Внимание к виртуальному пространству в России растет. Одним Интернет представляется «последним бастионом» свободных СМИ в нашей стране. По мнению других, именно Интернет станет площадкой для рождения новых политических лидеров или даже приведет к появлению нового человека (вероятно, в противоположность «человеку советскому»). Исследования показывают, что влияние Интернета на жизнь рядового россиянина пока сильно преувеличено.
Сколько их
Ошибочны многие расхожие оценки размера самой интернет-аудитории. Уже весной 2008 г. Дмитрий Медведев говорил о том, что ее размеры достигли отметки в 40 млн человек, Владимир Путин в то же время говорил о 50 млн. Между тем, по данным Левада-Центра, в сентябре 2010 г. хотя бы раз пользовались Интернетом 43% (около 60 млн человек). Пользуются им регулярно не более 28-30% населения (приблизительно 40 млн человек). И только 18% россиян проводят в Интернете больше 10 часов в неделю; более двух часов в день — лишь 5-6% населения, т.е. 7-8 млн человек. Таким образом, получается, что доля людей, которые, что называется, «сидят в Интернете», невелика в масштабах всей страны.
Большей частью это молодые, благополучные, образованные, довольные жизнью жители крупных городов. Самые активные интернет-пользователи — молодые москвичи. На образе жизни, взглядах и привычках (на которые Интернет влияет лишь отчасти) этой небольшой «продвинутой» части населения в основном и сосредотачиваются авторы, описывающие российское интернет-сообщество. От 80 до 90% населения при этом исключаются из рассмотрения, про них забывают. Средние же, «простые» россияне не отличаются высоким уровнем благополучия, образования, запросов и перспектив. В политическом плане именно они обеспечивают хотя и пассивное, но массовое принятие, даже одобрение существующего режима. Нет уверенности, что по мере подключения к Сети периферии привычки и настроения российской интернет-аудитории не изменятся в сторону преобладающих у населения в целом.
Что они ищут в Сети
Чем моложе респондент, тем интенсивнее он пользуется Интернетом, но тем скорее он заходит в Сеть для общения и развлечений, самостоятельного поиска информации (не новостей!), согласно своим вкусам и представлениям. Посещение специализированных информационных ресурсов находится далеко не на первом месте в иерархии его запросов. Информированность — побочный продукт «зависания» в Сети, а не результат сознательного регулярного обращения к интернет-изданиям. Кругозор пользователя ограничен разрозненными обрывками информации, которые случайно попадаются на глаза. Скорее это будут громкие, скандальные, сенсационные темы, но не серьезные аналитические материалы по истории или политике. Рекомендации друзей, которым с удовольствием следуют юзеры, еще больше сужают поле зрения, отсеивая темы, неинтересные этому кругу.
Хочет ли, способен ли человек самостоятельно складывать отдельные кусочки мозаики, разбросанные в Интернете, в целостную картину происходящего — вопрос открытый. Задать широкий горизонт происходящего, подобрать и оценить происходящее могли бы существующие профессиональные (и независимые) интернет-издания, но это как раз наименее посещаемые ресурсы Сети.
Интернет и телевизор
Напротив, государственные телеканалы пользуются несопоставимым влиянием. Ежедневно смотрят телевизор до 84% населения (читают интернет-издания — 5%), 94% узнают таким образом о последних событиях (по Интернету — 9%). В свою очередь, телевизионные новости — это информационные программы трех федеральных каналов: Первого, «России», НТВ (для 78%, 68% и 54% россиян соответственно), остальные — далеко позади.
Даже молодые москвичи, у которых Интернет как источник информации вплотную приближается к телевидению (64% и 74% соответственно), уходя с ТВ за более легкими и доступными развлечениями в Сеть, возвращаются к телеэкрану за свежими новостями. Несмотря на то, что содержанием телеэфира удовлетворены 29% (не удовлетворены 58%), половина столичной молодежи продолжает смотреть телевизионные новостные программы. Лишь четверть целенаправленно просматривает материалы на сайтах телеканалов и радиостанций, газет, журналов, новостных порталов.
Практически полный контроль государства за повесткой дня приводит к тому, что сюжеты, связанные с коррупцией, превышением полномочий высшими чиновниками, работой репрессивного государственного аппарата, действиями оппозиционных движений, не достигают рядового гражданина. Подавляющее большинство россиян ничего не слышали о конфликте «Наших» и Подрабинека (85%), о суде над Самодуровым и Ерофеевым (79%), гибели Магнитского (71%). Оказались хорошо информированными о происходящем 3%, 2% и 7% соответственно. Даже о «программной» статье Медведева «Россия, вперед!» спустя неделю после ее публикации ничего не слышали 80% россиян.
