Стандарты старшей школы испугали всех. На самом деле нерадивые чиновники просто не сумели внятно написать документ. Все, кто читал эту абракадабру, вычитали то, чего «стандартизаторы» записать вовсе не хотели: про три обязательных предмета в старших классах. И испугались: остальные — за деньги? Таков уровень документа.

Теперь министерство оправдывается: вовсе не имели в виду, что обязательными предметами будут только физкультура, ОБЖ и «Россия в мире», за индивидуальный проект. Обязательных предметов будет 11. Кроме этих уже общеизвестных старшеклассник должен выбрать еще семь — из шести образовательных областей.

Это министр Андрей Фурсенко вынужден был объяснять 2 февраля на заседании президиума правительства премьеру Путину. Объясняли это и другие представители министерства на круглом столе, организованном Минобрнаукой 9 февраля, обвинив всех в неумении читать и понимать прочитанное. В ответ, правда, услышали обвинение в том, что чиновники не умеют писать так, чтобы текст трактовался однозначно. Заместитель министра образования Максим Дулинов пообещал, что 15 февраля на сайте Минобрнауки появится исправленный вариант проекта стандартов.

Естественный в нашей стране испуг, что отнимут еще что-то, не позволил увидеть: плохо написанный документ впервые предложил ученику выбор!

В этой свалке слов, которую сейчас представляет собой проект стандарта, закопана самая прогрессивная на сегодня в педагогике идея гуманной школы, за которую в начале 90-х бились наши учителя. Еще в конце 80-х в «Учительской газете» Владимира Матвеева клубился спор: что в центре процесса образования — предмет (учитель-предметник, государственная программа, единый учебник) или ребенок, который в первую очередь все-таки не ученик, а личность? Появилась «Педагогика сотрудничества» Симона Соловейчика, вырос при газете, а потом разросся на всю страну клуб творческих учителей «Эврика». Мы с Соловейчиком начали делать в «Учительской» «Родительскую газету» — полполосы в каждом номере, три раза в неделю — родителям тоже было небезразлично, как и чему учат детей. Тогда на волне общей демократизации и в атмосфере веры в скорые перемены к лучшему направление движения от авторитаризма к сотрудничеству, от обязательности — к выбору виделось очевидным благом. Убеждать в этом было легко и весело. Одна за другой появлялись свободные школы Монтессори, вальдорфские, Френе, школы Толстого. Росли как грибы частные школы — чтобы уйти от жесткой обязаловки, от единого учебника, который открывается на одной странице в один день по всей стране, невзирая на особенности класса, каждого ребенка в нем, географии или, наконец, погоды! Государственные школы тоже искали свои выходы, и таким выходом стал статус инновационной школы и экспериментальной площадки. Учителя читали философские трактаты и спорили о том, как учить, не унижая; как снарядить в жизнь, не убив к ней интерес; как развивать то, что заложено в конкретном ребенке, а не учить черепаху летать, орла — плавать, а волка — лазать по деревьям. Так, в Томске философский кружок молодых педагогов штудировал труды Льва Толстого, и из этого родилась школа Толстого, основанная на его философии, на написанных им учебниках, на дневниках Толстого-учителя. А московская школа Самоопределения Александра Тубельского! Оказалось, что ребенок должен не только подчиняться, он может самоопределяться.

Если бы тогда кто-то сказал, что в министерском документе будет записано: ученик должен выбирать предметы… Ожидание счастья и путь к нему, несомненно, прекраснее, чем само счастье… Не ново. Но то, какой оказалось реализация многолетней мечты о свободной школе, о свободном учителе, взращивающем человека внутренне свободного, вызывает даже не возмущение, а кривую усмешку.

Проект стандартов испугал тем, что урежут бесплатное образование, и сработал нормальный человеческий охранительный инстинкт: не трогайте того, что у нас есть. На этом фоне забыли, что вообще-то школой никто недоволен. Она не развивает индивидуальных способностей, не дает знаний на уровне, достаточном для поступления в вуз. Она заставляет родителей тратить огромные деньги на репетиторов для ЕГЭ. Она неспособных или слишком увлеченных какой-то одной областью просто выдавливает.

Весной 2009 года, когда ЕГЭ стал впервые не экспериментальной, а государственной формой аттестации, в редакцию «Новой» позвонила мама девочки, которая собиралась поступать в Гнесинку. «Девочка занимается музыкой с трех лет. Потрясающие данные. Последние годы — 8 часов фортепиано в день. Педагог по специальности давно ждет ее в вузе, но… В вуз нельзя без школьного аттестата, а школьного аттестата не получить без ЕГЭ, а ЕГЭ по математике ей не сдать, жизнь сломана…» В прошлом году эта мама перезвонила и рассказала, что год спустя нашла лазейку: «Будет у нас это свидетельство о ЕГЭ».

О знаниях вопрос не стоял. Нужна бумажка.

Для этой девочки математика — обязательный предмет! Он был обязателен и для 21% выпускников, которые не осилили планку ЕГЭ по математике в 2009 году, когда ЕГЭ перестал быть экспериментом и стал законом. В 2010-м опустили саму планку так, что ниже некуда, — надо было набрать 21 балл из 100, но все равно 5,1% не справились.

Кто не знает, что обязательные предметы не гарантия обязательных знаний? Кто верит, что уроки, записанные для всех в расписании каждой школы, дают знания всем? Но то, что они обязательные, как-то греет: все изучают основы всех наук.

В том же 2009 году (он был годом подъема обычного школьного вранья на государственный уровень) знакомые учителя из Чечни просто плакали: как будем сдавать ЕГЭ, если дети по нескольку лет отдельные предметы не учили, в некоторых школах русского совсем не преподавали — не было учителя. Как на русском языке будем сдавать? После ЕГЭ с горечью отмахнулись: «Все сдали». И всё, обсуждать этот вопрос не стали. Да и что обсуждать, если дали детям урок лжи. Но уроки лжи нам привычны. Три пишем, два в уме — традиционная школьная теорема.

Кто не знает, чем занимаются школьники выпускных классов; сколько предметов учат реально те, кто собирается поступать в вузы; и что происходит с остальными? Но формально всё — обязательное.

Что поделаешь, эпоха имитации. У нас даже новый общепонятный жест появился: потряхиваем кистями, изображая кавычки, хотя антропология говорит, что это не часто случается. «Сдал экзамен» — в кавычках, «правовое государство» — в кавычках, «свобода слова» — в кавычках, и «выборы», конечно, только в кавычках. Школа, к сожалению, не оазис среди всеобщего вранья, она — часть этой имитационной традиции. Она делает вид, что учит, ученик делает вид, что учится. Родители ищут лазейки. Те дети, о ком некому позаботиться и кому Бог не дал способностей, просто выпадают в осадок. Этот обиженный, озлобленный, отвергнутый институтом социализации осадок всплывает и в Кущевке, и на Манежке. Но зато все проходят (того, что проходят мимо, предпочитаем не замечать) все положенные предметы (кем и когда положенные?).

И вдруг — взрыв. Традиционно в негодном продукте административного творчества, напугавшем учителей и родителей, ищут заговор: это выгодно власти — массовое воспроизводство идиотизма, власть боится умных…

Ну и слава богу, что раскричались, если кто-то реально нападал на наш национальный интеллектуальный потенциал, то нападение остановили единственным доступным у нас способом: «Барин рассудил». Путин со стандартов образования начал заседание президиума правительства, обратившись к министру Андрею Фурсенко: «Вы знаете, как я люблю спорт и физкультуру, но если ваши эксперты решили сделать физическую культуру единственным обязательным предметом в школе, то, мне кажется, они перестарались. У юристов это называется «эксцесс исполнителя».

