Евгений Цымбал, директор центра психолого-медико-социального сопровождения «Озон», сказал, что разговаривать со мной не будет, потому что нет времени — в центре работает комплексная проверка…
— Что за проверка?
— Внимание прессы и интернета к центру «Озон» заметил департамент образования Москвы. Вот и пришли.
«Озон» сегодня в центре внимания. Экспертное заключение сотрудника центра Лейлы Соколовой стало основным доказательством виновности Владимира Макарова, осужденного к 13 годам по обвинению в педофилии.
Центров медико-психолого-социального сопровождения семьи и детей (ЦМПСС), подобных «Озону», в Москве несколько десятков, они есть в каждом административном округе. Это социальные учреждения, оказывающие «психологическую и социальную помощь семьям и детям, оказавшимся в сложной ситуации». И только «Озон» привлекается для проведения экспертиз по педофильским делам. По словам Евгения Цымбала, «Озон» ежегодно производит до 70 экспертиз. Большинство экспертиз подтверждают, что «с ребенком произошло что-то плохое» и «основания для возбуждения уголовного дела имеются». Цымбал гордится тем, что возглавляемый им центр выносит экспертные заключения на этапе доследственной проверки, а обоснованность заключений подтверждается обвинительными приговорами.
Директору центра, видимо, и в голову не приходит, что экспертные заключения, подготовленные его сотрудниками, делают невозможным оправдательные приговоры. Один федеральный судья объяснил мне некоторые нюансы процесса: «Судья просто переписывает в приговор заключение. Слово в слово. Даже если у него возникают сомнения в виновности обвиняемого. Оправдать обвиняемого в сексуальном преступлении в отношении несовершеннолетнего, когда в деле есть экспертное заключение, чревато обвинением в потворстве педофилии… «.
И если бы не ажиотаж вокруг «дела Макарова», центр «Озон» так бы и штамповал экспертные заключения, обеспечивая доказательную базу для обвинительных приговоров и для настоящих педофилов, и для попавших под кампанию.
Сейчас выясняется, что «Озон» вообще не имеет права проводить подобные экспертизы. Потому что согласно Федеральному закону № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», принятому еще 31 мая 2001 года, для проведения экспертиз нужно иметь лицензию. В Москве только два лицензированных экспертных учреждения — ФГУ «Государственный научный центр государственной и судебной психиатрии им. Сербского» и детская психиатрическая больница № 6.
Адвокат и правозащитник Виолетта Волкова обратилась в департамент образования и прокуратуру г. Москвы с заявлениями, в которых, в частности написала:
«По информации, полученной непосредственно от Цымбала Е.И., <…> стало известно, что исследования им проводятся по договоренности со Следственным комитетом РФ. Что финансирование производится грантами <…>. В связи с этим просим Вас предоставить информацию, какие гранты и от кого получил ГОУ ЦПМСС «Озон» на проведение медико-психологических исследований, каким образом формируется цена за указанные исследования и в каком порядке они оплачиваются (финансируются) в целях принятия решений о возбуждении уголовных дел».
Когда Виолетта Волкова получит ответы на свои вопросы и получит ли вообще, пока не ясно. Но к ответам на вопросы, поставленные адвокатам, и к очередному громкому разоблачению вплотную приблизилась блогосфера.
Именно блогеры выяснили, что центр «Озон» уже давно патронируется Межрегиональным правозащитным общественным движением «Сопротивление», лидер которого член Общественной палаты России Ольга Костина — один из самых ярых проповедников антипедофильской кампании, которая в условиях российской действительности фактически провоцирует произвол в отношении подозреваемых.
Блогер watchdogx провел расследование и выяснил, что именно благодаря «Сопротивлению» и лично Ольге Костиной многомиллионные гранты на «помощь детям, пострадавшим от насилия», выделяются благотворительному фонду «Защита детей от насилия». И пока никем не опровергнута информация блогера watchdogx о тесном взаимодействии фонда и центра «Озон»: «Фонд фактически создал центр и «активно с ним сотрудничает» до сих пор. При этом на бумаге отчитываясь о тысячах успешных случаях оказания помощи…»
По мнению блогера watchdogx, центр «Озон» «раскручивается» Костиной для увеличения финансирования центра: «Судя по суммам, схема вывода денег давно отработана, но и этого мало. Наверное, при таких обстоятельствах не важно, пострадают ли дети от шарлатанов — баблос-то течет»
Получается, чем громче кампания против педофилии, тем больше средств выделяет государство на «оказание помощи жертвам насилия». И тем больше этих денег могут «освоить» благотворительные фонды, «тесно сотрудничающие» со структурами, подобными «Озону», которые, получается, заинтересованы в обвинительных приговорах. И, следовательно, не могут быть беспристрастными и объективными.
А когда на кону огромные деньги, уже мало кто обращает внимание, что центр «Озон» и сам, мягко говоря, не в ладах с законом. После публикации на сайте «Новой» материала «Новый поворот в «деле Макарова» мне передали решение Мосгорсуда от 18 октября 2011 года, которым оставлено в силе решение Басманного районного суда Москвы от 26 июля 2011 года, оштрафовавшего «Озон» на 170 тысяч рублей за правонарушение, предусмотренное частью 1-й статьи 19.20 КоАП РФ: «осуществление медицинской деятельности без специального разрешения (лицензии), если такое разрешение (лицензия) обязательно» (к слову, сумма штрафа — минимальная за подобное административное правонарушение).
«Озон» опротестовал решение районного суда, пытаясь доказать, что не занимался медицинской деятельностью. Но вначале Басманный райсуд, а затем и Мосгорсуд доводы центра не убедили. Мосгорсуд в своем решении так и написал: «…в ходе проверки установлено, что в помещении <…> оборудован медицинский кабинет. В медицинском кабинете имеется медицинский шкаф, в котором на момент проверки хранились лекарственные препараты (растворы в ампулах): седуксен, реланиум, димедрол, пипольфен, коргликон, анальгин, адреналин, эуфилин, кордиамин, кофеин, преднизолон, аминазин, атропин сульфат, глюкоза, а также другие лекарственные и перевязочные препараты. <…>Врачами Центра организован и ведется консультативный прием…»
Все эти факты стали известны уже после вынесения приговора Владимиру Макарову. И повторюсь, вызвали серьезные сомнения в законности и справедливости приговора, спровоцировав острую общественную дискуссию о роли экспертиз и самих экспертов в уголовном судопроизводстве.
Обратил внимание на проблему и уполномоченный по правам человека в России Владимир Лукин, который провел специальный круглый стол по вопросам защиты прав человека при производстве судебных экспертиз.
Открывая круглый стол, Лукин заявил:
— У меня нет законченного мнения по «делу Макарова». И я не думаю, что нам надо заниматься выявлением окончательной истины в этом деле….
Само заседание круглого стола прошло в режиме, закрытом от СМИ. Нас попросили покинуть зал заседаний сразу после вступительного слова уполномоченного по правам человека, объяснив это тем, что в работе круглого стола принимают участие не только депутаты, адвокаты и эксперты, но и сотрудники Генеральной прокуратуры и Следственного комитета РФ, которые намерены огласить конфиденциальные данные по уголовному делу Владимира Макарова.
По окончании круглого стола его участники предпочли хранить молчание, но мне удалось выяснить, что большинство из них покинуло здание на Мясницкой с убеждением, что доказательная база «дела Макарова» — очень слаба, не выдерживает профессиональной критики. Аппарат же уполномоченного по правам человека в РФ распространил максимально обтекаемый пресс-релиз. Но даже из него следует, что участники круглого стола пришли к выводу: в ходе судебного процесса права Владимира Макарова были существенно нарушены.
За закрытые двери круглого стола вырвалась жаркая дискуссия по поводу качества экспертиз и профессионализма экспертов, участвующих в уголовном судопроизводстве.
Уполномоченный по правам человека Владимир Лукин намерен «наблюдать за возможными нарушениями конституционных прав граждан в контексте проблематики, обсуждавшейся на заседании круглого стола». «Новая» также не намерена выпускать из поля зрения «дело Макарова». Потому что, по моему твердому убеждению, Владимир Макаров — всего лишь щепка в большой игре за большие бюджетные деньги. Но организаторы кампании, похоже, перестарались. Благодаря «делу Макарова» начали вскрываться такие интересные подробности, что сомневающихся в чистоте помыслов борцов с детским насилием все больше и больше. Вот и уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин засомневался.
P.S. На меня обрушился целый вал обвинений в том, что я защищаю педофилов. Хочу специально подчеркнуть, что и я, и «Новая» поддерживаем ужесточение наказания за педофилию, вплоть до пожизненного наказания. Но мы категорически против фабрикации уголовных дел, против приговоров, основанных исключительно на экспертизах, качество которых вызывает сомнения у профессионального экспертного сообщества.
