Когда мы слышим или читаем про нераспространение ядерного оружия, глаза чаще всего привычно скользят мимо. Бесконечная череда рутинных раундов, увязок встречных требований мировых держав в переговорах по самым разным внешнеполитическим проблемам, где порой как черт из табакерки выскакивает проблема нераспространения, давно затерла в массовом сознании ощущение смертельной опасности, еще четверть века назад возникавшей у любого образованного человека при словах «ядерный конфликт». Частично это произошло из-за деградации фундаментальных институтов политического анализа и прогноза, на смену которым в текущую политику массами двинулись слегка образованные люди, вплоть до театральных режиссеров, которые видят не реальный мир, а виртуальную картину, сконструированную их азартом и комплексами.

Многие годы в наших СМИ и среде политологов утверждается идея «нового прагматизма», позволяющего закрыть глаза на создание атомной бомбы в странах, на которые эти «прагматики» предлагают опереться. В первую очередь речь об Иране и Северной Корее. Создается впечатление, что борьба за сохранение режима нераспространения ядерного оружия — личное дело американцев, почти пропагандистский трюк, надоевший нашим «государственникам», как вечные укоры Запада по поводу прав человека в России. Согласно этой идее, мы можем ловко использовать эту западную манию нераспространения во внешнеполитическом торге. А сами мы ничего не боимся.

Между тем Россия имеет прямо под боком две ядерные державы, defacto находящиеся в состоянии войны.

Для оценки не строилась специальная математическая модель, как это положено. Поэтому все цифры — средние, выведенные стандартными методами военного прогноза.

Этот документ интересен в первую очередь штабным подходом к проблеме, одинаковым для всех военных в развитых странах. Это не политологический пасьянс. Его последнюю главу особенно полезно почитать тем, кто в теледебатах рассматривает политический процесс на Ближнем, Среднем и Дальнем Востоке как некую игру ума, демонстрируя оригинальность мысли. Мы не отгорожены от стран, обзаведшихся ядерными ракетами, океаном и половиной земного шара, как США. Израиль, Иран, Пакистан, Индия, Северная Корея, — почти соседи. Все, о чем вы прочитаете, может случиться на расстоянии, которое радиоактивный атмосферный фронт проходит за неделю.

Согласно исследованию, проведенному по заказу военной академии США Вест-Пойнт профессором Шоном Грегори в Бредфордском университете, за прошедшие два года зафиксировано как минимум три серьезных атаки исламских фундаменталистов на объекты военной ядерной инфраструктуры Пакистана. Это атака на завод по сборке ядерного оружия в городе Вах, недалеко от столицы, в августе 2008 г., приведшая к гибели десятков человек. А также нападения на склад ядерного оружия в Саргодхе в ноябре 2007 года и на пакистанскую ядерную авиабазу в Камре, недалеко от Ваха, 10 декабря того же года.

География страны обусловила недостаточную по нынешним меркам оперативную глубину будущего театра военных действий с Индией. И выбирая места производства и складирования ядерного оружия, пакистанские военные принуждены были использовать максимально удаленный северо-западный район, ставший сегодня домом Талибана и «Аль-Каиды». Хотя в докладе указывается целый ряд уязвимостей в системе защиты ядерных объектов Пакистана, в целом они устроены по принципу надежного раздельного хранения боеголовок и детонаторов. Тем не менее американские спецподразделения имеют специальные планы действий на территории страны в случае прихода к власти исламских экстремистов.

Учитывая динамику господствующих взглядов среди правящего слоя, его стремительное обновление, даже не перевороты (к ним пакистанцы мир уже приучили), а легальная победа фундаменталистов на выборах — вовсе не экзотический сценарий. Вслед за чем ядерные силы Пакистана получат новых командиров, готовых на многое ради идеи. Проблема заключается в том, что такое руководство при принятии решений может руководствоваться другой логикой, отличной от построений людей с традиционным военным образованием. У нас, в России, эти проблемы даже не обсуждают.

Индопакистанский конфликт

Позитивный подход политического руководства Индии и Пакистана к мирному урегулированию проблемы спорных территорий в провинции Кашмир в июне-июле 2009 года дает надежду на то, что Южная Азия сможет избежать очередного вооруженного конфликта в одном из самых густонаселенных (20% населения земли) и бедных районов планеты. Однако ряд фундаментальных причин делает разрешение индопакистанской проблемы в ближайшие годы почти невозможным.

Причина № 1 — геополитическая.

По своему географическому положению Южная Азия является обособленной, естественно отгороженной от других регионов территорией, в центре которой большую часть занимает территория Индии, со всех сторон окруженная относительно небольшими государствами, а граница с Китаем проходит по непреодолимому горному Тибету. Эти условия естественным образом выдвигают Индию в региональные лидеры, и свои позиции она никому отдавать не собирается. При этом Пакистан не намерен мириться с тем, что две трети территории Кашмира, заселенной мусульманами и по плану разделения британской колонии («План Маунтбеттена») принадлежащей Пакистану, оккупированы Индией. Индия же территорию штата Джамму и Кашмир считает справедливо присоединенной решением законного правительства этого штата в 1949 году.

Причина № 2 — геостратегическая.

Штат Джамму и Кашмир имеет выгодное геостратегическое положение, благодаря которому Исламабад, как главный административно-экономический центр Пакистана, находится в зоне поражения средствами дальнего огневого поражения индийских ВС типа реактивных систем залпового огня (РСЗО) крупного калибра, тактических и оперативно-тактических ракет (ТР и ОТР), а также тактической авиации. В то же время Пакистан способен нанести удар по Дели только ракетами среднего радиуса и бомбардировочной авиацией.

На ситуацию во взрывоопасном регионе также оказывают свое геополитическое и геостратегическое влияние такие силы, как войска НАТО и вооруженные формирования талибов в Афганистане; Китай, как потенциальный союзник Пакистана и по ряду причин противник Индии. Существует общепринятое понятие геостратегического баланса сил, когда мир в регионе поддерживается не столько миролюбивой политикой руководства противоборствующих государств (коалиций государств), сколько пониманием нецелесообразности применения военной силы. Этот баланс в рассматриваемом регионе может быть нарушен присутствием войск НАТО в Афганистане и широкими военно-политическими возможностями движения Талибан по принудительному распространению идей воинствующего ислама среди единоверцев.

Причина № 3 — историческая.

Большую роль во взаимоотношениях стран Юго-Азиатского региона играет колониальное наследие Британской империи. Развивая свою колониальную систему и совершенствуя систему административного управления на захваченных территориях, метрополия с 1757 года объединяла разрозненные княжества под единый протекторат, невзирая на религиозные, национальные, культурные различия народов, заселяющих эти земли. К 1858 году Индия в границах современной Индии, Пакистана, Бангладеш — под протекторатом Британской короны. Проживание более века в одном государственном образовании оказало влияние на внутреннюю миграцию населения. Исторически существовавший «слоеный пирог» из регионов компактного проживания представителей разных конфессий превратился в еще более сложное образование, политически объединяя подданных с выраженными этническими, культурными и национальными особенностями. Однако получение независимости Индии в 1947 году привело к делению территории по религиозному принципу. К Пакистану отошли земли, в большинстве населенные мусульманами, собственно к Индии — в основном населенные Индусами. При этом Пакистан состоял из двух изолированных территорий. Западный Пакистан — в границах современного Пакистана и Кашмира. Восточный Пакистан — территория современной Бангладеш. Деление Индии по религиозному принципу привело к массовым миграционным процессам, сопровождавшимся кровопролитными столкновениями. Изгнание мусульманами индусского, сикхского и буддийского населения из Кашмира сопровождалось этническими чистками и гибелью более полумиллиона человек с обеих сторон. По просьбе индусского руководства Кашмира для защиты индусов от истребления Индия ввела свои войска в Кашмир. Началась первая индийско-пакистанская война, в результате которой Индии отошли две трети территории Кашмира. Вторую войну 1965 года тоже нельзя назвать успешной для Пакистана. А в результате разгромного поражения в третьей войне 1971 года Пакистан потерял до 20% территории и половину населения за счет того, что Симлским мирным соглашением признавалась независимость Восточной Бенгалии, нынче Бангладеш. Рассматривая историческую причину индо-пакистанской конфронтации, можно сделать вывод, что за последние 60 лет отношения между Индией и Пакистаном постоянно находились в состоянии крайнего напряжения на грани войны.Корнем противоречий остается Кашмир.

Причина № 4 — военная.

Несмотря на свои военные поражения, Пакистан остается единственным потенциальным противником доминирующей в Южной Азии Индии. За время военного противостояния с обеих сторон накоплен солидный арсенал вооружений (в том числе ЯДЕРНЫХ!) и опыт вооруженной борьбы. Постоянные вооруженные инциденты, плановые рейды коммандос с обеих сторон, проведение кровавых террористических актов приводят к массированию войск на спорных территориях, отсутствию взаимопонимания и недоверию в переговорном процессе.

Наличие ракетно-ядерного оружия у обеих сторон хоть и является сдерживающим фактором, при определенных обстоятельствах может стать катализатором перерастания напряженных отношений в ядерную войну. Взвешивая вооруженные силы, внешнюю политику и ядерную доктрину этих стран, можно предположить, что Индия может спровоцировать Пакистан первым применить ядерное оружие. После того как вся ответственность за развязывание ядерного конфликта ляжет на Исламабад, Индия встречным (ответно-встречным) массированным ядерным ударом будет в состоянии разгромить не только вооруженные силы и систему государственного и военного управления, но и саму государственность Пакистана, и формально будет иметь на это моральное право.

Причина № 5 — религиозно-этническая.

Конфликт, по сути своей являющийся территориальным, зародился по причине религиозного размежевания. Все чаще в край угла ставится вопрос освобождения истинно исламских территорий. Если первыми в Кашмире пролили кровь пуштунские племена, направленные туда руководством Западного Пакистана в 1947 году, то сегодня пакистанские талибы заявляют, что поддержат армию Пакистана и пришлют сотни боевиков-смертников в случае военного конфликта с Индией. Глава организации «Терик-э-Талибан» Байтолла Мехсуд в интервью пакистанской газете «Ньюс дэйли» заявил, что на стороне армии Пакистана готовы сражаться тысячи хорошо вооруженных боевиков Талибана. Не секрет, что самыми воинственными и жестокими представителями Талибана были и остаются моджахеды из тех же самых пуштунских племен. И это в то время, когда Пакистан официально проводит комплекс мероприятий по борьбе с Талибаном на своей территории.

Угрозы.

Сложности во внешнеполитических взаимоотношениях Индии и Пакистана могут спровоцировать очередной вооруженный конфликт, а участие этих стран в военных блоках и заключение военно-политических договоров с третьими странами может привести к региональной войне, при этом возможность перерастания войны региональной в крупномасштабную (мировую) войну хотя и маловероятна, но полностью не исключена.

Наибольшую угрозу миру, экологии и человечеству в целом несет факт наличия у противоборствующих сторон ракетно-ядерного оружия. Если раньше ядерное оружие считалось оружием сильного, то сейчас это оружие слабого типа «не приставай, огрею атомной дубинкой». Исходя из открытых публикаций мировых СМИ можно с определенной степенью уверенности предположить, что в настоящее время на боевом дежурстве ВС Индии стоит около 300 ракет разного радиуса действия, снаряженных ядерными боеголовками мощностью от 10 до 100 к/т. Возможно, что до 100 ракет из них нацелены на Пакистан и еще около 200 ракет — на КНР. В свою очередь, Пакистан в своем арсенале может иметь не более 100 ракет с ядерными боеголовками такой же мощности, нацеленных на военные объекты и административно-экономические центры Индии. Конечно, руководство этих стран, равно как и других ядерных держав, понимает всю бесперспективность и опасность применения своих ядерных арсеналов. Поэтому считается, что применение ядерного оружия может быть осуществлено только в определенных условиях:

• когда есть сведения о том, что противник готовится к нанесению ядерного удара или применению других видов оружия массового уничтожения;
• когда реальна угроза полного разгрома своих войск и потери стратегической инициативы;
• undefined
• когда без нанесения ядерного удара невозможно достижение военных целей войны (операции).

Во всех случаях ядерный удар будет наноситься большей частью боеготовых ракет предположительно из следующего расчета.

До 30% своего ядерного потенциала, вероятно, будет израсходовано на обезоруживающий массированный ядерный удар, целями в нем станут пункты управления стратегических ядерных сил, пусковые установки и шахты базирования ядерных ракет противника, а также подвижные полевые пункты хранения и снаряжения ядерных боеприпасов.

На обезглавливающий массированный ядерный удар (административно-промышленные центры, объекты инфраструктуры государственного и военного управления) также может быть использовано до 30% ядерных боеголовок.

На массированный ядерный удар по стационарным объектам военной инфраструктуры — до 20%.

В резерве и на одиночные удары по вновь выявленным важным и непораженным объектам — еще 20%.

С учетом того, что около половины ракет будет уничтожено в стартовых районах, а также средствами ПРО—ПВО в полете или останется в резерве, цели поразят с обеих сторон до шестидесяти ракет суммарной мощностью около 300 к/т. Для густонаселенного Юго-Азиатского региона это может означать, что в первые секунды от светового излучения и ударной волны может погибнуть около 12 млн человек, в первые двое-трое суток погибнет еще более 100 млн человек. Из них в Индии — около 47 млн человек, в Пакистане от первого массированного ядерного удара потери могут составить более 60 млн человек. В последующем от радиоактивного заражения местности, голода и других факторов глобального экологического и гуманитарного бедствия ежемесячно будут гибнуть 10—20 млн человек. Получается, что за первый год уйдет из жизни около трехсот миллионов человек. В условиях неуправляемого хаоса хоронить их будет некому, и останки умерших людей будут поедать бродячие собаки, кошки и крысы, а в последующем они станут нападать и на живых обессиленных лучевой болезнью людей. Оставшиеся в живых будут стремиться покинуть опасный регион, но санитарный кордон, выставленный войсками ООН, не позволит им это сделать. Возможно, что менее чем через десятилетие самый густонаселенный регион планеты превратится в пустыню. Но и это еще не все. В зависимости от розы ветров и течения рек радиоактивному заражению местности подвергнутся территории всех стран Южной Азии, а также Китая, Мьянмы, Афганистана и других центральноазиатских государств. Экологическое бедствие начнется в водах Индийского океана и прилегающих к нему странах, что спровоцирует голод, эпидемии и как следствие — социальные потрясения (бунты, революции, войны) в странах бассейна Индийского океана, где сегодня сосредоточено до 40% населения планеты. В последующие годы от радиоактивного отравления и других экологических и социально-экономических причин будут гибнуть жители Африки, Персидского залива, Юго-Восточной Азии и Индонезии. Дальнейшие последствия катастрофы не поддаются более или менее реальному прогнозированию, но с уверенностью можно сказать, что все страны мира, в том числе и Россия, так или иначе испытают их негативное влияние на себе. Конечно, глобальной угрозы существованию человеческой цивилизации можно не ожидать, но уничтожение более трети населения планеты может привести к непредсказуемым изменениям в развитии человечества; исчезнут многие виды представителей флоры и фауны, некоторые виды претерпят мутации, мир изменится, и, скорее всего, не в лучшую сторону.

P.S. Уточняем: мы беседовали не с действующим представителем Минобороны, а с бывшим начальником разведки Сухопутных войск, ныне находящимся на пенсии.