Первые тела начали отправлять днем в пятницу. Тела экипажа Як-42 не могли отправить в Москву до позднего вечера: наложенный Северо-Западным СКР арест на топливо не позволял заправить самолет.

Топливо для аэродрома поставляла «Славнефть-Туношна» — компания, договор с которой подписан еще в 2000 году. «У нас седьмого изъяли документы в офисе, сейчас пытаемся подписать у Следственного комитета акт, — говорил сотрудник «Славнефти». — Мы в своем топливе уверены абсолютно. Никто не будет заправлять борта некачественным топливом, брать такую ответственность на себя… Набирали его в 8 утра 7-го числа, машину опечатали ФСО и местная ФСБ, образец отвезли в лабораторию. Топливо, в частности, предназначалось для заправки литерного рейса, которым Медведев должен был улетать 8-го, так что проверка тщательнейшая была, и к 12 дня лаборатория выдает, что топливо хорошее. А от «Яка» поступила заявка на 11 тонн. Та же цистерна была, понимаете? Та же!»

К 9 часам вечера пришли результаты экспресс-анализа, и версия отказа двигателей из-за некачественного топлива отпала. Чуть раньше следователями было установлено, что стабилизаторы были переведены в положение «взлет». К утру пришли первые данные от черных ящиков — двигатели работали «до столкновения с препятствием». Почему Як-42 так поздно оторвался от земли, яснее не стало.

В городе уже привычно встречать на улице плачущих людей. Люди опустошают спортивные магазины, скупая футболки и шарфы, и вся молодежь ходит в бело-красно-синем. Одна из ярославских типографий печатает и бесплатно раздает траурные открытки с эмблемой «Локомотива». Черные ленточки на антеннах машин, на форточках, на рукавах.

У арены «Локомотива» курят мамы. В детско-юношеской школе олимпийского резерва «Локомотив-2004» — первая тренировка «после». Тренируются ребята 94—95-х годов рождения — самые старшие из «школьников».

Упражнения около ворот, потом ребята делятся на две команды — и таймы по семь минут. Тренировка идет очень жестко — столкновения на льду перерастают в стычки, которые то и дело приходится разнимать другим хоккеистам. Шайба то и дело взлетает над льдом, ее пытаются перехватить руками, достать клюшкой из положения лежа. То и дело арена содрогается — когда игроки влетают в ограждения, пытаясь приложить друг друга побольнее.

— И как вам наш хоккей? — спрашивает 17-летний капитан Андрей Селянкин. — Дерьмовый хоккей.

Тренер Владимир Николаевич Смирнов говорит, что ребята «сами не свои» и что «надо прийти в себя». Отменена воскресная игра с московскими «Серебряными акулами».

После раздевалки сели в холле — договориться, когда идти в «Арену», когда — на кладбище. Рядом ждут тренировки десятилетки, косятся на старших. Хоккеиста начинают готовить с 6 лет. Тренировка на льду каждый день плюс «тренировки на земле», общая физподготовка, а еще учеба в школе… Как хобби хоккей тут не воспринимает никто. Ребята ждут и боятся мая, когда будет отбор в молодежную команду. А оттуда уже присматривают кандидатов в основной состав…

Любой разговор возвращается к основному составу — которого теперь нет.

— А у Ткаченко жена на 9-м месяце беременности. И тоже дочка. Третья уже. Он их всех на Мальте делал, так и говорил: на Мальте только девчонки получаются.

— Урычев палец сломал, прикол? А все равно полетел.

— Макс Зюзякин отменился в самый последний момент.

— Я со Снурициным нормально общался. Я не могу так вообще.

По телику в холле начинается передача «Гибель надежды. Катастрофа «Локомотива». Все разом замолкают. «Я не буду это смотреть. Не могу. Выключите», — говорит Дима. «А все будут», — говорит охранник Сергей. Ребята разом поднимаются, уходят на улицу. Малыши уходят тоже.

— Мы это всё очень тяжело пережили, — говорит администратор «Арены». — Они же уезжали в аэропорт с нашей арены. Их домашняя «Арена-2000» была занята мировым политическим форумом, и пацаны тренировались тут до КХЛ, провели два товарищеских матча. Автобус прямо от нас отходил. Вещи их тут лежат, одежда… Незаменимые, прекрасные, такого сильного состава не было никогда.

В скорое возрождение «Локомотива» здесь не верят.

— Ну пришлют другие клубы игроков. И будет много разных несыгранных людей. Многие из них уходили из команды обиженные, что не продлили контракт, еще что-то. Сейчас они хотят играть «в память о…». Но этот порыв кончится, — говорит один из тренеров. — Потом 50%, а то и 70% успеха команды зависит от врача, массажистов, другого обслуживающего персонала. Погибший врач «Локомотива» Андрей Зимин работал 30 лет. Он знал любую травму на льду, все больницы в Ярославле и в области, всех врачей по именам-фамилиям-мобильным. Он знал, куда звонить, к кому вести. Ниточки эти потеряны, понимаете?

В официальное расследование педагоги и тренеры не верят. Повторяют расхожие слухи («Полоса была забита самолетами», «Взлетал с резервной»), общий настрой: «Мы все равно ничего не узнаем». Количество первых лиц, вовлеченных в расследование, не радует их, а злит.

Прощание с игроками «Локомотива» на «Арене-2000» должно было начаться в 8.30, но подходить начали с шести. К восьми по улицам уже шел плотный поток людей с цветами. Многие были в хоккейной форме, женщины шли с детьми.

Позже полиция объявит, что приходили прощаться более 100 тысяч человек. Проливной дождь, люди открывали зонтики, но они не защищали от дождя никого — толпа была слишком плотной, и вода скатывалась за шиворот, на куртки. Из здания едва доносилась торжественная траурная музыка. Очередь продвигалась медленно — по полшага в час. Собственно, и очереди никакой не было — толпа людей, пытающаяся пройти внутрь. Двери открывали редко, впускали по десятку человек. Люди вслух считали шаги до навеса над входом. Там можно будет закрыть зонт. По зонтам пытались найти друг друга.

— Оранжевый зонтик! Оранжевый зонтик! Я им трясу!

Кто-то попытался тайком закурить — возмущение: «Дым в лицо!» Начали скандировать: «Локо!!!», затем: «Пустите». Но к 10 с другого входа начали прибывать випы — Рашид Нургалиев, губернатор Вахруков, глава Минспорта Виталий Мутко, глава РЖД Владимир Якунин, президент Международной федерации хоккея Рене Фазель, президент Федерации хоккея России Владислав Третьяк. И двери снова закрылись — почти на час.

— Випов надо в лесу разместить, там пусть разговаривают о национальных проблемах. Может, и поймут чего.

В 11.00 из динамиков зазвучал вежливый голос: «Отнестись к сложившейся ситуации с пониманием», «Каждый сможет попрощаться».

Люди успокоились ненадолго. Прощание должно было завершиться по плану в 12.30, и становилось ясно, что успеют не все.

— Я 20 лет за них болею! Последний раз ребят увидеть!!! Посмотреть на ребят!!! — проталкивался вперед мужик, работая локтями. Молодой парень беззлобно двинул мужика по шее, мужик сник… и вдруг заплакал.

У входа дежурили лишь четверо полицейских. Справиться с давкой не было никакой возможности. Они и не пытались — стояли, смотрели поверх голов.

Некоторые решили выбраться из толпы. Передавали цветы вперед. До двери цветы не доходили, падали под ноги.

К 12.30 давка стала невыносимой. Простоявшие четыре часа под дождем люди стремились к навесу, спереди кричали: «Не напирайте! Тут дети!» Толпу шатало то туда, то сюда.

— Тяжелое есть что? Я через окно войду!

— А размахнешься как? — спрашивал приятель.

«Я травматолог, — увещевал школьниц молодой парень. — Руки прижимаете к груди, вот так складываете, в замок. Создается объем для дыхания, защита ребер идет». — «Я руку выдернуть не могу!» — возражала школьница.

Над толпой шел пар.

Девушка передо мной вдруг запрокинула голову назад… и осела. Пока пытались организовать коридор, чтобы вынести, она очнулась. Молчала, дрожали губы.

— Тут людей давят!!! Открыли двери быстро!

Полицейские молчали.

В 13.30 вдруг начали пропускать. Позже окажется: Путин, кратко посетивший церемонию, уехал — и ФСО дала отмашку.

Внутри — просторный холл, металлоискатели, люди в форме, траурная музыка. Было видно, как за стеклами бьются люди. «Нас даже не было слышно!» — удивлялась пожилая женщина. Еще 15 минут толкались перед входом в зал.

Гробы стояли прямо на арене. Все — закрытые, обозначались лишь портретами. Родственники, безучастные ко всему, сидели на стульчиках, гладили лица на фотографиях, плакали. Можно было пройти по узкому проходу и положить цветы. «Не задерживаемся, быстро смотрим, быстро проходим», — подгоняли люди с повязками.

К 4 часам гробы понесли на Леонтьевское кладбище. Хоккеистов похоронили на Аллее славы, там, где похоронены ярославцы, погибшие на первой и второй чеченской.

В 15.30 начали вывозить обломки самолета.