Эксцесс еще тот. И исполнитель — за гранью. Чем нужно думать, чтобы так подставиться? До какой степени надо не владеть языком, чтобы тебя так поняли? Для чего вообще создавать документ, который просто невозможно прочесть (мало кто из обсуждающих это сделал), а редкие прочитавшие спорят о том, что же именно там написано.

Эксцесс исполнителя привел к тому, что страна испугалась: образование становится платным, забесплатно — только ОБЖ… Испугалась зря, всего-навсего — эксцесс исполнителя. Финансироваться будет 37,5 часа в неделю на ученика. Так и было до сих пор — от 32 до 36 часов, в зависимости от того, как работает школа — по пятидневке или по шестидневке.

Только подводные камни все равно видны. Пусть мы уже знаем, что не сумели прочесть того, что чиновники не сумели написать. Но эти три монстра: «Россия в мире», физкультура и ОБЖ — догонят каждого, без выбора.

Почему? В одну телегу с гуманистической идеей выбора впрягли запрос Министерства обороны. Физподготовка, ОБЖ и «Россия в мире» — это и есть начальная военная подготовка, такой курс молодого бойца. Видимо, это сейчас самое заинтересованное в выпускниках школы ведомство. Ни промышленность, ни сельское хозяйство, ни Академия наук своего запроса не формулируют. Вузам абитуриенты нужны, но они по причине недоборов готовы взять любых. А силовики свою линию гнут.

И последнее — о реакции учителей. Идея выбора для гуманистической школы очень важна! Но для массового учителя — сложна и непривычна. Это совершенно иная педагогика. Школа, где у ученика есть выбор, это иная школа. В ней не учитель хозяин ребенка, который хочет — не хочет, а придет к нему по расписанию, а тот еще и прикрикнет: «Вас много, а я один», а то и обзовет неучем, лодырем, хорошо, если не тупицей. Тут дети сами будут выбирать. Могут ведь и не выбрать. И работать надо как-то иначе — чтобы выбрали, чтобы пришли. Ведь выбирать будут не только нужный предмет, но еще и интересного учителя, интересного человека. А многие ли учителя сегодня работают на детский интерес. Пока ребенок в полной крепостной зависимости — немногие.

И нетрудно угадать, что учителя тысячами будут подписывать письма протеста против нового стандарта. Против выбора, против свободы.

Так изменился сейчас сам состав воздуха, которым дышим, маятник качнулся и демократы возопили: на фиг эта демократия со свободой выбора. Мы отсидели десять лет строгого режима без права переписки, и ничего, нормальными людьми вышли, и они пусть сидят — свои одиннадцать. Зачем им выбирать, да и что они могут выбрать, несмышленыши, в социальных сетях погрязшие? Мы лучше знаем, что им нужно. А иначе разрушится культура, захиреет наука и пропадет национальная идентичность…

То, что ни того, ни другого, ни третьего уже нет, может, именно потому, что не растет все это на лжи и по принуждению, — видеть не хотим. А по выбору, может, и вырастет.

И поправлять проект стандартов надо не в сторону увеличения числа обязательных предметов, а, наоборот, все — абсолютно все — сделать по выбору, и никаких священных коров вроде заложенной силовиками триады: физкультура, ОБЖ, «Россия в мире». А если уж говорить о самых обязательных из всех обязательных, то это все-таки не ОБЖ с физкультурой и глубоко законспирированной пока «Россией в мире», а литература. Как написал в открытом письме президенту, под которым подписались уже 23 тысячи деятелей культуры, ученых, учителей и просто родителей, учитель литературы 57-й школы Сергей Волков: «Для такой страны, как Россия, является не просто невыгодным, но и противоестественным отказ от обязательного изучения старшими подростками русской литературы, которая, по сути, и представляет собой Россию в мире и является для граждан страны основой безопасности жизнедеятельности».

Выбор должен распространиться, конечно же, и на форму итоговой аттестации — если старшеклассник выбирает предметы и уровни их изучения, ЕГЭ в нынешнем виде не прокатит.