Второй — спустя 67 лет, в селе Муромцеве Омской области: администрация сообщила, что его очередь на жилищный сертификат отодвигается на неопределенный срок. Эта новость, в отличие от той пули-дуры, попала прямо в сердце. 19 сентября с.г. у ветерана случился сердечный приступ, и если бы «скорая» прибыла минутой позже… «Везучий дед у вас», — сказали его племяннице Ирине Тюриной медики ЦРБ.
Василию Антоновичу 91. Столько же было и жительнице Муромцева Вере Васильевне Конищевой, тоже инвалиду войны, когда она решила уйти из жизни, так и не дождавшись обещанного президентом благоустроенного жилья (см. «Новую», № 67 за 2010 г.). Дело об ответственности муромцевских чиновников за это самоубийство зависло в Следственном управлении СК РФ.
Теперь и Василий Антонович пишет Д.А. Медведеву, что ему тоже не хочется жить.
«Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Пишу Вам и думаю, а доживу ли я до получения сертификата. Смотрю телевизор, читаю газеты, вижу, как Вы с В.В. Путиным боретесь с коррупцией и бюрократией. Но у нас здесь в районе и области творится полный беспредел… Как ни приду — мне всегда говорят: ждите, ждите.
Я прошел всю войну, имею два тяжелых ранения, много наград. Одно ранение у меня в ногу, до сих пор в ноге осколки, второе — разрывная пуля, прошла на миллиметр от сердца и лишила двух ребер…
После последнего отказа очнулся в больнице. Спасибо людям в белых халатах — спасли, но надолго ли меня хватит? Хотелось перед смертью пожить по-человечески, чтобы был туалет, ванна, и не нужно было топить печь.
В таком отчаянии одна ветеран ВОВ из-за немощи отравилась, так ничего и не дождавшись, а ведь могла еще долго жить. Так и мне идут в голову мысли, чтобы никому не быть обузой…»
С войны он вернулся в родное село Рязаны Муромцевского района. 36 лет отработал там лесником. Жил в последние годы один — в хибаре, износ которой жилкомиссия оценила в 67%. Детей у Василия Антоновича нет. И нет ближе родственников, чем племянница Ирина Тюрина. Она и перевезла его в прошлом году в райцентр, когда совсем невмоготу ему стало управляться с домашним хозяйством. Дом Галузы в Рязанах — на самом краю села, до ближайшей колонки — с полкилометра. Соцработник, как и положено, приходила 5 раз в неделю на два часа, в остальном приходилось справляться своими силами: их хватало на то, чтобы спуститься с крыльца во двор. О других же радостях жизни, к примеру, помыться по-человечески, ветеран в свои 90 и не мечтал. Грезить начал о теплой ванной год назад, узнав, что ему полагается благоустроенное жилье.
«Баньку я ему не топлю, — говорит Ирина. — В таком возрасте, тем более после приступа, она ему противопоказана. Так что моемся дома, в тазике».
Решив забрать к себе дедушку в июле прошлого года, Ирина, работавшая медсестрой в Муромцевской ЦРБ, взяла отпуск без содержания. «Так вот, теперь на дедушкину пенсию и живем». Дом ее тоже — со всеми удобствами во дворе. Да и не ее это жилье, строго говоря, а мужа. «Пока отношения, слава богу, нормальные, но всякое ведь в жизни бывает», — резонно замечает Ирина. Для мужа-то Василий Антонович — совсем чужой человек, да и она ему — не дочь и не внучка. Вот и получается, что на старости лет загнан он в чужой угол. «Мы стараемся относиться к нему по-доброму: никаких упреков, упаси бог. Но я вижу, что он чувствует себя неуютно».
Израненный и ранимый Василий Антонович человек. Вот и Вера Васильевна Конищева тоже была такой — написала в предсмертной записке: «Не хочу быть ни для кого обузой». Своим страшным уходом из жизни она оповестила многих муромцевских ветеранов войны о праве на пристойную старость. До отдаленных от районного центра сел указ президента РФ о предоставлении всем фронтовикам жилья так и не дошел, о чем мы рассказывали в материале «Сказочно-гиблые места» (см. «Новую» от 24 ноября 2010 г.). Опрошенные мною фронтовики ничего об этом указе не слышали (несмотря на указание главы государства руководителям на местах довести его до сведения всех участников войны и помочь им в оформлении документов). Василий Антонович узнал о документе от племянницы — через два месяца после празднования юбилея Победы, когда в Муромцеве похоронили Веру Васильевну.
Просвещают здешних ветеранов насчет их прав депутаты райсовета — правозащитник, инвалид по зрению Дмитрий Щекотов и учитель истории Александр Рахно. Он помог Ирине Тюриной собрать документы. 22 ноября 2010 года она отдала их в районную администрацию.
«Выделяем жилье мы в первую очередь тем, кто выигрывает суды», — пояснили в администрации. Через месяц Ирина сообщила дедушке радостное известие: все истцы получили сертификаты, теперь он — третий на очереди, ждать осталось совсем чуть-чуть. А еще через два месяца пришла из судов новая партия исков — на исполнение принятого решения. И какая теперь очередь у Галузы, в жилкомиссии не говорят. «Ждите, придет время — получите», — обнадежил фронтовика по телефону председатель комиссии А. Зенг, о котором В.В. Конищева написала в обращении к губернатору: «За последние 5 лет переехал в третью квартиру»…
А на заседании облправительства год назад губернатор Леонид Полежаев поставил перед региональным министром строительства и ЖКХ задачу полностью выполнить программу обеспечения жильем ветеранов Великой Отечественной войны. Необходимость ее скорейшего выполнения дословно губернатор пояснил так: «Мы каждый месяц теряем из числа этого контингента. Если перенесем на 2011 год, то они поумирают, а мы получим потом от их родственников всё, что полагается».
По сведениям Дмитрия Щекотова, только в трех селах его депутатского округа — Курганка, Михайловка и Карбыза — шестеро участников войны и трое тружеников тыла живут в невыносимых условиях. Но в списках нуждающихся в их улучшении никто из этих людей не значится, поскольку родственников у них нет, а сами они не в состоянии оформить весь перечень документов, которые бы подтверждали эту нужду.
