Людмила УЛИЦКАЯ — специально для «Новой»
«Маленький старичок с длинным носом сидит у камина и рассказывает о своих приключениях…» Так начинается знаменитая книга приключений барона Иеронимуса Карла Фридриха фон Мюнхгаузена, записанная практически с его слов господином Эдмоном Распэ. С напоминания об этом легендарном, но реально существовавшем человеке, ставшим литературным героем, начнем наш небольшой разговор о лжи…
Если стараться быть честными, говоря о лжи, то мы вынуждены будем признать, что находимся в плену ложных представлений о мире, откуда бы мы их ни почерпнули: из Библии, из «Капитала» Маркса, из учений Платона, Аристотеля, Дарвина или самого Альберта Эйнштейна. То, что мы считали истиной вчера, сегодня обращается в свою противоположность. Правда и ложь оказались пластичны и взаимопроницаемы. Эта тесно переплетенная своими корнями пара — ложный антоним, поскольку противоположностью лжи не является правда, тем более ее высшая форма, истина. Антиподом лживости скорее является честность, которая не исключает ни заблуждений, ни ошибок.
Хорошо, когда можно честно следовать евангельскому рецепту: «… да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх того, то от лукавого». А если между «да» и «нет» множество ступеней и полутонов? Именно в этой неопределенной области простирается самое для человека интересное: самопознание, осознание мира, движение мысли, научное и художественное творчество.
Ложного в мире гораздо больше, чем истинного. К тому же относительно критериев истины (правды) дебаты идут не первое тысячелетие. Исследовать ложь гораздо проще, чем исследовать правду. Ложь разнообразнее, богаче нюансами, в ней присутствует привлекательное игровое начало. Нет в мире, пожалуй, ни одного значительного литературного произведения, которое выжило бы, если извлечь из него ложь, умышленную или неосознанную. Величайшие книги мира — «Божественная комедия» Данте Алигьери, «Король Лир», «Гамлет», «Отелло» Шекспира, «Фауст» Гёте — обязаны своим существованием исключительно лжи, ложным или сомнительным идеям, заведомо лживым героям. Но какое богатство открывается перед читателями! Какое величие открывается в этой обреченной на неудачу борьбе правды с ложью, добра со злом, жизни со смертью. Интересно, рассматривали ли когда-нибудь ложь как стимул к познанию? Пытались ли заглянуть в глаза лжи, отбросив морализаторство и ханжество?
Занятие, вероятно, опасное: не зря же Одиссей приказал привязать себя кожаными веревками к мачте, чтобы услышать обольстительное пение сирен и не погибнуть.
Античная мифология не порицает лжи. Хитроумный Одиссей, обманщик и лжец — один из ее несомненных героев, а известная операция «Троянский конь», авторство которой приписывается Одиссею, и поныне считается шедевром военного искусства. Древние греки свои морально-этические позиции возводили из иного строительного материала, чем последующие поколения.
История современной иудео-христианской цивилизации, антропологии в самом широком смысле слова, ведет свое начало от лжи, имевшей место в райском саду. Ложь — или ее отрицание — краеугольный камень грядущего здания.
Прочитав внимательно самый читаемый текст из Книги Бытия (Книга Бытия, 3), где впервые речь идет о лжи, мы обнаруживаем, что все четверо участников описанного события вели себя далеко не безукоризненно: Бог слегка отклонился от истины, сообщив юной паре, что плодов от злополучного дерева есть нельзя, «чтобы вам не умереть». Правда, это сообщение со слов Евы, а не прямая речь Творца. Тем не менее напрашивается предположение, что Творец не полностью предупредил их о последствиях, более того, пригрозил смертью, которая предполагала, как мы узнаем из последующего текста, всего лишь изгнание из Рая. То есть Творец покривил душой.
Сатана, со своей стороны, хотя и объявлен отцом лжи, сказал нечто более похожее на правду: «Не умрете. Будете как Боги, знающие Добро и Зло». И это утверждение тоже лишь подобие правды. И по сей день человечество не научилось безошибочному различению между этими фундаментальными предметами.
Далее начинается обычное безобразие, связанное с ложью: Бог убеждается в нарушении запрета, Адам сваливает вину на Еву, Ева — на Змея. Последствия этого события общеизвестны. Мы продолжаем жить в мире, своей пуповиной связанном с изначальной ложью первых действующих лиц. Да и сам мир если не порождение, то последствие лжи. Чтобы смягчить это резкое высказывание, то вместо слова «ложь» употребим другое — «ошибка».
Вся эта сложная история, названная «грехопадением», повествует о нарушении запрета (прообраз закона) и о последующем наказании. Именно здесь и закладывается великая тема свободы, в частности, свободы нарушения запрета. Сегодня мы не будем ввязываться в эту волнующую более всего тему. Оставим ее до следующего раза.
Остановимся на лжи. Ложь начинает свое существование именно с человека. Способность лгать — чисто человеческое свойство, и здесь проходит водораздел между человеком и животным.
Нравится нам теория эволюции Дарвина или вызывает отвращение, значения не имеет — в борьбе за существование в природе выживает сильнейший. Это закон эволюции биологической. В человеческом обществе — хитрейший. Иногда — подлейший.
Природа не знает нравственных критериев: комара съедает лягушка, лягушку змея, змею птица, птицу — человек. Приврала я совсем чуть-чуть. Но в общем и целом так. Если хотите большей точности, человек в наше время гораздо чаще питается курами, которых кормят рыбной мукой. Так или иначе, все эти длинные пищевые цепочки состоят из многих пар поедающих и поедаемых, и жизнь нашей планеты идиллию не напоминает. Но если мы говорим о животном мире, где смысл и цель существования — производство потомства, то люди, оставаясь в биологическом смысле безусловно животными, крайне редко заявляют, что смысл их существования — оставить потомство. Мы, человеки, вот уж которое тысячелетие ищем смысл и цель жизни в духовной сфере и нисколько не стесняемся об этом заявлять. Напротив, стоит заявить, что ты живешь «во имя детей», рискуешь прослыть узколобым мещанином. Другое дело, когда человек объявляет, что живет во имя прекрасного будущего. Здесь мы обнаруживаем целое кладбище разнообразных утопий — некоторые довольно безвредные, поскольку не политы кровью, а ради других, опасных, совершены в истории гекатомбы. И не из ста быков, а из миллионов человек. Ложь идеологий тотальна, безлична, уловима лишь усилиями разума.
Идеалисты в некотором смысле опаснее для человеческой популяции, чем узколобые мещане, пошлые буржуа, разных сортов эгоисты, гедонисты и прочие реалисты, для которых чистая прибыль важнее чистого духа. Лгут, однако, и те и другие. А вот животные — не лгут. Убивая во имя пропитания, во имя продолжения рода, они не скрывают своих намерений, разве что кошка зажмуривается, чтобы ввести в заблуждение воробья. Это не ложь, а инстинкт охотника.
Басни про коварную лису, глупого волка и падкую на лесть ворону придумали люди. Они же в свободное от борьбы за существование время породили целый океан мифологий, перетекающий с континента на континент, с многообразными богами, бродячими героями и универсальными проблемами — жизни и смерти, добра и зла, правды и лжи. И все эти бинарные, как их называют, оппозиции родились вовсе не в полях, где растут одомашненные злаковые, редька и огурцы, а в полях сознания, культуры, воображения.
А что воображение? Фантазия, дым, ложь! Но также смазочный материал, без которого не работает машина технического прогресса и творческого процесса. А теперь процитирую русского политического деятеля, утопического практика и практического преступника, упоминать имя которого после перестройки в России почти неприлично: «Напрасно думают, что фантазия нужна только поэту. Это глупый предрассудок. Даже в математике она нужна, даже открытие дифференциального и интегрального исчисления невозможно было бы без фантазии. Фантазия есть качество величайшей ценности». Автор цитаты — Владимир Ленин. Лжец и обманщик, напрочь лишенный артистизма.
Руки лжеца и обманщика, с которого мы начинали разговор, не запятнаны преступлениями. Барон Мюнхгаузен состоял на военной службе при русском императорском доме, даже был одно время начальником почетного караула. Потомственный военный, дворянин, аристократ — с одной стороны, враль, артист и шут — с другой, великолепный и незабываемый ротмистр Российской империи фон Мюнхгаузен закончил свою жизнь в конце XVIII века, на родине, в городе Боденвердере.
Его девиз Mendace Veritas — истина во лжи. И это утверждение не хуже и не лучше многих других. Три летящие по гербовому полю утки — прародительницы всех газетных уток, мелкой и бескорыстной лжи и сплетни.
Рассказы отставного ротмистра собирались слушать его друзья и соседи в беседке его сада, прозванной «Павильоном лжи», или в недалеком геттингенском кабачке.
