Сорок лет спустя

Прошедшим летом мне довелось побывать в Японии. Там состоялась мировая премьера мультфильма «Стеклянная гармоника» с музыкой Альфреда Шнитке, и нас с женой пригласили по этому случаю в Токио. Фильм, сделанный в 1968 году «лег на полку», где пролежал 20 лет, а я был направлен в ряды доблестной морской пехоты, где прослужил 2 года. Но и после «реабилитации» фильм не вышел на экраны: система проката рухнула, да и пленки, необходимой для печати копий, не оказалось.

Почему фильм решили показать в Японии, да еще в зале на 2 тысячи человек, в сопровождении «живого» оркестра? Почему после просмотра зрители устроили овацию? Для меня ответ звучит просто: Япония – страна высокой культуры, вбирающей в себя не только собственные традиции, но и достояние других культур. Но что такое культура? Что такое культурный человек?

«Извините, но ирисы уже отцвели»

В Японии, не меньше, чем собственно художественная культура, поражает культура сознания. Культура общения. Как контрастируют с нашей угрюмостью и агрессивностью вежливость и внимание японцев друг с другом! Сплошь и рядом это приобретает прямо-таки изысканные формы. Так при входе в императорский сад в Токио полицейский предупредительно обратился к нам: «Не хотел бы вас огорчать, но ирисы уже отцвели».

Вы скажете, это – национальный менталитет. Я хотел бы поделиться своими соображениями о происхождении нашего сегодняшнего менталитета. Но прежде спешу объявить: я пришел к довольно неожиданному для себя выводу – я, оказывается, оптимист.

Из наблюдений оптимиста

Когда-то Николай Робертович Эрдман публично усомнился в реальной пользе искусства. На худсовете, обсуждавшем одно из его сочинений, он сказал: «Искусство не может претендовать на воспитательную роль. Возьмем гоголевский «Ревизор». Почти полтора века тому назад автор показал, что взятки брать нехорошо, но их берут и поныне…»

Я имею доказательства того, что прогресс возможен. Одно из таких доказательств я привел японским зрителям перед началом просмотра. Я напомнил о том, чему мы были свидетелями каких-нибудь 40 – 30 лет назад, когда произведения моего друга и многолетнего соавтора Альфреда Шнитке практически не исполнялись, а если такое и случалось на периферийных концертных площадках, в зале собиралось несколько десятков человек, в основном, друзья композитора.

И вот, при жизни, как говорил Хрущев, «еще нынешнего поколения советских граждан», происходит чудо. Произведения композитора собирают полные залы на родине и за рубежом, а в «стране восходящего солнца» ему (вместе с великим Куросавой) вручают высшую награду – Премию японского императора, которая в области искусства считается аналогом Нобелевской премии по литературе.

О роли большинства

Мы знаем о тысячах зарегистрированных нарушениях при выборах в Госдуму. Однако о «вбросах», «каруселях», приписках говорится как о сумме частных случаев. Но ведь эти нарушения были совершены в результате подкупа и шантажа, с «легких рук» представителей «Единой России» на местах по всей стране. Таким образом, речь идет о массовом, сверху спускаемом жульничестве.

Мы привыкли преувеличивать, даже абсолютизировать роль большинства. Почти целое столетие ссылаемся на громкие «победы», обеспеченные 99,9% голосов избирателей под лозунгом «народ и партия едины». К чему это приводит, хорошо известно. Не будем забывать о общенациональных бедах, которые принесли стране большевики - победившее большинство. Но можно ли сегодня гордиться как решающим аргументом «доверием народа», если помнить, что именно мнение большинства предпочло разбойника Варраву его Соседу по Голгофе?

И о том не стоит забывать, что подлинный прогресс общества обеспечивается за счет усилий интеллектуальной и творческой элиты, а не ангажированной массовки с барабанами и флажками в руках.

Когда вижу по телевизору «триумф большинства», охватывает ощущение дежавю. Где я уже это видел? В нашей хронике не столь давних лет? В немецкой хронике 30-х годов? Где читал в газетных отчетах: «Бурные, долго не смолкающие аплодисменты. Все встают. Возгласы «Да здравствует товарищ такой-то…»?

