СюжетыОбщество

Далеко пошли

Обвиняемых в подрыве «Невского экспресса» судят в Твери — и это может открыть новую страницу в истории рассмотрения «террористических дел»

Этот материал вышел в номере № 96 от 31 августа 2011
Читать
Обвиняемых в подрыве «Невского экспресса» судят в Твери — и это может открыть новую страницу в истории рассмотрения «террористических дел»

В понедельник в Тверском областном суде состоялись предварительные слушания по делу о подрыве «Невского экспресса» 27 ноября 2009 года.

На скамье подсудимых десять человек, все — уроженцы Ингушетии, односельчане, девять Картоевых и Зелимхан Аушев. Им предъявлено обвинение по статьям 205-й УК РФ («Теракт»), 208-й УК РФ («Участие в незаконном вооруженном формировании») и 222 УК РФ («Незаконное хранение оружия»). Самого главного террориста — по версии следствия, организовавшего теракт, — среди подсудимых нет. Саид Бурятский, которому следователи отводят главную роль в этом злодеянии, был убит 2 марта 2010 года в ингушском селе Экажево.

Спустя три дня Бортников выступил с заявлением о том, что теракт в Тверской области раскрыт, главный виновный уничтожен, подельники выявлены, вся цепочка раскручена.

Братьев Картоевых и их односельчанина Зелимхана Аушева в ходе той же операции в селении Экажево арестовали живыми и теперь судят.

На раскрытие преступления у следователей ушло чуть больше двух месяцев. И тому способствовали некоторые обстоятельства. Докку Умаров, руководитель террористического «Имарата Кавказ», вскоре после крушения поезда выступил с яростным заявлением о причастности своих бойцов к подрыву экспресса. Война за пределами Кавказа — идефикс для Умарова. Прежде так же активно он привлекал к себе внимание следователей заявлениями о диверсии на Саяно-Шушенской ГЭС — однако там кавказский след так и не нашли.

Но Тверская область — гораздо ближе, и ярость Умарова в отстаивании авторских прав на теракт усугубилась еще и тем, что появились конкуренты: трагедию поспешили записать в число своих заслуг российские неонацисты.

Примечательно, что сам Саид Бурятский при жизни не догадался взять на себя ответственность за подрыв поезда. Вряд ли боялся предстать перед судом: тех преступлений, в причастности к которым он до этого открыто признавался, хватило бы, наверное, на несколько пожизненных сроков. Но — отчего-то поскромничал.

Жаль, но в ходе судебных слушаний мы не сможем оценить кропотливую работу следствия, стремительно сложившего из мелких деталей всю картину преступления. Слушания будут проходить в закрытом режиме по причине присутствия в материалах дела неких секретных сведений. И общественное внимание не сможет гарантировать нам непредвзятое судебное расследование (что уже даже не вопрос гуманизма — а вопрос безопасности).

«Террористические» дела, как и вообще вся идея борьбы с терроризмом, — сложнейший предмет. Наши силовики в своем стремлении одолеть радикальных исламистов на Кавказе перебили попутно несчетное количество мирного населения. Нередко просто путали одних с другими. И судьям, рассматривающим подобные дела, тоже бывает тяжело ориентироваться. Ведь понятно: и следаков, и прокуроров, и судей волнует больше формальная раскрываемость громких терактов, а отнюдь не качество следствия. Так что часто судьи предпочитают не вникать.

Вот такой пример. Ставропольский краевой суд, рассматривавший шумное «дело двенадцати» (о нападении на Ингушетию 22 июня 2004 года), умудрился подсудимому Кодзоеву вынести приговор по эпизоду, по которому тот прежде был оправдан Верховным судом Республики Северная Осетия. Это — лишь одна странная нестыковка, а в деле таких много. Причины, по которым ставропольские судьи не стали вникать в детали «дела двенадцати», ясны. Дело это вышло долгим, муторным — ингушские судьи отказались его слушать (ведь на них смотрела вся республика). А приговор уже пора было выносить — сколько же можно тянуть. И как вы думаете, весь этот общественный запрос сказался на добросовестности ставропольских судей?

Или вот другой пример. Новгородский областной суд, рассматривавший дело о предыдущем крушении «Невского экспресса», в 2007 году, оправдал обоих обвиняемых — Саламбека Дзахкиева и Макшарипа Хидриева — по статье «Терроризм». Им все равно впаяли сроки (10 лет и 4 года) — за то, что подвозили взрывчатку к месту происшествия. Однако при этом факт их причастности к теракту суд посчитал недоказанным — вот такой вот неоднозначный получился приговор.

Не кажется ли вам, что в этом приговоре судьи постарались протиснуться между Сциллой профессионализма (или совести?) и Харибдой всё того же общественного ожидания?

Интересно, как выйдет из этой непростой ситуации Тверской областной суд.

Первое слушание назначено на 12 сентября.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow