Как же так? Вроде бы только что – ну хорошо, всего ровно два года назад - поздравляли его с 50-летием… Неужели больше не позвонить и не услышать через паузу: «Да, постараюсь. Конечно, приду»? Неужели не посмотреть вместе хоккей, что каждый раз было для «Новой» событием? Конечно, событие - Сам! Крутов! У нас! «Сам» предпочитал свою персону на первый план не выдвигать, комментировал происходившее на экране скупо, аналогий с прошедшим временем не проводил, но по лицу было все видно.
Это еще большой тренер Анатолий Тарасов про своего любимца заметил – «о переживаниях, горьких или радостных, говорят только глаза Володи». Они и в самом деле много говорили и тогда, когда Крутов блистал на льду, и тогда, когда его ярчайшая игровая карьера осталась в прошлом. Может, стали чуть печальнее – редко кому из спортсменов удается в «мирной» жизни удерживаться на прежних высотах. Владимира Евгеньевича Крутова не слишком заботил уровень занимаемых им должностей (а он и главным тренером ЦСКА недолго был, и школой высшего спортивного мастерства руководил, а совсем недавно стал директором ледового центра в Новогорске). Но по хоккею – тому, в который играл он и его замечательные партнеры – он, мне кажется, тосковал. В глазах – читалось.
Александр Нилин, прекрасный журналист и писатель, как-то назвал взор Крутова «страдальчески светлым». Подписываюсь.
Успел сыграть с Владимиром Викуловым. В двадцать лет в одном звене с легендарным Владимиром Петровым стал чемпионом мира (а чемпионом Олимпийских игр в первый раз мог стать в том самом Лейк-Плэсиде 80-го) Но все помнят Крутова, неразделимого с Макаровым и Ларионовым, Касатоновым и Фетисовым. Как пятерка она осталась самой великой в истории хоккея. Не только нашего, но и мирового. Владимир Крутов был в ней самым простым и самым обыкновенным. Обыкновенным гением.
Есть игроки, у которых титулов больше (хотя у двукратного Олимпийского чемпиона и пятикратного чемпиона мира Крутова их тоже хватало). Но Крутов не титулами запомнится – запомнится игрой, близкой к совершенной и неделимой на компоненты. Более цельного форварда из школы ЦСКА, пожалуй, не выходило. В отточенном рационализме Крутова была та самая высокая простота, которая могла считаться эталоном красоты. Да что значит считаться – это и был эталон.
В Зал славы ИИХФ его ввели последним из великой пятерки – в Кельне 2010-го под занавес чемпионата мира. А ушел он первым. Внезапно, резко, вдруг.
На той церемонии в Кельне показывали клип с его фантастическим голом в финале Кубка Канады-1981. Зал аплодировал стоя.