Эта картина тоже имеет непосредственное отношение к вопросам культуры. Истинная культура апеллирует к эстетическому чувству, которое по природе своей индивидуально. Погруженность в культурную среду – необходимое условие для развития личности, это ли не цель всякого цивилизованного общества?

Правда, сильная индивидуальность всегда противопоставлена большинству, не подвластна стадному чувству, а именно сие чувство - лучшая почва для организации электората, а также для процветания маскульта, подменяющего культуру истинную.

И еще один пример на памяти у моих сверстников. Как организованное «большинство» травило Солженицына и Сахарова. И все газеты поливали помоями великих сынов России, делая это от имени «рабочих, колхозников и интеллигенции». Многие ли из нас могли предположить, что не только наши потомки, но и мы будем ходить по улице Солженицына и проспекту Сахарова?

А ведь тысячи и тысячи нормальных людей среди шабаша, устроенного советскими мракобесами, в отличие от «агрессивно-послушного большинства» восхищались мужеством Сахарова и Солженицына, понимали их правоту и разделяли их мысли.

Помнится, мой отец, ныне покойный, отрываясь от приемника, где по «Голосу Америки» или ВВС сквозь «глушилки» он пытался уловить текст Меморандума Сахарова или письма Солженицына властям, вдруг заявлял: «Я бы сделал Андрея Дмитриевича премьер-министром, а Александра Исаевича – министром культуры…» В другой раз он произносил: «Нет, пожалуй, Сахаров сможет больше сделать на посту Председателя президиума Верховного Совета, а Солженицын – премьер-министра». «Но он же у тебя уже возглавляет Министерство культуры», - напоминал я. И родитель ретировался – пересматривать кадровую политику для высших эшелонов власти. (Этот опыт, надо сказать, научил меня философски смотреть на проблему рокировки в этих самых эшелонах).

Между прочим, отцовский проект был хоть и не в ладах с реальностью, но намечал принципиально верный путь государственного преуспеяния. Ясно, что формально государства должны возглавлять профессиональные политики. Но опираться в своих решениях они обязаны не на подобных себе чиновников, а на креативную группу, составленную из представителей интеллектуальной элиты.

Сегодняшнюю жизнь с разгулом преступности, катастрофами всех видов и уровней и загнанностью настоящей, а не массовой культуры куда-то на периферию, «в дворницкую», воспринимаю как закономерное следствие физических и нравственных разрушений, которым была подвергнута страна под водительством большевиков.

О «крепкой руке» и необходимости покаяния

Как сказал поэт, «мы потеряли миллионы на войне и миллионы – на войне с народом». В этой войне с народом «вождь народов» сгноил в лагерях и отправил на тот свет лучших из лучших представителей всех классов и сословий: рабочих и крестьян, инженеров и ученых, военачальников и деятелей искусств.

Другая часть населения была развращена жалкими привилегиями, за которые люди становились доносчиками, вертухаями и палачами.

И если мы часто говорим: «не было в Советском Союзе семьи, которую бы не затронула война», потом – «мало таких семей, которых бы не затронули репрессии», то следует всерьез задуматься над тем, что другие миллионы людей так или иначе работали на репрессивную машину. И над тем, что сегодня мы все – потомки тех и других: тех, кого сажали, и тех, кто сажал.

Известно из истории, что среди казненных декабристов значился Муравьев (Апостол). И что командовал церемонией повешения генерал с такой же фамилией. И дабы избежать недоразумений в общении с собеседниками, потомки последнего предупреждал: «Мы не из тех Муравьевых, которых вешали, а из тех, которые вешали…»

Так вот, в нынешней ситуации в нашей стране, где «крупный менеджер», как изысканно порой называют Сталина его сторонники, по-прежнему пользуется огромной популярностью среди населения, мы должны отдавать себе отчет в том, что приверженцы «крепкой руки» (что в случае с нашим бывшим вождем можно было бы продолжить: «и крепких челюстей каннибала») –прямые или «духовные» наследники тех, «которые вешали».

Понятное дело, власти должны с уважением относиться к специфическим особенностям всех групп населения. Ради уважения к потомкам «тех, которые…» и гимн сталинский сохранен. Поддержание этого баланса и является на самом деле той лодкой, от раскачивания которой нас предостерегают. Но такое положение вещей обрекает нас на ситуацию, при которой невозможно выбраться из пут лжи.

Каяться никогда не поздно. Нисколько не сомневаюсь в том, что без публичного и не двусмысленного осуждения преступлений сталинского режима подлинного обновления общественного сознания произойти не сможет.

Хватило же у немцев государственной мудрости и отваги устроить в самом центре Берлина грандиозный памятник жертвам нацизма. Мы же только удивляемся успехам страны, побежденной нами в Великой Отечественной войне…

О чиновниках

Впрочем, есть еще один ответ на поставленный вопрос. Это - то исключительное, как в смысле количества, так и в смысле отводимых ему функций – положение, в котором находится наше чиновничество.

Мыслимо ли, что все важнейшие отраслевые решения готовятся в кабинетах чиновников, без всестороннего обсуждения среди специалистов? Вспомните социальные возмущения, связанные с так называемой монетизацией, попыткой реформы образования с изъятием русского языка и литературы из числа основных предметов, с пресловутым законом о тендерах, и.п.

Разве не напрашивается простой вывод: все предложения по развитию той или иной отрасли должны готовиться в профессиональных сообществах, а чиновники (в сокращенном количестве) обязаны лишь помогать эти предложения внедрять на практике и контролировать их исполнение.

У нас же с незапамятных времен телега под названием «чиновничество» впряжена впереди лошади, то есть людей, которых принятые решения касаются прежде всего. Убежден, что до тех пор, пока не состоится кардинальное изменение этой ситуации, страна наша обречена на перманентную и безуспешную борьбу с чиновничьей гидрой и на постепенное вымирание живоносящих начал в удушающих объятиях этой гидры.

Но веры в возможность подобных перемен у меня нет: чиновники обеспечивают властям комфорт, являясь буфером между ними и населением. Они являются для властей поддержкой и опорой, почти как русский язык для Тургенева.

О телевидении

Знаю многих людей, которые кроме канала «Культура» и отдельных новостных программ ничего не смотрят. Не смотрят принципиально – из отвращения и брезгливости к тому, что показывают остальные каналы. Мы погрязли в невежестве, разнузданной пошлости и бескультурье.

Раскрываю наугад телевизионную программу. Читаю аннотации к фильмам одного дня.

«В собственной квартире обнаружена изнасилованной и убитой сотрудница риэлторской конторы Виктория Токарева…»

«Ларкин с украденного телефона звонит Есину и просит открыть счет в банке…»

«Застрелен известный писатель. Свидетелей множество, а оружие, из которого был произведен выстрел, не найдено».

«Панкратов приступает к поискам неизвестного злоумышленника, изнасиловавшего Веру Кузину среди бела дня на вокзале».

«Представитель заказчика, узнав, что «материал» сбежал, дает Ольге Сергеевне сутки, чтобы вернуть компромат».

«Обнаружение залитых кровью вещей Ларсенов в одночасье меняет жизни всех…»

«Витек, видя в заброшенном доме спящую Таню, поджигает дом и уходит…»

И так еще три страницы. Это репертуар одного только дня. Так 365 дней в году.

Это «духовная пища» для тех, кто будет проводить модернизацию? Или для тех, кто будет жить при ее достижениях?

Стоит ли удивляться, что многие выпускники средней школы не могут назвать автора «Анны Карениной» или персонажей «Мертвых душ»?

Понятно, что воспрепятствовать натиску пошлости почти невозможно: пошлость продается лучше всего. Ее наступление неостановимо.

Но ведь есть службы, которые проверяют пищевые продукты и сообщают потребителю, что такой-то продукт употреблять в пищу нельзя из-за, например, избытка пестицидов. Почему же наши граждане должны питаться отравленной пищей из разряда так называемой духовной? Как оградить население от ковровых бомбардировок пошлостью?

Где пошлость и невежество, там вандализм. Молодые вандалы ломают, корежат, уничтожают памятники, которыми должна гордиться нация.

О патриотизме

Мы не уважаем друг друга, не уважаем работу, которую делаем за нищенскую зарплату, не уважаем землю, на которой живем.

Покажите мне в России стену, забор, или бордюр, покрашенные так, чтобы краской не был заляпан ближайший асфальт. Прорабы нанимают за гроши худосочных мигрантов, обирая их и кладя прибыль себе в карман.

Где найти поляну в лесу или на берегу реки, не загаженную пивными бутылками, консервными банками, пакетами и пищевыми отходами? Кто это делает? Татары? Евреи? Представители малых народов Севера?

Это делаем мы, «патриоты», до хрипоты в глотке вопящие «Россия для русских», «Россия – вперед» или «Зенит – чемпион» (хотя правильней кричалка «Газпром –чемпион»).

Когда премьер наигрывает одним пальцем на белом рояле мотив «С чего начинается родина…», думает ли он обо всем этом? Догадывается ли, что ни один из восьми так называемых мейджеров, взявших на себя обязательства по патриотическому воспитанию кинозрителей за казенный счет, не сможет привить любовь к родине примерами Александра Невского или генерала Котова, ибо любовь эта вряд ли доступна людям, находящимся на грани утраты человеческого облика. Любовь к родине начинается с потребности убрать за собой мусор и, стоя рядом с урной, не бросать окурок на асфальт.

А можно ли назвать патриотами людей, скупающих земли для застройки в охранных зонах Михайловского, Архангельского, Ясной поляны с ведома и при поощрении местных властей, поставленных на свои места верховной властью?

Когда слышу, как стюардессы перед приземлением самолета на внутренних линиях буквально умоляют пассажиров не уносить с собой спасательные жилеты, то понимаю, что эта мольба обращена к потенциальным патриотам, для которых инстинкт тотального воровства сильнее инстинкта сохранения вида.

Невежество, духовный мрак, апатия общества достигли предела. Чего же можно ожидать от страны, где культура финансируется по остаточному принципу? Само слово «культура» выпало из речевой практики наших руководителей. Между тем, именно развитие культуры могло бы (и должно бы!) стать национальной задачей, не менее важной, чем развитие спорта.

Необходимо пересмотреть отношение государства к национальному богатству. Я бы предложил произвести полную инвентаризацию памятников культуры, включая поддающиеся восстановлению памятники архитектуры, монастыри, усадьбы. Такую работу в лучшие времена могли бы взять на себя творческие союзы, в частности, Союз кинематографистов, создав соответствующий фото и видеоархив. Нынче же руководство Союза занято другим.

О Союзе кинематографистов

Как известно, наше кинематографическое сообщество пребывает в состоянии раскола. Кинематографисты знают, что Никита Михалков не раз выражал готовность оставить пост Председателя. Перед своим докладом на собрании в Гостином дворе игриво пропел фразу из любимого всеми романса: «А напоследок вам скажу…». Я считаю, что те, кто любой ценой добивался продления михалковских полномочий (как тут не вспомнить знаменитую фразу крупного адвоката :«Срок полномочий Михалкова истек, но они не прекратились»), наносит огромный вред нашему искусству и лично Никите Сергеевичу. Во всяком случае, я предпочел бы увидеть его фильм по Бунину, услышать, как он поет казацкие песни, читает прозу русских писателей; побывать на его мастер-классах… Вместо того, чтобы слышать, как он, утомленный трудами над грандиозной киноэпопеей, повторяет с трибуны бред, вроде угрозы рейдерского захвата Союза (кто эти рейдеры? Хуциев? Чухрай? Абдрашитов? Норштейн?) Или вторит паранойе о происках иностранных разведок, которые финансируют инакомыслящих коллег.

