В среду две 14-летние девочки в подмосковной Лобне бросились с крыши 15-этажного дома, взявшись за руки. В четверг из окна московской многоэтажки выпрыгнул 15-летний подросток. Все оставили предсмертные записки, все разбились насмерть. На следующий день на сайте уполномоченного по правам ребенка в России Павла Астахова появился развернутый пост на больную тему, из которого следует, что Россия занимает первое место в Европе по уровню суицида среди подростков в возрасте 14–19 лет. Подозреваю, что если бы эти трагедии случились с паузой в две недели, тема благополучно растворилась бы в потоке криминальной хроники, которая давно уже перестала впечатлять детскими смертями.
Бедный мальчик Саша Филипьев, своей смертью обозначив масштаб эпидемии, даст повод для стремительной разработки мер. Уполномоченный по правам ребенка при президенте Павел Астахов призовет Минздрав и Минобрнауки в срочном порядке разработать и принять программы по профилактике самоубийств подростков, а заодно рекомендовать школьным психологам просматривать в интернете аккаунты учеников в социальных сетях.
Так и хочется написать: «Вы что, охренели?» Сама формулировка «профилактика суицидов» — это вообще о чем? О лекциях на уроках основ безопасности жизни на «тему жизни и смерти»? О включении в плановую диспансеризацию подростков посещение кабинета психолога? А рекомендация школьным психологам просматривать аккаунты учеников — это вообще за гранью.
Не надо иллюзий — в 90% случаев делегированное школой вмешательство в частную жизнь подростков сведется к копанию в чужом белье. Копанию абсолютно безнаказанному. И я могу представить, как схватившая полставки психолога учительница физкультуры (Астахов официально признает, что в 65% российских школ нет психологов, и значит, восполнять по указке сверху этот пробел будут внутренними ресурсами), как эта самая учительница может действовать. Причем из лучших побуждений. Как новоявленный психолог, увидев на страничке «ВКонтакте» не слишком пристойную переписку подростка и его подружки, что в этом возрасте чаще всего означает взаимную демонстрацию крутизны, а не клиническую развращенность, посчитает абсолютно невозможным для себя молчать и побежит делиться с педколлективом и родителями подростка новостью. И какой несимметричный ответ может последовать, вроде тех трех прощальных записок, оставленных Сашей Филипьевым вечером 8 февраля: «Простите… это действительно дошло до критической точки. Вы правы».
Самая важная для подростка потребность — это возможность быть свободным. За нее бьются смертным боем, если взрослый мир иных ресурсов для ее обретения не оставляет. И значит, вопрос профилактики подростковых суицидов должен быть направлен на взрослых, в первую очередь на родителей, которые и есть главные регуляторы свободы.
Несколько недель назад в той же криминальной хронике был сюжет из провинции. В каком-то поселке учительница на уроке, поставив ученика перед всем классом, публично сдернула с него ремень, посчитав, что его пряжка может использоваться в драке. С парня упали штаны. И он так и стоял со спущенными штанами перед всем классом, а училка орала, переходя на истерику. Вот как ему было после этого жить? Он выжил, потому что дома все рассказал маме, а мама подала в суд, хотя поселок в общем-то не понял, чего она из-за этого пустяка так раздухарилась. А она правильно сделала, потому что дала понять сыну, что она всегда его защитит и что никто не может его безнаказанно унижать. А унизить — это лишить свободы.
Исследования психологов подтверждают: острее всего подростки переживают одиночество и невозможность докричаться до взрослых. По той же статистике, львиная доля детских суицидов происходит потому, что родители не понимают, вернее, не дают себе труда прислушаться к ребенку. Любят, но не слышат. И не надо делать накануне выборов очередную страшилку из соцсетей. Соцсети не виноваты, если нет навыка у мамы погладить по затылку уходящего в школу сына, а есть крик вслед: «Ты меня доконал своими тройками по физике. Ты что, дебил?» Поэтому если что и может сделать Минздрав, так это выпустить для родителей брошюрку с советами психологов, и заодно пустить в прайм-тайм по телевидению телефон экстренной психологической поддержки для детей. Чтобы впечаталось, как 01. Это всё. А рекомендовать просто любить своих детей так, чтобы они это чувствовали, бессмысленно, хотя это самый эффективный способ не дать им шагнуть с крыши.
