СюжетыКультура

Станислав РАССАДИН. Ничей?

Глава из «Книги прощаний»

Этот материал вышел в номере № 32 от 23 марта 2012
Читать
Глава из «Книги прощаний»
Изображение

«Сейчас не мое время», — жестко говорит с телеэкрана мой сверстник Сергей Юрский; еще жестче выражается чтимый мною Алексей Герман. Хладнокровно констатирую: и не мое. Но спрашиваю себя: а мое — было когда-нибудь вообще?

Так естественно воскликнуть: а годы молодости? Где моя благодарность им, заодно и Москве, допустим, конца пятидесятых? Этому, странно вспомнить, чистому, теплому городу, исполненному доступных соблазнов вроде — простите приземленную прозу — дешевых шашлычных? Как в послестуденческий год, когда в кармане, повторяя за Пушкиным, — «признак благопристойной независимости», попросту первые заработанные деньги, шатаемся по Москве с новым другом, тем же Булатом, пока никому не известным, отдавая дань помянутым общепитовским точкам.

Вообще — мне ли жаловаться? Я и не жалуюсь, вспоминая, как мне везло: впечатление таково, будто я всюду ухитрялся поспеть, словно пострел из поговорки. Был, как уже сказано, первым слушателем первых песен Окуджавы. Мне в журнал «Юность» принес свои первые рассказы поэт Фазиль Искандер, с которым я был уже дружен; показывал первую свою повесть другой тогдашний товарищ, Владимир Максимов. Одному из первых читал мне Владимир Войнович — наизусть, как стихи, — главы еще не законченного, тогда лишь сочинявшегося «Чонкина». Самым первым писал я о прозе Василия Аксенова и о поэзии Олега Чухонцева… Довольно?

Я… я… мне… мне… первый… первый… Понимаю, как это звучит, но не в моем же личном проворстве было, понятно, дело. Такой уж шел напор одновременно являвшихся в мир талантов, и время предоставило им возможность заявить о себе.

И все-таки…

Да. Молодые годы были мои, наши. А время… Нет. Вспоминаю ту же тогдашнюю «Литгазету» с ее неслабой командой и блистательным окружением: что ж, верили, будто «оттепель» — не скоротечный миг, а именно время, способное длиться? Наоборот, удивлялись, что это все еще тянется, и излюбленным тостом в наших застольях — помимо: «Чтоб они сдохли!» — был принесенный Коржавиным: «За успех нашего безнадежного дела!» (Гораздо позже, когда я писал повесть о декабристе Иване Горбачевском, пришла в голову аналогия, вероятно, слишком лестно-эффект-ная: так они свершали свой переход цветущим Забайкальем, наслаждаясь передышкой, — от острога в Чите до острога в Петровском Заводе. От клетки до клетки.)

Сегодня же… Ладно. Нашего времени мы с Юрским и Германом не дождемся, но тогда чье оно нынче?

«Еду на «Таврии» по пустынному мокрому шоссе. — Рассказ сценаристки Натальи Рязанцевой. — Из деревни, с подругой, с котом, с котомками. Сзади гудит, прижимает к обочине серебристый, как самолет, лимузин. Прижимаюсь, выглядываю — может, колесо спустило? Пятеро мальчиков с Кавказа — все в коже, двое выходят. Душа в пятки. Подруга-то видная, и грабят, слыхали, на дорогах. Улыбаюсь жалко, приветливо. «Ты что, ох…ла, старая карга?» О, счастье! Всего-то матом покрыли, дорогу я им загородила. От «старой карги» расцветали в душе незабудки».

Господи! Того ли еще мы понавидались, так чего же от этого хеппи-энда (даже подругу не изнасиловали!) руки мои трясутся в ненависти и бессилии? Может, от хозяйской уверенности в праве, с каким создательница киноклассики, «Крыльев» и «Долгих проводов», походя унижена мальчиками, уж там с Кавказа ли, не с Кавказа? (Хотя что с Кавказа — по-своему страшно: как там, бывало, гордились почтением к старшим!)

Вот, однако, в чем загогулина.

Хозяева — своей судьбы и своего времени — эти-то? Да уж минут через пять после встречи со сценаристкой их остановит милицейский пост, положит, коли захочется, мордой в грязь, обзовет «чернож…ми», оберет до нитки. Свои, такие же, отстрелят, а от тюрьмы тем паче не заречешься. Но дело еще не в этом.

Незачем говорить о каких-нибудь там депутатах, чья роль жалко-зависима. Или о правительстве, при случае, меняемом, как изношенная перчатка. В конце концов, и о президенте: перед глазами Ельцин, сразу рухнувший в никуда. Но вот те, для кого «мальчики в коже» — пыль в подножии пирамиды, венцом которой являются они сами, пресловутые «олигархи». Уж они-то подлинные хозяева времени и своей судьбы? Куда там!

Опять же я не о том, что, как это ни существенно, криминалитет может их замочить, а президент — подвергнуть «разноудалению». Сама по себе повадка больно уж не хозяйская: деньги в офшоре или на тайных счетах, дети в Принстоне или Оксфорде, и мало уверенности, что вернутся в богоспасаемую Отчизну, — словом, возникло общество, где и у хозяев самоощущение нашкодившего мошенника. Как в анекдоте: «Шо б ты, цыганэ, зробыв, колы бы царэм був? — Я? Шмат сала бы скрав та й втик».

Беда — общая! — в том, что все нынешнее время ничейное. Ничье. Такая боевая ничья, когда в турнирном проигрыше все…

Что из этого следует? Да та наипростейшая мысль, что если не каждый из нас «ничей» — и тем более не каждый к тому стремится, — то «чьих-то» времен вообще не бывает. По крайней мере, в России никогда не бывало. Следовательно, жаловаться не на кого, не говоря уж, что некому.

Память подсказывает немедля: «Времена не выбирают, в них живут и умирают…» — строки Александра Кушнера, прелестные своей артистической легкостью. Но, пожалуй, не только моему личному самоощущению, а и всей пережитой нами эпохе более соответствует мучительно скрежещущая интонация других стихов с их преодолеваемой тяжестью:

Ни к чему, ни к чему, ни к чему полуночные бденья и мечты, что проснешься в каком-нибудь веке другом. Время? Время дано. Это не подлежит обсужденью. Подлежишь обсуждению ты, разместившийся в нем. Ты не верь, что грядущее вскрикнет, всплеснувши руками: «Вон какой тогда жил, да, бедняга, от века зачах». Нету легких времен. И в людскую врезается память только тот, кто пронес эту тяжесть на смертных плечах.

Наум Коржавин, 1952 год — тот, между прочим, когда автор пребывает в карагандинской ссылке, и для него было бы так простительно и понятно сетование на несправедливость времени.

2004 г.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow