3 марта. День седьмой

– Может, мы обсудим, где я живу, уважаемые участники? – спросил судья Александр Замашнюк после обеденного перерыва на судебном заседании в четверг и выразительно посмотрел на адвокатов Никиты Тихонова и Евгении Хасис. Только что прокурор Елена Сухова сообщила председательствующему, что в среду на националистическом сайте «Правые новости» были размещены фотография судьи и адрес его проживания. Распечатка с интернет-портала была передана Замашнюку.

– Рассказать вам о моем семейном положении, о личной жизни? – судья продолжал задавать вопросы в тишину. – Очень интересно у нас развивается процесс.

– А к нам какие претензии? – недоумевал адвокат Тихонова Анатолий Жучков.

– Я на такие сайты не захожу. Это вот у прокурора Суховой спросите, она заходит, – вставил защитник Хасис Геннадий Небритов.

– Эта информация принимается к сведению… – закрыл тему судья.

Отметим, что ранее на праворадикальных ресурсах выкладывались фотографии и адрес судьи Эдуарда Чувашова, который вел помимо прочих дела неонаци-группировок (в частности судил «Белых волков», которых защищали в том числе адвокат Хасис Коротков-Гуляев и адвокат Тихонова Васильев). Судья был убит 12 апреля 2010 года. За неделю до этого Чувашов вынес обвинительный приговор по второму делу банды Рыно-Скачевского. Сейчас фотографии судьи можно найти в интернете со «штампом» «ликвидирован»…

В четверг были допрошены три свидетеля, находившиеся на Пречистенке в момент убийства Стаса и Насти 19 января 2009 года. Двух – сотрудника ДПС Алексея Черешнева и безработного Андрея Цуканова – суд выслушал до обеда. Черешнев двигался по четной, противоположной от места убийства, стороне улицы, а Цуканов сидел в машине, припаркованной на углу дома №1, возле которого преступник расстрелял Маркелова и Бабурову. Свидетели сообщили, что услышали хлопки и увидели человека относительно высокого роста в серой куртке, убегавшего с места преступления в сторону станции метро «Кропоткинская». У него в руках, как заметил Черешнев, был предмет, похожий на пистолет.

Показания третьего свидетеля оказались особенно важны. Сотрудник безопасности российского филиала одного из международных банков Александр Попов рассказал, что, идя по нечетной стороне Пречистенки в сторону метро, услышал три хлопка. (Свидетель пояснил, что он был сотрудником правоохранительных органов и сразу определил, что за хлопки это были: «Выстрелы сложно с чем-то спутать».) Попов стал оглядываться и увидел на противоположной стороне улицы, напротив дома №1, девушку. По словам свидетеля, она также осматривалась по сторонам и вела себя «нехарактерно».

– Она пристально смотрела туда, где лежали тела, даже дернулась в ту сторону, но потом передумала и побежала к метро.

Свидетель добавил, что эту же девушку он видел буквально в двух метрах от себя и за час до преступления, когда шел по четной стороне улицы от станции метро «Кропоткинская». Он «обратил внимание на симпатичную девушку» и потому запомнил ее, а также во что она была одета: темная длинная куртка, бейсболка, поверх которой был надет капюшон, высокие ботинки… В тот же день Попов прочитал в интернете, что убитые – адвокат Маркелов и журналист Бабурова. А в середине ноября 2009 года обнаружил в «Комсомольской правде» фотографии задержанных и опознал в Хасис ту девушку, которую видел в на Пречистенке.

Адвокат Евгении Максим Коротков-Гуляев засомневался: как свидетель мог запомнить Хасис, если она была в кепке и капюшоне? Защитник ходатайствовал о проведении на глазах у присяжных следственного эксперимента – попросил выдать подзащитной куртку с капюшоном и кепку, чтобы прямо в зале суда оценить, насколько реально при таких условиях запомнить лицо человека.

– Ходатайство адвоката Короткова-Гуляева противоречит УПК, – возразил прокурор Борис Локтионов. – Для проведения следственного эксперимента подсудимую Хасис необходимо вывести на улицу Пречистенку города Москвы в дневное время 19 января. Необходимо воссоздать ту же обстановку, которая была в тот день, когда были убиты Маркелов и Бабурова…

Судья согласился со стороной обвинения: следственный эксперимент должен проводиться в условиях, максимально приближенных к тем, которые были в момент преступления: «Требования адвоката с участием коллегии присяжных заседателей исполнить невозможно», – вынес решение Александр Замашнюк.

Коротков-Гуляев не сдавался и стал повторно заявлять ходатайство – слово в слово.

– Максим Юрьевич, вы повторяетесь, – заметил судья.

– Что? Я заявляю повторное ходатайство. Естественно, это подразумевает под собой то, что я буду повторяться.

– Все? Вы закончили?

– Что закончил?

