Прилепин задел Путина за живое. Интересы «друзей», которым доверено снимать ренту – основа основ того «капитализма», который сформировался за последние 12 лет. Это товарищество на доверии, без которого наши Штирлицы рискуют оказаться «близкими к провалу».

Вот Владимира Владимировича любят сравнивать с Иосифом Виссарионовичем, но ведь это антигосударственное лукавство. Иосиф Виссарионович мудро руководил писателями, внимательно вчитываясь в их произведения, раздумывая над тем, кому какой степени дать Сталинскую премию, следил за творческими планами, поощрял и наказывал, звонил и встречался. А теперь, когда писатель окончательно утратил статус инженера человеческих душ и туш, верховный правитель вынужден отвечать на провокационные вопросы или терпеливо выслушивать глупости, как это произошло во время встречи нацлидера с неряшливо отобранным писательским активом.

Вот недорабатывает управление внутренней политики администрации, хотя Владимир Владимирович в тот же день наградил Владислава Суркова медалью Столыпина II степени, — кто ж их надоумил Захара Прилепина пригласить, задавшего два неудобных вопроса о гражданстве Геннадия Тимченко и исчезнувших из «Транснефти» миллиардов? Один раз уже прокололись на Юрии Шевчуке, вступившем в дискуссию с бывшим и будущим гарантом, и вот опять. Ладно — Михаил Веллер, объявивший агентом влияния Америки Джека Лондона, он борозды не испортит. Ладно — Дарья Донцова с Татьяной Устиновой, которые вечно ходят парой и борются за право легкого чтива входить в историю литературы. Бог с ним, с загадочным мужчиной Романом Злотниковым, являющимся бывшим сотрудником МВД и автором космической (!) оперы «Шпаги над звездами». О вкусах не спорят. Вон протоиерей Чаплин от чрезмерной начитанности решил привлечь за пропаганду педофилии Владимира Набокова и Гарсиа Маркеса. Но что, организаторы думали, будто Прилепин промолчит?

Других писателей у госслужащих, готовивших встречу Путина с гиенами пера, для премьер-министра нет. Каких отобрали — таких отобрали. Но и друзей не выбирают. Вот так и получилось, что нашелся писатель, который задал вопрос про друга. При этом проникнув в тему с позиций честного русского патриота — возмутившись финским гражданством нефтяного магната, одной из несущих конструкций путинского «капитализма друзей».

Как и положено опытным чекистам на допросе, Путин умело увел разговор практически в сферу прав человека — у нас, понимаешь, свободная страна, и люди могут иметь разные гражданства. (Для всех, кто не друзья, это, правда, существенный изъян в биографии.) А по поводу бизнеса Тимченко было сказано примерно то же, что говорил когда-то Юрий Лужков о Елене Батуриной: мол, это молодой талантливый предприниматель. Тимченко тоже оказался талантливым, причем именно с молодости: «Он пришел в бизнес не вчера, не позавчера — с первого шага, когда была разрешена приватизация. И уверяю вас (я знаю, что много пишут по этому вопросу), абсолютно без всякого моего участия, они просто создали компанию и работали. И когда объемы стали такими, что потребовалось, чтобы кто-то из них обязательно был на той стороне границы, организовывал эту работу. Вот как я себе представляю, они и выбрали его для того, чтобы он переехал туда и там продолжил корпоративную работу. И, насколько мне известно, действительно принял финское гражданство, но он является гражданином России, насколько мне известно, тоже. И все это делается не из-за того, что ему хорошо или плохо, а делается из-за того, что у нас нет безвизового режима с Европой и невозможно организовывать работу должным образом. И такая проблема у многих представителей бизнеса. Только процентов 90 скрывают, что имеют грин-карты или гражданство, а он нет, вот и все».

То есть Запад виноват в том, что Тимченко — самый богатый резидент страны Финляндии. А все остальные скрывают свои грин-карты.

Прилепин задел Путина за живое. Интересы «друзей», то есть уполномоченных управляющих важнейшими активами, которым доверено снимать ренту, делиться с государством и себя не обижать – основа основ того «капитализма», который сформировался за последние 12 лет. Это действительно товарищество на доверии, без которого наши Штирлицы, занявшиеся перераспределением собственности, рискуют оказаться «близкими к провалу». Именно в силу чекистской этики они не доверяют институтам и полагаются только на «своих», а также на ручное управление. Про «своих» и спрашивал Прилепин, но в ответ получил то, что и должен был получить – мантру о независимом от государства и, безусловно, одаренном предпринимателе, вынужденном считаться с нелепым европейским визовым режимом. Эту мантру нам предстоит выслушивать еще неоднократно в ходе следующей президентской каденции.

В отличие от разговора с Шевчуком, дальнейшей дискуссии с Прилепиным не получилось. В разговор вовремя вмешался милиционер-фантаст, он же оперный либреттист, у которого утомленный многословием Путин все пытался выяснить, в чем его вопрос или предложение. Но минут за десять так и не выяснил.

А вот в чем сходство писателей, пришедших к Путину, и друзей премьер-министра, так это в том, что от национального лидера им нужно одно и то же: доброе внимание и по возможности преференции. Хотя как только на встречах нацлидера с мастерами культуры речь заходит о помощи, Путин вспоминает о том, что у нас все решает рынок. А как только речь идет о транспортировке нефти — дело обретает государственный оборот.

Хотя я на месте Владимира Владимировича все-таки подумал бы о национализации писательской индустрии. Примерно так, как это делал, по воспоминаниям Константина Симонова, товарищ Сталин, который, в отличие от Дмитрия Медведева, читал не Стига Ларссона, а отечественных авторов: «Выслушав его (Фадеева. — А.К.), Сталин сказал:

— Мы положительно смотрим на пересмотр этого вопроса (повышения гонораров. — А.К.). Когда мы устанавливали эти гонорары, мы хотели избежать такого явления, при котором писатель напишет одно хорошее произведение, а потом живет на него и ничего не делает. А то написали по хорошему произведению, настроили себе дач и перестали работать. Нам денег не жалко, — добавил он, улыбнувшись, — но надо, чтобы этого не было. В литературе установить четыре категории оценок, разряды. Первая категория — за отличное произведение, вторая — за хорошее и третья и четвертая категории. Установить шкалу, как вы думаете? Мы ответили, что это будет правильно».

Многие из присутствовавших на встрече с Путиным тоже сочли бы это правильным. Но кто ж их спрашивает?