Для того, чтобы воссоздать полноценный Союз, мне видится один выход - созвать конференцию действующих кинематографистов с участием как членов обоих киносоюзов, так и «несоюзной» молодежи и обсудить реальные проблемы киноискусства и его задачи без диктата и условий с чьей бы то ни было стороны, а также пути выхода из явно ненормальной ситуации в нашем сообществе.

Пора, кажется, сделать шаг в сторону гражданского общества, почувствовать себя таковым, а не сборищем холуев при каком-либо вожде или партии.

О модернизации

Не верю в успех модернизации в том виде, в каком она заявлена. Прежде, чем модернизировать науку и технику, необходимо модернизировать сознание граждан. Сделать это можно только в результате разработки и воплощения серьезной культурной политики, каковой у нас нет вообще.

Модернизация предполагает неприятие общих мест и шаблонов, которыми пронизана вся наша жизнь. Когда вижу выступление на Красной площади молодых людей в казенной униформе, дрыгающихся в такт трехнотной мелодии со словами: «Кто, как не мы – единая команда, кто, как не мы – науки пропаганда», я понимаю, что такая «команда» - к хорошему не приведет. Понимаю также, что раз это происходит на Красной площади, значит, одобрено Кремлем. Гоню от себя мысль, которая с логической неотвратимостью (вот она, «науки пропаганда») должна посетить всякого: нами управляют пошляки и циники. Пошляки потому, что допускают такую профанацию. Циники – потому, что держат страну за круглых идиотов, которым можно представить такое, с позволения сказать, «шоу».

Впрочем, в успех борьбы с коррупцией я тоже не верю: как можно победить коррупцию в стране социальной несправедливости, где продаются места в Комитет по борьбе с коррупцией?

Указы о запрещении взяток издавались российскими властями регулярно, начиная с XVIIвека. И нынешний Президент объявил войну коррупции не вчера. Но если посмотреть в корень, то власть, создающая «Партию власти», уже делает шаг к учреждению коррупции. Ибо в партию эту устремляются карьеристы, возможность их продвижения выглядит платой за вступление в партию. Так же, как Народный фронт, выращенный в пробирке лидера нации по объявлению о наборе. Что такое подлинный народный фронт, страна увидела в декабре на Болотной площади и на проспекте Сахарова.

Вернется ли к нам чувство стыда

Когда-то Сергей Сергеевич Аверинцев сокрушался о том, что у нас «утрачена культура стыда». Сегодня и культура, и стыд утрачены вместе и по отдельности. Сказка Салтыкова-Щедрина «Пропала совесть» реализовалась сразу в двух смыслах: как прямая метафора и как материализация обещания «сказку сделать былью»…

Масштабы наших бед несоизмеримы с застенчивыми попытками бороться с ними. В одной из пьес Эрдмана отчаявшемуся герою пробуют внушить, что «жизнь стала лучше, жить стало веселей». На что он отвечает: «Я читал об этом сегодня в газете «Известия», но надеюсь, что завтра выйдет опровержение». Я же мечтаю прочесть в завтрашних газетах совсем о другом.

Из завтрашних газет

…К миллиардеру Х. истратившему на частную вечеринку сумму, в три с половиной раза превышающую годовой бюджет такого крупного областного центра как Кострома, вернулась совесть, и он вместо очередного Partyустраивает в Костроме - десятки больниц, школ, библиотек и художественных кружков…

… Прекращена деятельность байкальского ЦБК, отравляющего сточными водами озеро Байкал…

… Отстранены от должности и привлечены к уголовной ответственности лица, причастные к гибели Магницкого и Алексаняна…

…Также привлечены к уголовной ответственности лица, виновные в фальсификации думских выборов…

…В Приморском крае, где огромные территории с десятками населенных пунктов обслуживает три поломанных машины скорой помощи, правительство из своих фондов выделило средства на поставку нескольких десятков новых машин…

О многом подобном еще хотелось бы прочесть в завтрашних газетах, но это означало бы – проснуться в другой стране. И чтобы страна эта была Россия.