Жадыра Игликова получила от хирурга Владимира Паршина в подарок Новый год. Без операции, которую сделали в Российском научном центре хирургии им. Петровского РАМН, надежды на этот Новый год у Жадыры уже не было. О том, как встретились 25-летняя казашка Жадыра, уникальный хирургический метод (который привез в нашу страну итальянец Паоло Маккиарини) и российский профессор Владимир Паршин, обязательно надо рассказать.
Сначала о Жадыре. В 2006 году она заканчивала Казахский национальный университет им. Аль-Фараби, шла на красный диплом, оставался месяц до госэкзаменов, а еще через три месяца они с мужем ждали рождения ребенка. Но ни госэкзамена, ни ребенка не случилось, потому что произошла беда — автомобильная катастрофа. Когда Жадыра потихоньку рассказывает о том, что с ней было за эти четыре года, даже не верится, что эта миниатюрная женщина смогла столько перенести. Рядом с ней все это время мама — Шолпан. У обеих сегодня глаза буквально светятся: появилась надежда. А тогда, в 2006-м, была клиническая смерть, две черепно-мозговых операции, множественные переломы… Шолпан говорит, что у дочки целыми остались только руки. И было девять месяцев комы. Через три месяца маме отдали дочку из больницы в коматозном состоянии со словами, что больше ничего сделать нельзя. Но Шолпан дождалась, увидела, как дочка первый раз пошевелила пальцем, как впервые вздрогнули ее ресницы, как она открыла глаз — сначала один… Все это время Жадыра не могла самостоятельно дышать, была сделана трахеостома — отверстие в дыхательном горле с трубкой. И вот когда Жадыра уже стала оживать — узнавать родных, есть, случился новый недуг — она начала задыхаться. За то время, что стояла дыхательная трубка, трахея была поражена. Специалисты в Казахстане не видели выхода. Мама повезла Жадыру в Китай. Там, в военном госпитале в Шанхае ей девять часов оперировали переломы ног, но жизнеобеспечивающим было поддержание дыхания. Просвет трахеи постоянно зарастал — это типичное последствие длительной трахеостомы. Сначала каждый день, потом через день, позже — раз в неделю приходилось расширять просвет трахеи. Каждый раз — наркоз. Дважды уезжали домой, но снова возвращались в клинику в Китай по жизненным показаниям. Три года! Так больше продолжаться не могло: стенки трахеи больше не могли выдерживать эти чистки. Шолпан через Интернет нашла клинику в Израиле. А еще раньше в своих поисках наткнулась на описание операции, которую сделал итальянский хирург Маккиарини: пересадил трахею, выращенную в биореакторе из собственных клеток пациентки на донорском каркасе.
Оставим Жадыру буквально на минуту, потому что в это время счет ее жизни в очередной раз шел на часы. Теперь надо рассказать о работе, которая велась в отделении хирургии легких и средостения Российского научного центра хирургии им. Петровского РАМН. Профессор Паршин (руководитель отделения) рассказывает: «Как только не пытались хирурги всего мира заменить поврежденную опухолью, травмой или трахеостомой трахею — проще назвать, какой материал не пробовали. Ставили и стеклянные, и металлические, и синтетические трубки». Но из чего бы ни был сделан протез, он отторгался организмом. Чужеродный материал вызывает гнойно-воспалительные процессы, и жизнь пациента удается продлить ненадолго. Делаются и трансплантации. В отделении Паршина пациенту трансплантировали трахею от донора, и он живет уже четыре года. Только, как и любой пациент с трансплантатом, он должен пожизненно принимать лекарства, которые не дают организму отторгать чужеродную ткань. Это одно ограничение трансплантации, другое — дефицит органов. Вот и сейчас в отделении другой пациент уже полгода ждет донорскую трахею, состояние его ухудшается, но никто не может ему сказать, когда для него появится орган.
Этих двух серьезных ограничений нет у метода, разработанного Маккиарини (см. «Новую» №104 от 20.09.2010 «Родные запчасти»). В августе уходящего года Маккиарини приезжал в Центр хирургии им. Петровского. Тогда он и кардиохирург Сергей ДЗЕМЕШКЕВИЧ, директор Российского научного центра хирургии им. Петровского РАМН, подписали договор о совместной научной и клинической работе в этом направлении. В программе участвуют благотворительный Фонд поддержки научных исследований «Наука за продление жизни» и Российская академия медицинских наук. В клинику во Флоренции на стажировку слетала руководитель медико-генетической лаборатории Центра доктор медицинских наук Елена ЗАКЛЯЗЬМИНСКАЯ. Она от начала до конца участвовала в подготовке органа, взятого у недавно умершего человека, к трансплантации. Здесь первый секрет метода, который автор раскрывает для всех врачей: важно удалить все клетки, которые могут вызывать отторжение. Это делается за семнадцать дней. От донорского органа остается только инертный каркас из коллагеновых волокон — основы соединительной ткани, составляющей хрящ трахеи. Потом два хирурга из Центра хирургии Владимир Паршин и Андрей Волков ассистировали в клинике во Флоренции Маккиарини. Смотрели пациентов, которым операция была сделана раньше. Паршин рассказывает: «Я видел через эндоскоп трахею, пересаженную пациенту из Чехии год назад. Она розовая, живая, это не протез, а настоящий орган».
…А в октябре Жадыре объявили в Израиле, что она неоперабельна. Мама дозвонилась до Паршина. И он ей рассказал, что клиника готова применять метод Маккиарини. Про метод итальянского хирурга Шолпан читала, говорили про него и израильские врачи, размышлять не стала — тут же привезла дочь в Москву. Жадыру положили, расширили в очередной раз просвет бронхов. Договорились готовить для нее трахею. Выписали, но через день ее привезли «по скорой». Дышать она уже не могла совсем. Ждать операции тоже. Готового каркаса для пересадки в России не было. Позвонили Маккиарини. И он привез тот, что был подготовлен у него в клинике. И вот тут 7 декабря в Российском центре хирургии и произошла встреча измученной, еле живой Жадыры, каркаса трахеи, подготовленного в Италии, и московских хирургов. Это была восьмая операция в мире по методу Маккиарини. Вся трахея была удалена, часть обоих бронхов — тоже. Вшили каркас, привезенный из Италии. Если в Италии наши хирурги ассистировали Маккиарини, то здесь — наоборот. Каркас трахеи обработали клетками костного мозга самой Жадыры, обернули новую трахею сальником — тканью, взятой из ее брюшной полости… Прошло две недели после операции, и когда хирург подвел нас к Жадыре, первое, что она сказала: «Я дышу». Какое счастье — дышать, она теперь может рассказывать и на русском, и на казахском, и на английском (их не забыла даже за девять месяцев комы), и на китайском (его она выучила за три года лечения в Китае). А когда мы вышли с мамой поговорить в коридор, чтобы не мешать больной, она вышла следом за ними. Жадыра не ходила четыре года! Она улыбается: «Раньше все силы уходили на то, чтобы вдохнуть. Дышала я… не круто».
У Жадыры есть теперь планы на будущее, только мы пока не будем о них рассказывать. Просто пожелаем ей счастливого Нового года!
А вот о планах ученых рассказал профессор Сергей Дземешкевич и показал проект организации Европейского института хирургии дыхательных путей. В проекте участвуют: Италия — Университетский госпиталь Флоренции; Англия — Лондонский университетский колледж и Грит Ормонд госпиталь; Швеция — Стокгольмский Каролинский институт, и Российский научный академический центр хирургии им. Петровского. Так что у неизлечимых больных появилась надежда.
