Восстанавливается советская система ценностей — восстанавливается советская политика. Выборы из механизма формирования власти снова превращаются в механизм демонстрации нерушимого единства партии и народа. Чисто ритуальное дело: пропустить нехорошо (диссидент, что ли?!), а ходить бессмысленно. Все равно 99,9%.

Бессмысленность — ключевое слово. И тогда, и сейчас. Так что же делать 4 марта?

Новый смысл

Несколько цифр Левада-центра. Когда речь не о рейтинге Путина, центру можно доверять. После декабрьского голосования на вопрос: «Согласны ли вы, что бюрократия извратила сам смысл выборов… и сделала их процедурой, обеспечивающей сохранение ее у власти?», ответили «скорее да» 34% и «определенно да» 20%. Итого 54% сограждан понимают, что смысл выборов извращен.

Насколько честны были думские выборы? В 2007 году ответы «абсолютно честны» и «довольно честны» в сумме дали 61%, а в 2011-м лишь 35%. «Не очень честно» и «совершенно не честно» в 2007-м — 20%, в 2011-м — 45%. То есть разочарование нарастает. И быстро.

А как правильнее всего выразить электоральный протест? (Опрос, к сожалению, сентябрьский.) Ответы потрясают растерянностью. Не ходить на выборы — 31%; проголосовать за сильного оппонента — 17%; испортить (перечеркнуть) бюллетень — 12%; проголосовать «за любого, кроме» (вариант Навального) — 6%; испортить бюллетень (отметки во всех окошках) — 6%; унести бюллетень с собой — 5%; бросить в урну пустой бюллетень — 4%…

Разочарование и раздражение налицо, а грамотно выразить не умеем. Опыта недостает.

Почти треть не хочет голосовать. Логично: раз на власть все равно не влияешь, какого рожна ходить, сапоги стаптывать? Бессмысленно.

Ответ по-советски простой и, следовательно, неверный. Да, путинские выборы так устроены, что поменять с их помощью власть нельзя: все равно нарисуют победу. Но может, на них можно поменять что-то другое, более важное? Себя, например. Траекторию жизни.

4 марта жизнь не заканчивается. Наоборот — начинается в новом, более понятном качестве. Как раз поэтому следует прийти и проголосовать. Желательно грамотно. Ведь когда мы привычно говорим и пишем, что «власть фальсифицирует», это не вся правда. Фальсифицирует не власть, а обычные дяди и тети из 95 000 избирательных комиссий. Наши соседи, знакомые, родственники. Из страха, из желания услужить начальству, просто по привычке. Вот это и надо бы поменять. Поменяемся мы — поменяется власть.

Логика простая. Раз из выборов сделали шоу вроде митинга на Поклонной, глупо надеяться, что будут честно считать голоса. Как не пытались честно подсчитать количество митингующих. Пропаганда же! Поэтому и ответ следует давать в рамках жанра. Власть хочет показать, что контролирует процесс. Задача граждан показать противоположное — ни черта она не контролирует, кроме своих дутых цифр.

Зачем советским коммунистам были 99,9%? Затем же, зачем сегодня Рамзану Кадырову 99,5%. Символическое доказательство, что все под контролем. Каждому — и начальству прежде всего — очевидно, что цифры фальшивые. Ну и пусть! Они же есть? Есть. И все молчат? Молчат. Вот и отлично — пусть молчат. Значит, все под контролем. Включая Кадырова. Как он обеспечивает цифру — его забота. Главное, обеспечивает… Соблюдает правила. Слушается.

Чисто советская технология «как-бы-управления» вертикалью обкомов-горкомов-райкомов. Не важно, что там внизу на самом деле. Важно, что люди молчат, а сводки поступают. О колоссальных удоях, о подъеме зяби, о неуклонном росте производительности труда и удовлетворении материальных и духовных запросов трудящихся. Вертикаль в порядке. А жизнь? Да хрен с ней, с жизнью.

