стало одним из наиболее успешных уже не только в России, но и в международном масштабе. Сегодня танкерный флот ПМП ходит (как делают все) под иностранными флагами, но порт приписки имеет в Находке и налоги платит в российскую казну.
Александр Кириличев не был в родном селе Сергач (с тех пор он стал малым городом в Нижегородской области) сорок лет. Приехал, пошел в гости к директору школы, с которой они вместе здесь и учились в восьмом классе. Это было зимой, и особенно потрясло его то, что дети сидели в классах в шерстяных носках, а валенки подкладывали под задницы, чтобы не мерзли. Рамы ни разу не менялись с тех пор, как они эту школу закончили, и еле теплые батареи обогревали улицы Сергача.
К этому времени ПМП уже с десяток лет развивало лицейское образование на Дальнем Востоке с прицелом на морское дело, чтобы мальчишки шли в мореходку и дальше к ним в пароходство. Кириличев обещал директору, что сделает у нее тоже лицейский класс, куда приедут еще мальчишки из других городов и сел. И сделал (жалко только, что сейчас уже, увы, там почти некому учиться). Для этого он отремонтировал школу, купил котлы, выписал учительницу английского, года два долго ругался с главой администрации Сергача по поводу газа, но был вынужден в конце концов подвести его к котельной сам.
Вслед за этим рассказом мой диктофон записал рассуждения Кириличева (не всегда печатные) о том, что никому в России ни фига не нужно. В 90-е годы он сам не чурался политики, был депутатом краевого Заксобрания Приморья от партии «Яблоко», выступал соперником Евгения Наздратенко на выборах губернатора в 1999-м и голосов собрал много — считает, что выборы не были честными.
Эти весьма краткие сведения об Александре Кириличеве, совершенном self-made man, приведены нами для того, чтобы объяснить, почему «Новая» обратила внимание на давний и рядовой на первый взгляд акционерный конфликт между ОАО «ПМП» и ОАО «Вешки»: нам просто понравился наш новый знакомый. Но по мере углубления в материалы перед нами развернулся настоящий, со многими хитрыми ответвлениями детектив.
Таинственное исчезновение на мебельной фабрике
ОАО «Вешки» специализируется на оконных рамах и дверях для коттеджей в Мытищинском районе и в Подмосковье, а в бытность одним из его акционеров ОАО «ПМП» на рубеже 2000-х выпускало главным образом мебель из сосны, но весьма высокого (с точки зрения тех же коттеджей) качества.
Еще при советской власти в деревне Вешки, сразу за МКАД, существовала фабрика, на которой Минморфлот лепил какие-то поделки, отчитываясь ими о «производстве товаров народного потребления».
В начале 90-х на этой базе был зарегистрирован кооператив по производству кроссовок, очень сносных по тем временам, в котором участвовали разные пароходства и спортивное общество «Динамо», предложившее проект. Затем вешкинские кроссовки не выдержали конкуренции, было закуплено оборудование для мебельной фабрики, но к тому времени руководство бывшего кооператива, успев построить себе коттеджи, между собой переругалось. После преобразования фабрики в 1997 году в ОАО у ПМП оказался 51% акций, так как именно оно направляло сюда основную долю кредитов. В 1998-м разруливать ситуацию в Вешках был поставлен давний друг Кириличева и член совета директоров ПМП Олег Степанов. Это предыстория.
В феврале 2003 года на расчетный счет ПМП в Находке пришли три извещения о зачислении на него трижды по 17 тысяч рублей от совершенно неизвестных ООО. ПМП трижды пыталось вернуть эти деньги как ошибочно перечисленные, однако все три ООО указали неправильные номера своих счетов. Гадая о том, что бы это могло быть, в ПМП сообразили, что как раз 51 тысяча получится, если продать по номиналу в 1 рубль все акции ПМП в ОАО «Вешки». По заключению экспертизы, которая была произведена в дальнейшем, рыночная стоимость этого пакета на тот момент составляла около 92 млн рублей.
Последовала длительная переписка ПМП со Степановым (с целью выяснить, в самом ли деле 51 тысяча рублей имеет отношение к акциям ПМП в «Вешках»), постепенно перешедшая в арбитражный спор, длившийся с 2004 по 2008 год. В ходе заседаний арбитражных судов трех инстанций выяснилось много интересного. Все три ООО оказались пустышками: лица, указанные в документах в качестве их учредителей и директоров, никогда не слышали про «Вешки». В то время реестр акционеров вела начальник отдела кадров «Вешек», которая успела зафиксировать в нем и переход 51 тысячи акций на лицевые счета супруги Степанова, ее сестры (которые занимали должности, соответственно, замдиректора и главного бухгалтера ОАО) и еще двух сотрудников. Затем реестр куда-то исчез и был обнаружен ПМП в филиале «Объединенной регистрационной компании», но почему-то в Санкт-Петербурге. Правовые основания и договоры, по которым акции были переписаны с фиктивных ООО на родственников и подчиненных Степанова, в реестре указаны не были. И только в конце 2004 года Степанов лично представил в арбитражный суд доверенность с подписью гендиректора ПМП Кириличева и печатью, которая якобы давала ему право распоряжаться акциями.
Кириличев не только отрицал выдачу им доверенности, но и указывал, что по уставу ПМП без решения совета директоров выдать ее не мог. В апреле 2004-го Девятый арбитражный апелляционный суд (это уже вторая инстанция) направил доверенность на экспертизу в лабораторию Института криминалистики ФСБ. Как гласило заключение экспертов, подпись Кириличева и печать на представленном Степановым документе были подлинные, но сам текст ее был нанесен на лист не до, а после подписи и печати. Именно это заключение привело к окончательному и давно вступившему в силу решению арбитражных судов о том, что доверенность, представленная Степановым, является недействительной, а все сделки по продаже на ее основании акций ОАО «Вешки» — ничтожными.
Однако к этому времени акции были распылены дополнительными эмиссиями, пакеты перешли уже к третьим и четвертым «законным владельцам» (термин ГК), и вернуть их не представлялось возможным. Но есть и другой суд — уголовный, для которого решения арбитражных судов, установивших сам факт хищения акций по цене, заведомо заниженной в 1800 раз, имели бы преюдициальное значение… При условии, что это дело до суда когда-нибудь добралось бы.
«Тайна следствия» в Мытищах
В декабре 2006-го Мытищинской городской прокуратурой было возбуждено уголовное дело № 91896 в отношении Степанова, которое было направлено для производства следственных действий в Следственное управление при УВД по Мытищинскому району МО. Все, что оставалось доказать, это умысел на хищение, который, собственно, и был уже доказан доверенностью, лежавшей в арбитражном деле, и заключением экспертизы о ее фальсификации.
С декабря 2006-го до мая 2009 года сыщики из Мытищ проводили допросы, в том числе как бы директоров липовых ООО и самого Степанова, который так и не смог представить документов, на основании которых акции были им туда переданы.
А 20 мая 2009 года следователь Пирогов К.В. направил ту же доверенность, которую по его просьбе получил в арбитражном суде Степанов, на экспертизу в Экспертно-криминалистический центр при ГУВД по МО. Перед экспертами был поставлен вопрос о последовательности нанесения элементов документа: текста, подписи и печати. Экспертиза ГУВД МО на этот раз ответила, что именно в таком, правильном порядке эти элементы и были нанесены. Однако вопрос о подлинности подписи Кириличева и печати ПМП перед экспертами не ставился.
Странное задание экспертам (а дальше все будет еще страннее) влечет вопрос: а та ли это доверенность? Что мешало Степанову, например, получив документ из арбитражного дела, заменить его между канцелярией суда и кабинетом следователя в Мытищах другим, где порядок нанесения элементов был правильным, но подпись и печать могли бы смутить экспертов, несущих по УК уголовную ответственность за дачу заведомо ложного заключения?
