— Андрей Михайлович, в нашей речи всё чаще звучат слова «социальный эталон». Или, как говорите вы, — «аватара». Это то, что называлось «делать жизнь с кого»?

— Аватара — это представление сообщества о самом себе. Это идеализированный и обобщенный образ нации с набором ее базисных характеристик. Аватара персонифицирует национальный характер. Она представляет его в виде картинки: мы вот такие.

— Вспоминается «образ советского человека»…

— Советская аватара — это хороший пример. Она создавалась целенаправленно, и потому легко выделить ее типовые черты. Советский человек — это прежде всего строитель коммунизма, светлого будущего всего человечества. Он интернационалист: национальное для него отходит на задний план. Он коллективист: общественное для него выше личного. Он руководствуется принципами социальной справедливости: не должно быть ни богатых, ни бедных, все люди равны. И наконец, он социальный эмпат: всегда готов прийти на помощь каждому, кто в ней нуждается. Видите, какой четкий канон.

— И ведь он вроде неплохо работал.

— Да, если существует сформированная аватара, то любой член сообщества, нации, вольно или невольно, сознательно или бессознательно сравнивает себя с ней и производит коррекцию личности, поведения, целей, чтобы ей соответствовать. В результате возникает функциональное единство, воспринимаемое как целостность: мы — народ.

А кроме того, аватара задает основной поведенческий репертуар — типовые реакции, свойственные данному сообществу. Фактически она отвечает на очень важный вопрос: «Почему я так поступаю?» Или: «Почему я должен так поступать?» И ответ очень простой: «Потому что я — русский». Или: потому что я — немец. Или: потому что я — француз. Или: потому что я — гражданин этой страны. Вот модель сообщества — я ей соответствую.

— Те, кто жил в советское время и хорошо его помнит, помнят и поведенческий регламент…

— Это верно не только для советского человека. Гораздо раньше в английском национальном сознании возникли сразу две аватары: для цивилизованного мира — «английский джентльмен», а для мира колониального — аватара «белого человека». Здесь тоже легко выделить типовые черты. Белый человек, например, — это существо высшего порядка по отношению к колониальным народам. Отец неразумных детей. Белый человек никогда не отступает перед опасностью. Белый человек всегда достигает поставленной цели. И он всегда готов прийти на помощь другому белому человеку.

Энергетика этой аватары сыграла не последнюю роль в становлении огромной Британской империи.

Можно также вспомнить начальную американскую аватару, которая обозначалась аббревиатурой WASP (по первым буквам английских слов): белый, англосаксонец, протестант. Ее типовые черты: индивидуализм, пассионарная предприимчивость, стремление к успеху, личная ответственность за свою судьбу. Наличие такой аватары определило и лицо нации, и специфику государственности.

— Но ведь и в России были свои аватары?

— Разумеется. Вспомните аватару «русский крестьянин» — тоже очень четкий национальный канон. Русский крестьянин — это истинно православный христианин, готовый отдать жизнь за веру, одновременно он монархический патриот, готовый отдать жизнь за царя и отечество, кроме того, он — носитель особой народной мудрости, недоступной представителям высших сословий.

Или аватара русского дворянина. Ее типовой чертой также является монархический патриотизм: русский дворянин готов отдать жизнь за царя и отечество. Однако сюда добавляется еще и «дворянская честь», определяющая его поведенческий репертуар. А вот православие русского дворянина, заметьте, отходит на второй план.

— Из чего вы это всё выводите?

— Любая классическая литература фиксирует типологию нации: что есть русский, что есть немец, что есть француз, каковы главные их черты. В ХХ веке к литературе добавились пресса, радио, телевидение, кино, интернет. Именно механизмы культуры фиксируют и воспроизводят специфику национального бытия.

В имперской России существовало множество показательных аватар: крестьянин, помещик, чиновник, солдат, офицер. А также — купец, мещанин, разночинец, интеллигент. Была обобщающая аватара «народ». Была обобщающая аватара «дворяне». Наличие развитой конструкции аватар — это признак сформированного и устойчивого сообщества. Есть аватара — есть нация, есть государство, нет аватары — есть просто совокупность людей, живущих в определенных границах.

— А что в современной России? Вы можете выделить какие-нибудь российские аватары, они уже сформировались?

— Особенностью современной России является то, что у нас частично спонтанно, частично сознательно формируется не российское, а русское национальное государство. Соответственно, возникает не российская, а русская аватара. Она еще окончательно не сформировалась, но, по крайней мере, две базисные характеристики ее уже налицо. Во-первых, это этническое православие: русский — значит, православный, неправославный — значит, как бы нерусский. А во-вторых, это патриотический милитаризм, то есть патриотизм, понимаемый почти исключительно как военное дело. Обе черты можно легко диагностировать и по прессе, и по патриотическим мероприятиям…

— То есть аватары собственно россиянина нет?

— К сожалению, это так. Что такое «россиянин», никому не понятно. Все о нем слышали, но никто не видел. И неизвестно, существует ли он вообще. Из общероссийских социальных моделей сейчас, опять-таки в основном спонтанно, формируются только две: аватара чиновника и аватара российского бизнесмена. Канон чиновника — корпоративный эгоизм и коррупционность, канон бизнесмена — прибыль любой ценой. То есть оба канона формируются на негативных характеристиках, и это, по-моему, одна из главных проблем, стоящих ныне перед Россией. Не экономика должна нас в первую очередь волновать, а — кто мы есть и какими мы хотим быть?

— Ну это, по-моему, сейчас никого особенно не интересует. Под бременем глобального кризиса.

— Истоки кризиса не в экономике. Истоки кризиса — в человеке. Посмотрите, что происходит в мире: захлебываются все проекты, которые ставятся на повестку дня. Завязли реформы президента Обамы. Завязли проекты, выдвинутые когда-то президентом Путиным. Сошел со сцены Средиземноморский проект Николя Саркози. Буксует и не может сдвинуться с места глобальный Европейский проект. И причина, на мой взгляд, только одна. Все нынешние проекты рассматривают человека исключительно как «механическое существо», как объект, как точку приложения сил. Собственная конфигурация человека никак не учитывается. В результате нет деятельностного сцепления: проекты сами по себе, человек — сам по себе. Громадные социальные механизмы крутятся вхолостую.

— Что делать в этой ситуации?

— Прежде всего, мне кажется, следовало бы понять элементарную вещь: не только экономика определяет человека, как сейчас полагают, это вульгарный марксизм, болезнь, которой страдают многие политические «проектанты», но и человек — экономику, транслируя в нее свои основные черты. Если таковыми чертами будут коррупционность и эгоизм — значит, и экономика будет коррупционной и эгоистической. Чтобы позитивировать экономику, надо сначала позитивировать человека, в нашем случае — россиянина, который, увы, пока представляет собой миф.