«Заявления российских граждан Марины и Виктора Калашниковых в ходе тщательного расследования не нашли достаточных подтверждений», — проинформировали «Новую газету» в пресс-центре берлинской прокуратуры.
Напомним: дальний родственник изобретателя самого знаменитого автомата в мире и его жена настаивали на том, что бывшие коллеги Виктора Калашникова мстят ему «за публичную критику политики Кремля». Как неоднократно информировала журналистов супруга отставного полковника, занимавшегося в свое время сбором разведданных в Брюсселе, «…еще в Москве источник в российском правительстве предупредил нас, что будут проблемы, если не перестанем делать выпады против режима…» После чего и было решение покинуть родину. Однако, по словам Марины, с которой я беседовал весной 2010 года, уже в поезде на Варшаву «кто-то мог пропитать ртутью постельное белье», а «на каждой остановке, будь то гостиница в Таллине или кафе в Бельгии, у нас появлялись симптомы, похожие на отравление».
Действительно, в клинике «Шаритэ», где чета Калашниковых прошла тщательное обследование, эксперты нашли 53,7 микрограмма ртути на литр крови у Виктора и 56 мкг на литр крови у Марины. Что в 10 раз превышает допустимые нормы.
Обо всем этом «Новая» уже сообщала (см. № 132 от 24.11.2010. — «Где искать следы?»). Попутно подчеркивалась та большая настороженность германских коллег, с какой они реагировали на стремление Калашниковых придать максимальную огласку их истории.
Лишь один солидный журнал не удержался и обнародовал в конце прошлого года сообщение о том, как экс-резидент регулярно меняет гостиничные номера, периодически проводит аналогии с «делом Литвиненко» и часто повторяет, что «у российских спецслужб очень длинные руки, они достанут неугодных в любом уголке планеты».
Только вот, согласно окончательным выводам германских криминалистов, бригада киллеров за супругами Калашниковыми по всему ЕС не гоняется. Что же до наличия паров тяжелых металлов в организмах Марины и Виктора, то, как деликатно предполагают в отделе по раскрытию преступлений, совершенных по политическим мотивам, «пострадавшие могли непреднамеренно отравить себя сами еще в России».
