СюжетыОбщество

Показания мертвого свидетеля выросли в объеме

И это далеко не единственная странность в деле бизнесмена Сорокина

Этот материал вышел в номере № 33 от 26 марта 2012
Читать
И это далеко не единственная странность в деле бизнесмена Сорокина

Алексей РАСПУТНЫЙ

Во Владивостоке 12 марта не состоялось очередное заседание суда по громкому делу бизнесмена, владельца Первореченского рынка Алексея Сорокина (см. «Новую газету», № 18 от 20.02.2012. — «Граждане — начальники?»). У страдающего диабетом 60-летнего предпринимателя, которого второй год морят в СИЗО по обвинению в клевете на прокурора города Дмитрия Романченко, вновь резко ухудшилось здоровье. Статья уже декриминализована, но кассационная инстанция в очередной раз отказалась изменить ему меру пресечения. Адвокаты обвиняемого упорно пытаются обратить внимание суда на явные фальсификации в уголовном деле…

– Когда муж отказался заключить досудебное соглашение со следствием, его отправили в ШИЗО, откуда он в экстренном порядке был госпитализирован, — рассказывает жена бизнесмена с российско-американским гражданством Елена Кудрявцева. — А он около 20 лет страдает сахарным диабетом. Всем с самого начала было понятно, что дело «пустое», и следствие инкриминировало Сорокину новую, теперь уже 105-ю, статью. Даже исходя из элементарной логики: при наличии серьезных улик столь тяжкое преступление давно бы послужило основанием для уголовного дела. Однако следствие «возбудилось» только спустя семь лет (!), уже после ареста за «клевету» на прокурора. Ведь это же полный бред!

И какие там, к черту, «либеральные» инициативы действующего и избранного президентов прекратить «кошмарить бизнес»?! Решения судов, с одинаковыми стилистическими ошибками копирующие ходатайства следователей о продлении срока содержания под стражей, — норма. Набор одних и тех же понятых, успевающих оказаться «под рукой» в самых разных местах при проведении следственных действий, — как будто так и надо. Изобличающие показания «раскаивающихся», слово в слово повторяющие друг друга, — главная «царица доказательств».

— Под так называемыми досудебными соглашениями на самом деле скрываются страшные вещи, — высказывает свое мнение адвокат Владимир Потоцкий. — То, что действует как нормальная схема в мировой юридической практике, в данном случае извращено в самом корне. Во Владивостоке мы как бы вернулись во времена опричнины — к обвинениям, основанным на оговорах.

Заключившие досудебные соглашения приняли на себя главное обязательство — «изобличить Сорокина А.М.». Понятно, что такое «содействие» происходит при полном «непротивлении сторон». Например, в рамках «дела о баннерах» был взят под стражу адвокат предприятия Александр Кормилицын. В ходе расследования ему было предъявлено обвинение в совершении подкупа, фальсификации и ч. 4 ст. 159 УК РФ (мошенничество). В СИЗО адвокат начал «сотрудничать со следствием». В итоге Кормилицын получает «суровое» наказание — штраф, обвинение по мошенничеству суд вообще не рассматривает. Сорокин, привлеченный по тем же статьям, продолжает находиться в СИЗО. При этом в приговоре в обвинительном ключе указываются другие фамилии, что абсолютно незаконно. Постановление Верховного суда разъясняет недвусмысленно: в выносимом приговоре суд не должен предопределять вину других лиц.

Адвокаты бизнесмена обращают внимание еще на один принципиальный момент — уголовные дела все время причудливо тасуются. Скажем, 9 февраля 2011 года выносится постановление, что следствие по делу окончено. По закону это означает, что материалы собраны-подшиты и защита может знакомиться со всем делом. Но уже 11 февраля следователь Р. Круглов из основного дела № 113922 выделяет в отношении Сорокина уголовное дело № 863231 — как итог, из него исчезают допросы свидетелей. А первый заместитель прокурора Приморского края Н. Рябов в своем постановлении от 22 февраля утверждает: уголовное дело № 863231 было выделено не 11-го, а 8 февраля 2011 года — и направляет это дело для возможного дальнейшего соединения опять же с делом № 113922.

Спрашивается, почему разные даты и зачем постоянно разъединять и снова объединять уголовные дела? Может показаться, что правая рука не знает, что делает левая, но это на первый взгляд. По мнению адвокатов, хорошо организованный хаос дает следствию широкий простор для манипуляций материалами дела.