Дело в том, что именно российское телевидение делает сегодня тему сколько-нибудь значимой в масштабах страны: его смотрят, ему доверяют. Событие или обсуждение может зарождаться в Интернете, в блогосфере (в августе 2010 года время от времени читали блоги около 7% населения), проходить отбор и оценку в профессиональных СМИ, но если оно не попадает на телеэкраны, то не существует для абсолютного большинства россиян. О медведевской статье, гибели Магнитского, ДТП на Ленинском большинство россиян узнавали из передач телеканалов (64%, 71% и 83% соответственно, в Интернете — 10%, 7% и 5%). Отсутствие свободы слова на государственных телеканалах блокирует темы свободного Интернета. Его роль как источника информации не стоит переоценивать.
И все-таки во второй половине 2010 года опросы зафиксировали неожиданную ситуацию: всей стране стали известны протесты против вырубки Химкинского леса и скандальное ДТП на Ленинском проспекте — темы, широко обсуждавшиеся в Интернете. Правда, и здесь главную роль сыграло телевидение. Вопрос в том, почему вдруг эти события были растиражированы официальными СМИ.
Политические пристрастия
Осторожнее стоит подходить и к оценке политических пристрастий российской аудитории Интернета. Действительно, либеральная «инфраструктура» Сети (аналитические издания, интернет-сайты оппозиционных партий, личные блоги лидеров) кажется ярче и богаче «официальной». Отчасти это следствие того, что несистемная оппозиция выдавлена в Интернет, отстранена от телеэфира. Однако опрос молодых москвичей (15—29 лет), проведенный Левада-Центром в июле 2010 года, показал, что среди людей, для которых Интернет является предпочтительным источником информации о происходящем (и внушающим наибольшее доверие), преобладают люди без определенных политических пристрастий.
И если партия власти и «официальная» оппозиция обращаются к своим сторонникам через традиционные СМИ, то несистемным политикам, вынужденным действовать через Интернет, еще только предстоит научиться рекрутировать себе сторонников.
Поддержка политического движения не зависит напрямую от информированности о его существовании. Российским оппозиционерам, несмотря на относительно хорошую известность — например, в Москве о маршах несогласных осведомлены так же хорошо, как и об акциях прокремлевских «Наших», — не удается заручиться ни доверием молодых людей, ни тем более участием в своих акциях. О маршах несогласных и акциях «Наших» слышали 51% и 43% респондентов соответственно, одобряли их 13% и 11%, но готовы были принять участие только по 6%. Чтобы рекрутировать новых сторонников, потребуются новые идеи, подходы, лица.
Проблема, судя по всему, еще и в том, что многочисленные блоговолны, тви-репортажи и перепосты создают видимость активной деятельности, массового участия и этим лишь мешают их инициаторам оценить реальный результат такой активности.
Однако завоевать симпатии интернет-пользователей можно. «Общество синих ведерок», движение по борьбе с мигалками на дорогах, которое началось в Интернете и затем перекинулось в офлайн, — пример успешного привлечения сторонников. Но и здесь активисты не ограничились только интернет-активностью. Они действовали при поддержке традиционных СМИ: радио и газет, которые подхватили тему и способствовали ее распространению в различных аудиториях. Через три месяца после возникновения об инициативе знали 43% московской молодежи. Среди информированных 27% одобряли ее и еще 17% при случае были готовы принять участие в акциях движения.
Что определило столь быстрый успех «ведерок»: игровой характер акций, ориентированность на конкретную, понятную социальную проблему (злоупотребление мигалками и общий произвол VIP-водителей на московских дорогах), умелое использование блогов и социальных сетей (которыми сегодня охвачены около пятой части взрослого населения страны и практически вся молодежь крупных городов) для рекрутирования сторонников — достойно пристального внимания и изучения.
Вопрос в том, как долго можно поддерживать к ним общественный интерес и возможно ли их воспроизводство во времени. Станет ли Интернет средой для появления новых организаций, или же здесь возможны только разовые акции, флеш-мобы. А главное, возможно ли с помощью такой активности влиять на принятие государственных решений. 
