Бюджетный процесс вовсю разворачивается в Думе. А она, по оценке Владимира Путина, «работает эффективно», то есть готова принять бюджет хоть в первом, хоть сразу в четырех чтениях (и приступит к этому уже сегодня). Между тем бюджетный процесс демонстрирует еще одну, возможно, последнюю развилку перед кризисом.

Развилка — не значит, что кризис можно объехать. Развилка, если угодно, управленческая — еще можно выбрать маршрут, позволяющий лучше к кризису подготовиться.

Факт в том, что в бюджете нужно находить баланс не только между расходами и доходами, но и между экономикой и политикой. Как раз с этим проблема.

На одном полюсе Владимир Путин. Он уверяет, что экономика не погружается снова в кризис, а выходит из него. На другом — экономисты и некоторые чиновники, среди которых не только бывший вице-премьер и министр финансов, но и, например, Сергей Степашин и его зам в Счетной палате Валерий Горегляд. Отсюда слышны предупреждения: бюджет перенапряжен обязательствами, в бюджет заложена слишком оптимистичная цена нефти — $100 за баррель, если цена упадет, кризис точно не возьмет на себя бюджетные обязательства. К этому надо быть готовым. Как?

Формулу предложил Сергей Степашин: «Бюджет надо принимать. Кардинальных изменений вносить нельзя. Однако должен быть вариант действий на случай ухудшения ситуации в мировой экономике и снижения цен на нефть». Этот «план Б» Валерий Горегляд назвал «параллельным бюджетом». В данном случае речь, если называть вещи своими именами, идет о плане секвестра расходов на случай кризиса.

Вот весьма красноречивый комментарий Степашина, прозвучавший 18 октября в бюджетном комитете Думы. Глава Счетной палаты, конечно, подтвердил, что правительство ведет подготовку мер на случай повторения кризиса. Но как: «Такие сценарии есть, они есть в головах, они есть в Минэкономразвития, они есть в Минфине, но их нет нигде более».

Управленческий кризис в чистом виде. Разгадка простая. Есть здравый смысл, а есть чиновничий. Даже если здравый смысл рождает в головах чиновников, да и то продвинутых, антикризисные сценарии, они там, как правило, и остаются. Выносить их на обсуждение, а тем более закладывать в какие-то документы — значит действовать вопреки чиновничьей логике. А она стоит на двух китах: делай, что приказано, инициатива наказуема (эффект отставки Кудрина в комментариях не нуждается). Значит, что бы ни говорил Степашин в Думе, все зависит от того, каким будет приказ. Приказы отдает Путин. А он исходит из того, что подготовка секвестра бюджета тут же станет фактором материализации угрозы кризиса.

А время идет. Кудрин в статье в «Коммерсанте» пишет, что для антикризисных маневров «времени уже практически нет». Степашин взывает к думцам: «Нам нельзя повторять ошибок трехгодичной давности», когда бюджет 2009 года принимался в неизменном виде, несмотря на то, что кризис уже не оставлял никаких сомнений в своих намерениях, и потом бюджет пришлось в авральном режиме переделывать с колес. Но для того чтобы извлекать уроки из ошибок, сначала надо эти ошибки признать.

И все же Кудрин, Степашин и Горегляд не только призвали готовить кризисный секвестр бюджета, они указали и те расходы, которые следует сократить в первую очередь. Кудрин в своей статье повторил, что есть понятный рост социальных расходов, а есть расходы, спринтерский рост которых вызывает вопросы, — военные. Он напоминает, что программа этих расходов (до 2020 года) в 2010 году увеличилась в полтора раза — с 13 до 20 трлн рублей. Хотя в том, что оборонка сумеет эти деньги элементарно переварить, не говоря уже об эффективности, есть большие сомнения — с учетом срыва госзаказа в 2010 и 2011 годах. Характерно, что помимо закупок вооружений «в оборонную промышленность предполагается влить 3 трлн рублей в форме федеральной программы развития оборонного комплекса (вложения в основные фонды), что, по сути, означает перевод всего оборонного сектора назад — на государственное финансирование. Тогда как сейчас доля частного капитала в оборонном комплексе оценивается в 60–70%». То есть государство еще больше расширяет присутствие в экономике.

Но тронуть военные расходы — значит еще сильнее уронить престиж Дмитрия Медведева. На одной чаше весов — экономика, на другой — политика, и внешняя, и внутренняя. В России политика всегда побеждает.