Подобная тягомотина может существовать только в условиях полной информационной изоляции. Социологические службы под контролем? Под контролем. ТВ под контролем? Под контролем. И Центризбирком. И губернаторы. И армия со спецслужбами. А раз так, какая разница, что там себе население думает на самом деле. Сколько надо процентов, столько и выдадим на-гора. Сожрут, не поперхнутся!

Вся эта поставленная на попа потемкинская деревня боится лишь двух взаимосвязанных вещей: правды и того, что население прозреет. Поэтому в преддверии выборов торопливо организуются наезды на «Дождь», на «Эхо», на «Новую», на «Коммерсантъ»… Опять.

Да, путинские выборы не есть механизм смены власти. Зато они становятся механизмом смены общества. Пробуждения, прозрения и приобретения гражданского опыта. Именно поэтому на них необходимо прийти и проголосовать. Ничуть не обольщаясь насчет формального результата. Ради себя и ради детей. Как на митинг.

Но как конкретно? Примерно вот как.

Стратегия низкой явки

Итак, 31% сограждан намерен выразить свой протест бойкотом выборов. В основном как раз те самые рассерженные горожане. «Мертвые души», приписанные к избирательным протоколам в Чечне, Дагестане и прочих «зонах управляемого голосования» протестовать не умеют и на опросы социологов не откликаются. Зато на выборы выходят стройными бестелесными шеренгами и всегда голосуют, как начальство велит. Очень удобный электорат.

Но по стране в целом его (включая приписки, вбросы, «карусели», ночное переписывание протоколов и пр.) едва ли более 20% от общего числа голосующих. Допустим, для простоты, на участки приходит 60 млн человек. Так вот из них примерно 12 млн (ну плюс-минус) — приписки в пользу власти. Очень много, но не бесконечно. В стране 108 млн избирателей. Следовательно, склонные к бойкоту 31% в натуральном измерении составляют 33,5 млн человек. Если бы половина из них решила выразить протест не сидением дома, а походом на участок — золотой запас провластного «управляемого электората» был бы уверенно перекрыт.

Отсюда давно ясная специалистам и только сейчас доходящая до массового сознания начальническая хитрость: чем меньше будет явка живых (и оттого раздраженных) избирателей в городах, тем большую относительную роль сыграют неживые (и оттого покладистые) избиратели в провинциальных зонах неприкрытой фальсификации.

Так оно до последнего времени и было. В городских агломерациях официальная явка на 10—30% ниже, чем в «управляемой» провинции. Что более чем устраивало власть: как ни крути, сколь ни фальсифицируй, а в городах все равно доля голосов за нужную партию или кандидата в среднем на те же 10—30% ниже, чем на периферии. Так что пусть уж лучше горожане спят себе у телевизоров. Изредка гневно всхрапывая. Или негодуют на кухнях. Лишь бы до избирательных участков пореже добирались.

Похмельное пробуждение

Деятельные сторонники бойкота неустанно раскрывают нам глаза на то (и без того очевидное) обстоятельство, что путинские выборы на устройство власти не влияют. Своей бурной деятельностью эти замечательные люди, во-первых, помогают власти успешно самовоспроизводиться, и во-вторых, лишают сограждан возможности получить опыт реального взаимодействия с нашим замечательным государством. Равно как и прагматического (а не революционно-символического) опыта политической самоорганизации и гражданской кооперации.

Но ситуация удивительно быстро меняется. Те из раздраженных горожан, кто решился вместо пафосного (и комфортного) диванного бойкота прийти на участки в качестве гражданских контролеров, с ужасом убедились, насколько гнусна и примитивна практика выведения победных электоральных цифр. 4 марта гражданских контролеров будет на порядок больше. Их персональный опыт отзовется в интернете на порядок звонче. Хотя бы по этой простой причине появился новый смысл в хождении на выборы. Оно эффективнее, чем хождение на демонстрации. Там прошли и через день забыли — а здесь вы оставляете документальный след от вашего гражданского действия. И пусть они потом попытаются его стереть или вытравить в меру способностей. Рядом будет довольно много желающих схватить их за руку.