«Маленький старичок с длинным носом сидит у камина и рассказывает о своих приключениях…» Так начинается знаменитая книга о бароне Мюнхгаузене, записанная практически с его слов господином Распэ. А мы, счастливые, развешиваем уши. С детства помним эти охотничьи и неохотничьи рассказы — об олене с черешневым деревом во лбу, о дюжине уток, пронзенных одним шампуром, о взбесившейся шубе…
Незадолго до смерти, разоренный и больной барон Мюнхгаузен остался с единственной ухаживающей за ним служанкой. «Как вы потеряли два пальца на ноге?» — спросила его женщина.
«Их откусил на охоте белый медведь», — ответил барон. Это была его последняя шутка.
Шутки в сторону, господа! Начинаем наконец серьезный русский разговор. Представляю вам замечательного русского религиозного философа, которого мы читали еще в советской юности, исключительно тайно и по ночам. Он был выслан из России в 1918 году вместе с другими деятелями культуры в количестве 500 человек, его книги были запрещены. Он уплыл из России на знаменитом «философском пароходе». Это была одна из великих и необъяснимых ленинских идей: вместо уничтожения ученые, философы и писатели, не поддержавшие социалистическую революцию, были высланы из страны — часть русской культуры оказалась спасена. Итак, представляю вам Николая Бердяева. Это цитаты из его статьи «Парадокс лжи», написанной им в 1939 году.
«Мир захлебывается от лжи. На проблему лжи слишком мало внимания обращали философы…
Лгут не только люди лживые по природе, но и люди правдивые. Лгут не только сознательно, но и бессознательно…
Люди живут в страхе, и ложь есть орудие защиты…
Структура сознания деформируется функцией лжи, порожденной страхом…
Существует несколько типов лжи <…>. Но наибольшее значение имеет ложь социальная, утверждаемая как долг. Это она заполняет жизнь государств и обществ, поддерживает цивилизацию, это ею гордятся как предохранением от распада и анархии…
Глубоко вкорененные в массовое сознание мифы являются выражением этой лжи. Через эти организованные мифы ложь управляет миром, охраняя человеческие общества…
Современным мифам свойственна сознательно организованная ложь. В них нет наивности…
Это будет звучать пессимистично, но нужно признать, что ложь кладется в основание организации общества. Чистая, ничем не прикрытая истина могла бы привести к концу всех вещей, к распаду обществ и государств — говорят защитники прагматизма лжи….
Политика в значительной степени есть искусство управления человеческими массами, т.е. предполагает демагогию, т.е. предполагает ложь…
Ложь, признанная социально полезной, сейчас достигает в мифе столь небывалых размеров и настолько деформирует сознание, что ставится вопрос о радикальном изменении отношения к истине и лжи, об исчезновении самого критерия истины.
Ложь есть главная основа так называемых тоталитарных государств, без организованной лжи они никогда не могли бы быть созданы. Ложь внушается как священный долг, долг в отношении к избранной расе, в отношении к могуществу государства, в отношении к избранному классу. Это даже не сознается как ложь.
Не признается ложью то, что усиливает динамизм, служит возрастанию жизни, что дает силу в борьбе. Ложь может даже казаться единственной истиной…»
В завершение нашего разговора я должна признаться, что ненавижу ложь — и большую, государственную, и маленькую, обитающую в нашей частной жизни. Всякий раз, когда я отвечаю по телефону: «Простите, я не смогу прийти во вторник, потому что как раз в этот день занята: у подруги день рождения, уезжаю в командировку, я иду на концерт или сижу с внуками», —вместо того чтобы честно сказать, что не хочу сидеть на вашем собрании, что меня не интересуют ваши проблемы, и я не расположена тратить на них время… я испытываю глубокое раздражение. Говорить правду иногда бывает трудно. Врать почему-то легче.
Меня интересует природа лжи — это огромная область для размышлений. Сегодня особенно интересно, как соотносится ложь частного человека с ложью государственной, глобальной. Является ли государственная, общественная ложь по природе своей суммарной, слагающейся из мелких лжей мелких людей, или она имеет свою особую природу, коренящуюся в самой природе социума? А может, правы братья-христиане, которые полагают, что отец лжи, Сатана, имеет столь разнообразный инструментарий, который работает в равной мере эффективно и в отношении частных людей, и в отношении крупных социальных групп? Есть о чем подумать!
* Готовится к изданию в «АСТ-Астрель»
