Подготовил Ярослав ЛЕОНТЬЕВ

Попробуйте угадать, в каком году это написано? «Теперь пойдут озёра крови, моря крови, горы трупов… а там тиф, голод, пожары, пустыри. А! господа консерваторы, вы не хотели даже такой бледной республики, как февральская, не хотели подслащенной демократии!.. Вы хотели порядка. Будет вам за то война семилетняя, тридцатилетняя… Кто в дураках?»

А ведь это сказано не с броневика на Финляндском вокзале и не с трибуны в Смольном, а написано ровно за полвека до того. Понятно теперь, почему вожди русской революции, включая Ленина, столь пристально вчитывались в пророчества Герцена. Один из главных идеологов левого народничества — Иванов-Разумник удивлялся: «Старый скиф сороковых годов, он точно видел за полвека вперед гибель старого мира в море крови, крушение всех людей размеренного исторического пути, видел бездну под их ногами. И не верится, что вот эти строки написаны на рубеже 1867 года, а не полувеком позднее».

Да, Герцен действительно одним из первых в русской литературе назвался «скифом»: «Я как настоящий скиф с радостью вижу, как разваливается старый мир, и думаю, что наше призвание — возвещать ему его близкую кончину…» (из главы XLI «Былого и дум»).

На пророчества «скифа сороковых годов» в 1917 году откликнулся участник литературной группы «Скифы» Блок. Да как откликнулся! Что и столетие спустя пророческие строки из его «Скифов» продолжают сбываться не по дням, а по часам и заставляют содрогаться белых расистов.

Однако вернемся к другим пророчествам Искандера и поглядим проницательной оптикой Герцена на день сегодняшний. «Какой жалкий прием — выставлять нас врагами России потому, что мы нападаем на современный режим». Продолжу цитировать из статьи «Нашим врагам» (1868): «Сколько раз объясняли мы им, что… наши декабристы 1825 г. страстно любили Россию. Это — для них китайская грамота: хороший слуга послушен, нем, равнодушен, или он хвалит руку, которая его накажет».

Ну, конечно, у них другие прорицатели. «Нам не нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия», — говорил в минувшем октябре премьер, выступая на инвестиционном форуме «Россия зовет!». И не под таким ли неостолыпинским лозунгом проходил «путинг» в Петербурге 18 февраля? Так и хочется снова повторить за Герценом: «А! господа консерваторы, вы не хотели даже такой бледной республики, как февральская…»

А еще можно процитировать из статьи «Исполин просыпается» (1861): «Доброго утра тебе, пора, пора! богатырский был твой сон, ну и проснись богатырем! Потянись во всю длину молодецкую, вздохни свежим, утренним воздухом, да и чихни, чтоб спугнуть всю эту стаю сов, воронов, вампиров, Путятиных…». Тут и комментировать ничего не надо. Ну, разве что вскользь вспомнить о министре просвещения Путятине — отменном адмирале и превосходном дипломате, оказавшемся на редкость бездарным управленцем, закрывшим из-за не прекращавшихся студенческих волнений Петербургский университет. Да и то затем только вспомнить, чтобы какие-нибудь не в меру ретивые цензоры со Старой площади ему не уподобились.

Слишком свежи еще в памяти «Нас 146 процентов» и «Вы нас даже не представляете». А разве это не по Герцену: «…мы хотели быть не только местью русского человека, но его иронией»? От иронии — к страстной проповеди: «Одна горячая любовь к России, одно глубокое убеждение, что наш обличительный голос полезен, заставляет нас касаться страшных ран нашего жалкого общественного быта и их гноя». Из статьи «Под спудом» (1857).

От проповеди — к сарказму: «Из всех правительственных немцев, само собою разумеется, русские немцы самые худшие». Из статьи «Русские немцы и немецкие русские» (1859). Кому надо, тот поймет.

И даже отдельный привет… сторонникам Лимонова есть у первого лондонского политэмигранта: «…растет другая Россия — Россия надежд и юных сил, которая не отвечает за черные дела». Это из рекламного заявления Герцена о выходе «Колокола» на французском языке в 1867 году. Курсив самого Искандера.

Националистам — особый месседж: «Мы любим русский народ и Россию, но не одержимы никаким патриотическим любострастием, никаким бешенством руссомании; и это не потому, чтоб мы были стертыми космополитами, а просто потому, что наша любовь к отечеству не идет ни до вымыслов несуществующего, ни до той стадной солидарности, которая оправдывает злодейства и участвует в преступлениях». Это из послания «В вечность грядущему 1863 году».

Ну и, наконец, завет Герцена на все времена: «Горе России, если в ней переведутся смелые люди, рискующие всем…». Из статьи «Русский народ и социализм» (1851).

И благая весть от него же: «Ты просыпаешься — пора им на покой».