Протестный след лучше оставлять по следующей иерархии ценностей:

1. Прийти на участок — обязательно для всех.

2. Получить статус наблюдателя — желательно, но не для всех, а для особо активных и энергичных.

3. Проголосовать. Здесь ценностная развилка.

3.1. Лучше, если у вас найдутся силы отдать голос кому-то из альтернативных кандидатов или «любому, кроме» — на ваш вкус. Лучше в чисто техническом смысле: таким образом вы точно вычтете свою единичку из «главного кандидата», которому надо собрать более половины голосов.

3.2. Если же вам все кандидаты противны — что бывает часто — то можно поставить крест каждому, испортив бюллетень. 63% из тех, кто не хочет идти на выборы (сентябрьские данные «Левады»), оправдываются тем, что не верят никому из политиков (27%), а также тем, что от моего индивидуального выбора ничего не зависит (36%). Плюс еще 24% убеждены, что все равно побеждает партия власти. Итого в сумме 87%. Разумно? Вроде да. Но если убрать пафос (который часто используется для маскировки лени), то с технической точки зрения лучше прийти и испортить бюллетень, чем негодовать на диване.

Недействительные (Н/Д) бюллетени при подсчете включаются в общую сумму 100%. Если, допустим, Н/Д 10%, значит, каждый из пяти кандидатов был вынужден отдать на формирование этой десятки долю, пропорциональную своему результату. Поскольку «главному кандидату» для победы в первом туре надо набрать минимум 50%, легко понять, что из 10% Н/Д минимум 5% будет отнято у него.

В отличие от думской кампании, где мандаты делились между партиями, преодолевшими семипроцентный барьер, как бы заново, и в новую сумму 100% недействительные бюллетени уже не включались, на президентских выборах все по-другому. Главный вопрос — есть 50% в первом туре или нет. Никакого распределения мандатов не будет. Победитель получает все. Или не получает…

Каждый недействительный бюллетень уменьшает капитал любого из кандидатов, но больше всего он отбирает у лидера. Грубо говоря, одна половина недействительного бюллетеня изымается из капитала «главного», а вторая половина малыми долями вычитается из результата каждого из четверых «младших братьев».

Можно сказать иначе. Испортив бюллетень, вы к пяти зарегистрированным кандидатам добавляете шестого, по фамилии «Н/Д». Чем больше голосов он наберет, тем меньше достанется всем прочим. Минимум половину своего результата кандидат «Н/Д» отбирает у лидера, который целится на 50% в первом туре.

Отсюда очевидно: нелюбовь к заявленным кандидатам и нежелание голосовать «за любого, кроме» — не повод игнорировать процесс. У вас есть легальная возможность понемногу насолить каждому из них (в первую очередь главному), придя и испортив бюллетень.

Кстати, портить тоже надо с умом. Недействительным считается бюллетень, по которому нельзя однозначно определить результат волеизъявления избирателя. То есть такой, где поставлены отметки в двух или более окошечках. Пустые бюллетени, равно как и пафосно перечеркнутые крест-накрест (4% +12% = 16% протестного электората), — лучший подарок фальсификатору. Легким движением руки он ставит галочку в пустое окошко и ваш протест превращается… превращается в элегантную поддержку национального лидера. А крест?! Да подумаешь, крест. Про крест в законе ничего не сказано.

Уносить с собой бюллетени большого смысла нет. На распределении голосов этот подвиг никак не скажется: вы просто изымаете себя из подведения итогов. Коль скоро вы уж дошли до участка, можно выразить протест конструктивнее. Поддержав «любого, кроме» или испортив бюллетень.

Но все эти телодвижения имеют смысл при одном необходимом условии: если на участке есть грамотные и мотивированные наблюдатели. Если их нет, все ваши тонкие стратегии разобьются в мелкие брызги о скалу тупого и наглого фальсификата.

Поэтому главное: берегите наблюдателей. Они придают смысл вашему существованию в качестве избирателя. На этих выборах мы выбираем гражданскую солидарность. А президент? Да кто он такой, чтобы на нем зацикливаться!