15 февраля в Смоленском областном суде состоится рассмотрение кассационной жалобы по делу активистки «Другой России» Таисии Осиповой. 29 декабря 2011 года судьей Дворянчиковым Таисия была приговорена к 10 годам лишения свободы. Мне удалось списаться с Таисией, которая сейчас в тюрьме, и задать ей несколько вопросов.

— Таисия, как ты?

— Как можно себя чувствовать в условиях тюрьмы даже здоровому человеку? В тюрьме обострились все мои болезни: сахарный диабет, панкреатит. За медпомощью обращаться бесполезно. Первого УЗИ в тюрьме добивалась полгода. Нормального медосвидетельствования так и не добилась до сих пор. Ни в тюрьме, ни через судью.

— Что скажешь о тюрьме?

— Для тебя был неожиданностью такой приговор?

— Опера Центра «Э» обещали ровно 10 лет еще за год до приговора, если не буду с ними сотрудничать. Морально к такому сроку была готова. Но когда прокурор запросил 12 лет и 8 месяцев лишения свободы, то я, конечно, была шокирована. Ведь в суде всё обвинение развалилось. И еще представила, что, скорее всего, больше никогда не увижу свою дочь, ведь я не доживу столько лет в зоне. Страшно стало, но потом взяла себя в руки.

— Слышал, Катрину хотели забрать органы опеки.

— Это мне обещали оперативники Центра «Э», которые меня задерживали и приходили ко мне в СИЗО после ареста. Они угрожали мне, что лишат меня родительских прав. Насколько я знаю, они предприняли эту попытку, и домой к свекрови (матери мужа), по адресу, где прописана она и наша дочь, еще в декабре 2010-го приходила целая толпа сотрудников милиции, в том числе сотрудники из отдела по делам несовершеннолетних. Они опросили свекровь и всех соседей по дому. Спрашивали, не употребляю ли я алкоголь, не бью ли ребенка. Эти попытки длились достаточно долго. Последней была попытка в феврале 2011-го уже органов опеки встретиться с сестрой мужа, у которой в тот момент находилась дочь.

— Как ты сама можешь объяснить: за что тебя взяли? Что в уголовном деле — правда?

— «Эшники» с первых минут обыска не скрывали, что им нужен мой муж — Сергей Фомченков, один из руководителей партии «Другая Россия». Они предлагали мне его оговорить. После того как я отказалась, они «нашли» в доме наркотики — в комоде с детскими вещами. Я потом спрашивала оперов: «Зачем он вам сдался, ведь занимается политической деятельностью в Москве?» Они сказали: «Вопрос принципа». Они, я думаю, хотели выслужиться перед Москвой. Вся затея была направлена в целом против партии — в деле есть документы, это доказывающие.

— Неприятно спрашивать, но спрошу: какие у тебя отношения с наркотиками?

— Никаких. Не употребляла. На учете не состояла. На момент ареста имела водительские права и лицензию на травматическое оружие. Права получила за год до ареста. В связи со своими болезнями постоянно обращалась в специализированную клинику «Уромед», где регулярно сдавала анализы, — это легко проверить.

При поступлении в тюрьму ни в крови, ни в моче никаких следов наркотиков у меня обнаружено не было. На стадии следствия была сфабрикована бумага, что я якобы страдаю наркоманией. Там много чего было сфабриковано. В суде по уголовному делу я трижды подавала ходатайство о назначении экспертизы по этой теме. Судья всё отклонил. Обвинению было выгодно выставить меня в таком свете, так как доказательств моей вины в деле нет. А так им проще.

— Расскажи о роли «активистов прокремлевских молодежек» в твоей истории.

— На суде выяснилось. Девочки, которые были понятыми на обыске и участвовали в других следственных действиях, были приглашены в суд. И там каждой из них был задан вопрос: как давно они знакомы с оперативником Центра «Э» Савченковым Дмитрием, который возглавлял оперативное сопровождение всего дела и командовал на обыске, и при каких обстоятельствах познакомились?

— Что ждешь от происходящего в России? Возможен ли перелом? И что нас всех ждет?

— Трудно сказать. Видела по телевизору про большие митинги в Москве. Но на моем сроке это никак не отразилось. Если Путин вернется, по-моему, будет все очень жестко.

— Что ты за человек — какой сама себя видишь? Что тебя интересует?

— Очень не люблю несправедливости. Поэтому и попала в политику. Животных очень люблю. Даже подбираю брошенных. У нас в доме жил кот, которого хозяева в мешке выкинули в реку. Какие-то девочки его спасли и притащили в ветеринарную клинику. Он весь мокрый был — я его увидела и забрала к себе. А в доме еще жили хорек, шиншилла, бульдожка Дана, которую электрошокером спецназовцы на обыске вырубили. Музыку разную слушала: рок, ска… Из книг больше всего мне интересен Лимонов. На обыске опер Савченков незаконно изъял у меня семь его книг. После того как я накатала заявление в СКР, он испугался и передал мне их прямо в тюрьму. В обычной ситуации эти книги бы не пропустили. А теперь вся тюрьма читает. В политику пришла в 2000-м году. Совсем молодой — в 16 лет. Было желание заниматься чем-то интересным. В партии в самом начале я и познакомилась с Сергеем — он возглавлял Смоленское отделение тогда еще не запрещенной НБП и на тот момент полгода как освободился из тюрьмы, где находился за политическую акцию в Севастополе. Вскоре я вышла за него замуж. 24 февраля 2011-го исполнилось ровно 10 лет как мы поженились. Я к этой дате уже почти три месяца была в тюрьме…

— Какой видишь страну, где хотела бы жить и которую желаешь Катрине?

— Свободной. Чтобы мой ребенок ничего не боялся. В России надо заменить всех чиновников, полицейских на новых людей. Везде.

— Будешь ли подавать прошение о помиловании?

— Нет. Оно предполагает признание вины. Я ни в чем не виновата.