— Более того, мы столкнулись с их откровенной фальсификацией! — утверждает Владимир Потоцкий. — В деле много следственных действий и документов, произведенных с циничным нарушением закона. Вот один из ярких примеров. Обвинение Сорокина во многом строится на показаниях уголовника Кичигина, который спустя семь (!) лет неожиданно вспомнил подробности поджога дома родственницы обвиняемого и «чистосердечно» поведал об этом следствию. Вот одно и то же постановление следователя Круглова о выделении материалов в отдельное производство, датированное 7 февраля 2011 года, но взятое из разных дел. В одном указывается протокол допроса свидетеля Кичигина — на 12 листах, и протокол проверки его показаний на месте — на 16 листах. В другом деле мы вдруг обнаруживаем это же постановление, где тот же самый протокол допроса Кичигина от того же числа уже прилагается на 17 листах, а протокол проверки показаний свидетеля — на 28 листах. Каким образом заверенные и подшитые материалы «разрослись» почти в два раза? Если это не фальсификация, то что?!

Допросить по этому поводу ценного свидетеля защита, к сожалению, не сможет. После дачи показаний Евгений Кичигин неожиданно скончался на пересылке в Хабаровске…

Наш самый гуманный в мире суд на такие «мелочи» внимания не обращает, штампуя сочинения следователей под копирку. Судья Ленинского районного суда С. Ящук, «учитывая, что в процессе рассмотрения данного уголовного дела судом Сорокину А.М. может быть изменена мера пресечения на несвязанную с лишением свободы», на всякий случай продлевает срок содержания больного человека под стражей. Так сказать, наперед, предотвращая возможную «ошибку» кого-нибудь из коллег. Особенно сильно сказано про «большое количество пограничных пунктов пропуска на территории Приморского края», через которые «обвиняемый беспрепятственно может выехать за пределы РФ». Мы всегда гордились, что граница у нас на замке, — а она, оказывается, насквозь дырявая. Что касается доводов защиты, то «вопрос о законности действий (бездействия) следователя Круглова Р.В. <…> об обоснованности предъявленного обвинения… не подлежит рассмотрению в рамках рассматриваемого судом ходатайства». Возникает простой вопрос: а зачем, собственно, вообще существует суд?

Прямо на заседании у судьи Выголовой того же Ленинского суда Сорокину стало плохо: в СИЗО он стал полностью инсулинозависимым. Вызвали «скорую», на следующий день обвиняемого по состоянию здоровья не смогли доставить в суд. Судья Выголова спокойно продлила срок содержания без его участия в заседании. К слову, именно эта судья ранее дважды принимала решения по гражданским делам, имеющим отношение к самому Сорокину и его жене, и оба раза они отменялись Приморским краевым судом. Срок содержания под стражей судья продлила «с запасом» — дольше разрешенного срока окончания предварительного следствия.

Сам Алексей Сорокин, которого второй год пытаются сломать в СИЗО Владивостока, требует возбуждения уголовного дела по фактам фальсификаций. Руководитель второго отдела по расследованию особо важных дел следственного управления СК по Приморью А. Логинов, сославшись на пресловутый 21-й пункт ведомственной инструкции, сообщил: «Поскольку в обращении данные о признаках какого-либо преступления в действиях следователя Круглова Р.Г. отсутствуют, оснований для проведения проверки в порядке ст. 144, 145 УПК РФ не имеется».

— То есть, исходя из логики следствия, Сорокин в камере СИЗО сам должен доказывать факт и вину, — комментирует адвокат Потоцкий. — Понимаете, здесь происходит подмена понятий. Следствие, ссылаясь на подзаконный документ, считает, что под ним можно спрятать любые действия? Но мы не выражаем «несогласие с решениями, принятыми судьями, прокурорами, следователями…». Мы указываем на факты фальсификации, которые считаем преступлением. В статье 140 УПК РФ четко прописаны поводы и основания для возбуждения уголовного дела — это в том числе заявление о преступлении или сообщение о совершенном преступлении. Мы ставим «глупый» вопрос: имеет ли право следователь, нарушая закон и совершая преступление с точки зрения УК РФ, доказывать вину невиновного еще по закону человека? И мы будем требовать расследования по фактам фальсификаций, потому что им должна быть дана правовая оценка. Иначе все разговоры о правовом государстве не имеют смысла. Если факты, на которые мы упорно обращаем внимание, не подтвердятся, мы готовы нести ответственность — пусть против нас возбуждают дело о клевете.

Вполне логично: «дело о клевете», возбужденное против Алексея Сорокина, продолжает слушаться в суде…

P.S.21 марта Фрунзенский суд Владивостока продлил Алексею Сорокину срок содержания под стражей до 30 мая.

Изображение
Изображение
Изображение
Изображение
shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow