В неделю торжества православия в храме Святого равноапостольного князя Владимира, устроенном в деревенском доме одного из поселков Истринского района под Москвой, епископ Алексинский и Южно-Российский Русской православной церкви за границей (В—В)* Мартин (Лапковский) трижды провозгласил анафему «богопротивным Владимиру Ленину и Иосифу Сталину».
Что касается Владимира Ильича, то на его голову анафема падает не впервые: еще в 1970 г., когда СССР с бесподобным размахам отмечал столетие со дня рождения вождя и основателя, Русская православная церковь за границей крикнула основоположнику анафему.
Но с товарищем Сталиным такой казус случился, по-моему, впервые.
Православный мир (и не только российский) лишь в минуты ритуальных лобызаний высокопоставленных архиереев может утешиться умилительной картинкой всеправославного единства. Православное единство вообще вещь скорее метафизическая, чем реальная. Праздничный елей улетучивается — грубая реальность остается. В течение уже довольно долгого времени (а я беру всего-навсего от перестройки) нам поневоле приходится наблюдать жесточайшие противоречия среди тех, кто числит себя по православному ведомству. Кто проницательным взором усматривает в денежных знаках «число зверя» — 666 (раньше, я помню, с той же целью изучали на просвет газетный лист «Московских новостей»), а кто, простите, плюет на этих рехнувшихся звездочетов. Теперь вот где-то в самых глубинах народился цунами против электронной карты москвича. Волны религиозного гнева уже хлещут в окна Думы московской и Государственной…
Нет, братья и сестры! Я вам положительно скажу: надо обладать ясным рассудком и крепкими нервами, чтобы в эпоху повальной религиозной истерии оставаться православным и исповедовать свободную от злобы и по возможности хотя бы немного наполненную любовью к ближнему веру в Христа.
Но вот точка преткновения — сегодня, пожалуй, покруче всех остальных. Отец родной! Он, именно он, в своем френче, со своей трубкой и в своих мягких сапожках приводит большую часть церковного народа и клира в священный трепет. Верьте слову, тьма священников и немало архиереев продолжают воспевать товарищу Сталину осанну, начатую еще первым после святителя Тихона патриархом Сергием (Страгородским), продолженную Алексием (Симанским), а далее от всего сердца чистосердечно подхваченную многими другими. «Богоданный вождь» — так, с обмирающим от ужаса и благоговения сердцем, называли они его при жизни и получали в ответ всякие приятные подарки: ордена, хорошие автомобили, еду с кремлевского стола, дачи и многое другое. Только какой-нибудь мужик неотесанный, да к тому же баптист, мог вслух высказаться в том смысле, что царей так не восхваляли, как Сталина, — и получал за это не автомобиль и не крохи с кремлевского стола, а полновесный «четвертак».
Между тем одни только преступления Сталина против церкви и верующего народа оставили далеко позади жестокие шалости Нерона и других древнеримских подростков. Можно было бы весь этот номер газеты, да еще бог его знает какое количество приложений отдать именам убитых товарищем Сталиным священнослужителей. Когда убит митрополит Петр (Полянский), законный местоблюститель патриаршего престола? А один из первых кандидатов на престол митрополит Кирилл (Смирнов)? А епископ Андрей, князь Ухтомский? Мартиролог поистине бесконечен, и против каждого имени обозначена дата гибели: конец двадцатых — тридцатые годы. Товарищ Сталин правит бал. Но не будем далеко ходить, возьмем Бутово, то самое Бутово, посетив которое, даже чекист Путин не мог скрыть не то чтобы волнение, а недоумение: зачем?! Бутово — пепел, который не переставая стучит нам в сердце. Епископы Алексий (Жадановский), Серафим (Чичагов), Дмитрий (Добросердов), Никита (Делекторский), архимандрит Кронид (Любарский), схимонах Алексей (Соловьев), священники Дмитрий Миловодов, Петр Петриков, Николай Кандауров — все легли в бутовскую землю в 1937 году.
Лев Давидович Троцкий тоже приложил руку к разгрому церкви, много и небезуспешно старался Владимир Ильич — но один в ту пору был далеко, в Мексике; другой давно уже пытался объяснить Неподкупному Судие, отчего в задуманном им миропорядке Бог оказался совершенно лишним. Убил всех мною поименованных и тысячи, и тысячи других — товарищ Сталин.
Однако к чему нам со всех сторон неудобная история, когда ремесленники фальсификации уже давно приготовили образ отца родного, сначала тайного, а потом вполне явного доброжелателя церкви. Когда-то уже покойный о. Дмитрий Дудко неведомо откуда извлек на свет «документы ЦК», над которыми православный народ должен рыдать в три ручья: оказывается, это все Ленин и его еврейские клевреты крушили церковь, а Сталин со товарищи железной рукой все выправил. Документы эти — грубо сработанные фальшивки, нечто вроде «завещания» Петра Великого или «Протоколов сионских мудрецов». Но существует некая аберрация, характерная для нашего сознания. Правда истории мучительна, она требует от человека колоссальной духовной работы, в итоге которой он определяет свое место в мире и жизни. Нам же, то ли по укоренившейся советской привычке, то ли от лености к размышлению, чем проще — тем лучше. Обывателю гораздо уютней уснуть с мыслью (высказанной, кстати, одним из священников), что никак нельзя было обойтись без миллионов заключенных. А кто бы тогда строил новые города и заводы?
Если бы нам внятно говорили о преступлениях сталинизма, то разве разнообразные витии — от товарища Зюганова до иерея Шумского — смогли бы день и ночь внушать нам, что Сталин — это наше все? Общество, несущее в себе споры сталинизма, обречено то и дело с ужасом наблюдать их всходы.
Все мифы идут в помощь широко шагающему по стране «православному сталинизму». Бедная Матронушка пуще огня боялась ареста, из-за чего и скиталась из угла в угол — а к ней, видите ли, пожаловал сам генералиссимус с государственным вопросом, что в лучших традициях социалистического реализма изображено на иконе, выставленной в храме иеромонахом Евстафием (Жаковым)? Митрополит Гор Ливанских Илия (Карам), возможно, и молился о победе советского оружия, о чем сложил дивную историю с пещерой и явившейся Богородицей, — но при этом он считал Сталина оплотом православия, а Россию — главной материальной опорой Антиохийской церкви.
Странные метаморфозы приключаются с нашей памятью. Его, гонителя верующих, их палача и убийцу, с дерзостью сатаны бросившего вызов самому Создателю, — его ныне почитают как лучшего друга православия, слагают, издают и бессчетными тиражами рассыпают по всей ослабевшей умом России мифы о Сталине-верующем, его каких-то сугубо тайных исповедях и причастиях, о его, само собой, тайных же встречах со своим духовником. Духовником Сталина был дьявол. Но у нас про это слова не скажи. Если наши православные (слава богу, далеко не все) почитают Гитлера, то отчего бы им не любить отца родного? И отчего бы им не внушать бедному народу, что спасти Россию может лишь «православный сталинизм»?
Когда-то поэт мог написать: «Всю тебя, земля родная, в рабском виде Царь Небесный исходил, благословляя». Я верю, что Он и сейчас здесь, с нами. Но, кажется мне, было бы ужасной ошибкой думать, что Он там, где Ему кадят важные церковные чиновники в присутствии еще более важных чиновников государственных.
Бога изгнать нельзя. Бог может уйти Сам — и прежде всего оттуда, где Ему бесконечно лгут.
Мне кажется, когда епископ Мартин в тесном храме под Истрой грянул троекратную анафему Сталину, он не только осуществлял мечту всей своей жизни. Он надеялся разбудить Россию от тяжкого внеисторического сна — в чем я ему стараюсь посильно помочь.
_* После того как РПЦЗ была поглощена Московской патриархией, не все миряне, клирики и архиереи РПЦЗ приняли объединение. При этом каждая отклонившая объединение часть РПЦЗ объявила себя самостоятельной церковью. Чтобы народ знал, с кем имеет дело, после названия церкви поставили в скобках имя правящего архиерея. В нашем случае два «В» – это правящий архиерей Владимир и почивший Виталий (Устинов), последний предстоятель неповрежденной РПЦЗ. _
Справка В 1965 году уроженца Керчи Валерия Лапковского исключили из комсомола и с факультета журналистики Ленинградского университета «за религиозные искания». Три года спустя его арестовали в Крыму за религиозную агитацию и пропаганду. Под следствием побывал в семи тюрьмах. В столичном Институте судебной психиатрии имени Сербского ему поставили диагноз «вялотекущая шизофрения» и направили на принудительное лечение. Так обычно расправлялись тогда с диссидентами.
После освобождения из «психушки» Лапковский начинает работать в Московской патриархии. В 1976 году становится священником. В 1981 году о. Валерий переезжает к матери в Крым. Из опубликованных документов КГБ СССР следует, что некоторое время спустя «по разнарядке» этого ведомства о. В. Лапковского попытались успокоить, дав место священника в Феодосии в Казанском соборе. Феодосия избирает о. Валерия народным депутатом. Однако он вскоре слагает с себя эти полномочия в знак протеста против поддержки депутатами путча ГКЧП.
С февраля 1991 года о. Валерий официально разорвал отношения с Московской патриархией и перешел в Русскую православную церковь за границей, куда его принял первоиерарх этой церкви митрополит Виталий (Устинов). Однако долгие годы после этого так и не имевший храма о. Валерий служил под открытым небом зимой и летом на старом кладбище в центре Феодосии. Он проводил в Феодосии крестные ходы памяти жертв красного террора и пытался объединить крымское духовенство, устраивая соборные литургии. В Киеве 8 октября 2010 года был рукоположен в сан епископа. Он выстроил в Феодосии храм Сорока мучеников Севастийских, где служит по сей день, совершая время от времени богослужение и встречи с духовенством и мирянами в Москве, Курске и других местах.