Быстро (особенно по сравнению с прежним течением следствия) получив это заключение экспертов ГУВД, следователь Пирогов в июне прекратил уголовное дело (это его решение будет отменено в августе), а в июле уже возвратил главное вещественное доказательство Степанову. А в августе, как раз после отмены его решения о прекращении дела, у Степанова из машины был похищен портфель, где, согласно справке, выданной ему в милиции, лежала в том числе и эта странная доверенность.
Ну что ж, бывает. Но если в отсутствие главного вещдока умысел Степанова на хищение акций становится сложнее (хотя не невозможно) доказать, то очень даже легко доказуемыми являются действия следователя Пирогова К.В., который не имел права выдавать обвиняемому вещественное доказательство из дела (в крайнем случае и позднее оно должно было вернуться в арбитражный суд).
Однако это так и осталось безнаказанным. Более того, уже другой следователь, Томилов А.С. (ОВД 4 СЧ ГСУ ГУ МВД РФ по Московской области), вынося последнее на сегодняшний день постановление о прекращении уголовного дела № 91896 от 14 апреля 2012 года, изложил в нем историю с этой доверенностью совсем не так, как она имела место быть на самом деле. Чем-то еще, кроме взятки, эти незаконные действия объяснить было бы сложно.
Второе дно
Тут мы на время покинем Мытищи, потому что история хищения акций ОАО «Вешки», изложенная нами до сих пор, выглядит настолько топорной, что под ней просто не может не быть какого-то второго дна. Так, постановление следователя о прекращении уголовного дела содержит (помимо основного пункта об экспертизе) еще и ссылку на некое соглашение «об отсутствии взаимных претензий», которое Кириличев действительно подписал со Степановым в марте 2003 года. Да мало ли какие еще на «втором дне» могут таиться сюрпризы.
Выслушав рассказ Кириличева и других участников событий с его стороны, мы позвонили по телефону ОАО «Вешки», который нашли на сайте этой организации. Секретарь в приемной Степанова отказалась соединить нас с ним, но дала адрес электронной почты, по которому мы направили ему письмо. Прося о встрече, я дал понять, что даже заранее знаю ответ Степанова о том, почему он имел, с его точки зрения, основания увести эти акции у Кириличева «по понятиям». Но референт по связям с прессой сообщила, что ОАО «Вешки» ничего комментировать не будет: по их мнению, никакого конфликта с ПМП у «Вешек» не существует.
Мы не считаем возможным подробно излагать рассказ Кириличева о том, как складывались его личные взаимоотношения со Степановым, при невозможности сопоставить его с версией Степанова. Но Кириличев тоже заслуживает изложения хотя бы краткой версии его «показаний». Они состоят в том, что несколько раз он сильно помогал своему знакомому по Академии народного хозяйства Степанову: сначала со страховой компанией в Москве, которая скоро прогорела, потом (после назначения его директором в «Вешках») еще и с лесозаготовительным заводом в Карелии. Этот завод, как стало известно ПМП, гнал разделанную древесину не столько в «Вешки» (для чего они и согласились в него инвестировать), сколько в Финляндию, а прибыль оседала в ООО «Вешки», зарегистрированном в Горно-Алтайске. Кроме того, куча векселей на сумму, далеко опережающую прибыль, была выдана карельским заводом некоему банку, в который Степанов и прежде предлагал перевести счета московского представительства ПМП и который около 2003 года как раз тоже обанкротился.
Все эти обстоятельства нуждаются в проверке, и этой проверкой впору было бы заняться как раз следствию по уголовному делу № 91896, присоединив к нему эти тесно связанные с хищением акций эпизоды. Но у следствия, как мы догадываемся, были иные задачи, и оно их сегодня почти выполнило: срок давности привлечения Степанова к уголовной ответственности за мошенничество формально истекает к концу нынешнего года.
О странном «соглашении об отсутствии претензий» в марте 2003-го Кириличев нам тоже кое-что рассказал. Тогда ПМП участвовало в тендере по двум проектам «Сахалин-1» и «Сахалин-2», который проводила по соглашению о разделе продукции с РФ инвестиционная компания, специально созданная международным консорциумом титанов этого бизнеса. Это было дело если не всей жизни Кириличева, то десяти предшествовавших лет: как только стало известно об открытии месторождений на шельфе, ПМП сориентировалось на этот проект, специально строило под кредиты западных банков ледовые танкеры и затачивалось таким образом, чтобы выиграть этот тендер. Так, в конце концов, и произошло, но именно в начале 2003-го любой скандал вокруг ПМП мог ему сильно повредить.
Степанов с этой точки зрения очень удачно выбрал время для операций с акциями «Вешек». В 1999-м он участвовал в избирательной кампании Кириличева во Владивостоке, когда команда Наздратенко вытащила на него весь компромат, какой было возможно; у Степанова эти материалы тоже были — с ними он, видимо, и пришел подписывать «соглашение об отсутствии претензий». Вся эта куча, по сведениям коллег из Владивостока, и копейки не стоила, но в 1997-м случилась одна сугубо морская история, о которой сам Кириличев не любит вспоминать. Ее реанимация с деталями в 2003-м действительно могла бы поставить ПМП в глазах конкурентов и международных инвесторов под удар.
Все это Степанов, конечно, мог бы мне рассказать и сам со своей точки зрения, но не захотел.
Ледокол в суд не пробился
«Бывший и нынешний президенты, — говорит Кириличев, — советуют всем, кто считает, что у них что-то украли (деньги там, заводы или голоса. — Л. Н.), идти в суд. Суд у нас доступный, открытый и т.п. Однако чтобы проверить эти характеристики, надо до него еще добраться».
Понятно, что Кириличева знают не только на международном уровне, хватает у него друзей и в разных государственных структурах. Они слышали про историю с «Вешками» и направляли депутатские, в частности, запросы по ведомствам Чайки, Нургалиева, а заодно и Бастрыкина, тем более что расследование должностных преступлений в «ОВД 4 СЧ ГСУ ГУ МВД РФ по МО» — это уже подследственность Следственного комитета РФ.
Есть и обширная коллекция ответов различных инстанций на эти запросы. Все их приводить слишком длинно, достаточно одного, в котором младший советник юстиции Н.Н. Развозжаев 17 октября 2011 года сообщает всем и от имени всех выше перечисленных силовых ведомств о «частичном удовлетворении» жалоб ПМП. Ну хоть частично, а в какой же части? В той, что жалобы на волокиту на следствии эти инстанции готовы, так и быть, признать справедливыми, но это никак не влияет на прекращение уголовного дела № 91896. Что и подтвердило неудобоваримое «ОВД 4 СЧ ГСУ ГУ МВД РФ по МО» в последний раз в апреле нынешнего года.
Позвольте, если признана волокита, может быть, она создавалась умышленно? А выдача на руки обвиняемому вещественного доказательства, в результате чего разваливается дело об установленном хищении, — это тоже рутинная волокита или все-таки преступление?
Кириличев объясняет, что сумма в 92 млн рублей за акции «Вешек» с точки зрения оборота ПМП, хотя тоже не копейки, но его, в общем, не торпедирует. Но ведь и казна тоже обокрадена: налоги при продаже акций надо было платить уж точно не с 51 тысячи рублей. Тут он даже и не крови жаждет, а ставит своего рода эксперимент, в котором для его завершения готов дойти и до гаранта Конституции: ведь это же Путин посоветовал идти в суд. Пусть тогда скажет, как туда попасть. И как добиться правосудия в Мытищах, и кто эти люди, которые устанавливают здесь свой собственный государственный строй?
Мы же понимаем, что ПМП во главе с Кириличевым — это вон какой корабль ледового класса и огромного водоизмещения. Но и он не смог преодолеть торосов в Мытищах. А что же говорить про нас, грешных? Поэтому мы присоединяемся к вопросам Александра Кириличева и ждем ответов на них от тех должностных лиц, которым дело правосудия поручено на более высоком, федеральном уровне.