– Я не знаю, что вы начинали…

Ходатайство было оставлено даже без рассмотрения: адвокат не сообщил каких-либо новых обстоятельств в обоснование своей правоты.

Воспользовавшись паузой, к судье обратился второй защитник Евгении Хасис Геннадий Небритов. «Я долго не решался обсудить этот момент…», – сделал ремарку адвокат.

– Мы очень сочувствуем потерпевшим в связи с той утратой, которую они понесли, – начал представитель обвиняемой. – Но хочу обратить внимание суда, что Бабуровы, задавая вопросы свидетелям, очень часто используют абсолютно неправовые термины. Например, «Бабурова, мама убитой Насти». Закон такого не предусматривает. Это придает процессу эмоциональную окраску и может негативно повлиять на прения присяжных, которым предстоит вынести решение по данному уголовному делу.

Судья вступился за родителей Насти, которые приехали из Севастополя, чтобы ходить на каждое заседание по делу.

– Потерпевшие являются близкими родственниками погибшей, – повышенным тоном сказал Замашнюк. – Свои родственные отношения они не утрачивают даже с гибелью дочери. Вы вступили не на ту тропу, указывая потерпевшим, как им представляться при постановке вопроса.

Не успел допрос свидетеля Попова продолжиться, как Коротков-Гуляев опять принялся упоминать процессуальные детали в присутствии присяжных, что запрещено УПК. За шесть дней суда защитник набрал шесть предупреждений. На заседании в среду судья пригрозил, что седьмого замечания не будет. Свое обещание Замашнюк сдержал и удалился в совещательную комнату. После почти часового перерыва судья объявил: «…Адвокат Коротков-Гуляев в присутствии присяжных допускал высказывания правового характера, давал оценку показаниям свидетелей и иным доказательствам, задавал наводящие и пытался обсудить процессуальные вопросы… Защитник неоднократно нарушал порядок в судебном заседании. Несмотря на меры воздействия, адвокат Коротков-Гуляев в очередной раз нарушил регламент, что влечет за собой освобождение его из процесса с сообщением об этом в Адвокатскую палату Москвы».

Так адвокат Коротков-Гуляев оказался удаленным с правового поля, о рамках которого громко кричал на первых заседаниях.

За Хасис остается право заключить соглашение с новым адвокатом. Подсудимая возражала, для квалифицированной защиты ей нужен именно Коротков-Гуляев: «В противном случае нет никакого смысла привозить меня в суд вообще. Давайте просто меня расстреляем!». Пока интересы Хасис будет представлять только Геннадий Небритов. (Перед началом процесса у Евгении был заявлен и третий защитник – Матвей Цзен, однако подсудимая сразу отказалась от его услуг.)

Адвокаты обвиняемых и сами Тихонов с Хасис тут же коллективно заявили отвод судье.

– По моему мнению, – так мотивировал ходатайство адвокат Тихонова Александр Васильев, – в течение всего судебного процесса со стороны председательствующего неоднократно нарушались принципы равенства и состязательности сторон, что свидетельствует о наличии личной – прямой или косвенной – заинтересованности в исходе дела, а именно вынесения по делу обвинительного вердикта.

– Полностью поддерживаю! – раздраженно добавила Хасис из «аквариума». – Моя гражданская позиция в корне противоречит тому судебному произволу, который тут происходит!

На что прокурор Сухова заметила: вердикт по данному уголовному делу выносит коллегия присяжных, а не судья. Представитель потерпевших Роман Карпинский тоже заметил, что отвод ничем не обоснован. И в отводе было отказано.

После удаления Короткова-Гуляева внешне процесс пошел быстрее и цивилизованнее. Казалось, его участники даже стали уважительнее относиться друг к другу. «Уважаемый суд!», «уважаемый Александр Витальевич!», «ваша честь!», «уважаемый Геннадий Геннадьевич!»… Никаких «что?» и «вы со мной разговариваете?!».

При этом вне зала заседания Коротков-Гуляев остается самым контактным и общительным адвокатом из всех защитников обвиняемых. После удаления он продолжал сидеть в Мосгорсуде (где участвует в еще нескольких процессах) и сообщил журналистам, что пока не готов прокомментировать произошедшее, потому что не «сформировал позицию».

Завершив допрос свидетеля Попова, судья попрощался с участниками процесса до 9 марта: по пятницам заседания по делу не проводятся, а два первых дня следующей недели «выпадают» из-за праздников.

– Пожалуйста, не заболейте, не потеряйтесь, не выпадите каким-либо образом из состава коллегии, – посоветовал судья напоследок присяжным. – Я обращаюсь к вам с пожеланием: вы должны быть независимы в своих суждениях и принимать во внимание только те доказательства, которые звучат в вашем присутствии в зале суда.

P.S.: 4 марта судье Замашнюку была выделена государственная охрана.