КолонкаПолитика

Ангел-аудитор

Он пришел и провел инвентаризацию душ: чирикнул в графе «Оценка» — «удовлетворительно», «быдло» зачеркнул, пометил маркером «граждане»

Этот материал вышел в номере № 16 от 15 февраля 2012
Читать
Он пришел и провел инвентаризацию душ: чирикнул в графе «Оценка» — «удовлетворительно», «быдло» зачеркнул, пометил маркером «граждане»

Много уже времени прошло, а не выходит у меня из головы один случай. Пришел к нам как-то на «Русь Сидящую» молоденький совсем парнишка, прямо чистый бутон. Культурно, сдержанно и внимательно со всеми пообщался, потом строго ко мне подошел: «Мне к 9 вечера домой нужно, пришел на вас посмотреть». Нечасто к нам такие робертино лоретти приходят, прямо скажу. «А родители твои знают, куда ты пошел?» — «Знают, я им сказал. Они меня одобряют. Я дружу с сыном судьи, который посадил вашего мужа, и когда я об этом узнал, я пошел к своему товарищу с сочувствием и поддержкой, сказать ему, что мое отношение лично к нему не изменилось и что он не должен брать на себя бесчестье отца». Молодец, это по-нашему. «Только он мне ответил, что вы подняли на борьбу всякий сброд и быдло, и когда быдло поорет и угомонится, все будет по-прежнему. Я пришел посмотреть на быдло». Опешила. Не стала его расспрашивать про впечатления, люди к нам разные ходят, в разном душевном и материальном состоянии, и приходят обычно тогда, когда реально помочь уже ничем нельзя — разве что оградить от глупости, подлости и поддержать, чем Бог послал. «Вы мне понравились», — сказал серьезный парнишка, пожал руки, надел кепочку и чинно пошел к метро.

Это было задолго до Болотной и бандерлогов. Я с тех пор парнишку никогда не видела, но часто о нем думаю: было ощущение, что пришел уполномоченный ангел, оглядел оклеветанный народ, произвел инвентаризацию душ и оценку поступков, чирикнул в графе «Оценка» — «удовлетворительно», а может, даже и «хорошо», и провел переаттестацию: «быдло» зачеркнул, пометил маркером «граждане».

С тех пор у нас были: тибетский монах, эвенкийский шаман с бубном, посланец от РПЦ, посланец от Госдепа, посланец от Совета Федерации, от депутатских групп, от МВД, от ЕСПЧ, от Союза кинематографистов, от британских кинодокументалистов, от юрфаков и адвокатских объединений, от писателей и поэтов, от кандидатов в президенты — но вот ангелов больше не было. Если, конечно, не считать Лешу Паперного, нашего отдельного друга, товарища и брата, но Леша нам ангел-хранитель, а вот ангела-аудитора больше не присылали.

Но жизнь наша зэцкая, беспросветная, с тех пор как-то пошла на поправку. Нам дали премию фонда Гайдара, а потом «РИА Новости» предложило сделать совместную общественную приемную на Зубовском бульваре (недели через две заработаем в полную силу, сейчас там трубу прорвало), начали выходить — причем с отменой приговоров — наши самые безнадежные, казалось бы, люди. Нами заинтересовались федеральные телеканалы, а на Первом с нашим самым непосредственным участием было снято несколько программ, и не только снято, но и вышло в эфир, что было отмечено поцелуем лично с Эрнстом К.Л. и засвидетельствовано айфоном блогера Носика Антона. При этом мы соединились с молодыми ребятами, неформальными лидерами неформальных групп, которые вышли на Болотную, на Сахарова и на Якиманку, и они здорово нам помогают — Коля Левшиц, например, притащил на днях мешок шарфиков с символикой «Руси Сидящей», сам сделал и сам притащил. А символику нам рисовал знаменитый Леша Меринов, нашим гимном стала песня Нателлы Болтянской «Аутодафе» (торжественное объявление и исполнение приговора над осужденными инквизицией). И если перед Болотной я умоляла своих девочек-декабристок ни в коем случае на улицу не выходить, ибо мало мне их мужей, так еще и их самих придется вытаскивать, то перед Сахарова промолчала. А на Якиманке флаг «Руси Сидящей» был виден издалека, и собрались под ним десятки начинающих полярников. Впрочем, нам было теплее многих: мы ведь прошли школу тюрем и лагерей, одеваться умеем и всегда отличим зимний валенок (войлок от 8 мм) от летнего. Мои красные финские валенки (летние, как выяснилось) весьма пригодились в уральской зоне в разгар июля, между прочим. А еще мы умеем не есть, не ныть, не жаловаться и не ждать милостей от природы, судей и бухгалтерии. И ждать их от попутчиков, от братьев и сестер по несчастью и от хороших людей, которых у нас много — в одной только Москве столько, что на Болотную не помещаются, а в регионах их куда как больше, там даже судьи порядочные встречаются, не говоря уже о тюремщиках.

И в какой-то момент пригляделась я к «Руси Сидящей» и обнаружила: ба, да ведь это уже и не то совсем, что было поначалу. Девочки, страдающие и вытягивающие детей в одиночку, серьезно объединились, а некоторые даже съехались — так легче. Те, у кого чудом и сверхъестественными усилиями были отбиты у системы мужья, не покинули нас, а, наоборот, привели мужей. И каждая «старенькая», за несколько месяцев стремительно проходящая тюремные университеты, выкукливается и из курицы домашней обыкновенной превращается в валькирию. И берет неформальное шефство над новенькой, уча ее выпрямлять спину, поднимать голову, бороться и гордо носить красное платье, потому что это важно — красное платье. Оно не дает тебе права на старые туфли, на неприбранную голову и опухшие глаза; оно не дает тебе права молчать и тихо сидеть в уголке и кормить своим горем следователей, судей и тюремщиков, которые им питаются. Они начинают подозревать, что за этой уверенной в себе девушкой кто-то стоит. Конечно, стоит — «Русь Сидящая», и не только она.

Не помню только, как звали ангела-аудитора. Кажется, Сережа.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow