«В связи с утратой доверия». Пожалуй, эта фраза из указа президента об отставке Юрия Лужкова могла бы стать эпиграфом к политическим событиям всего 2010 года. Утрата доверия к первым лицам выражается в растущем безразличии к ним — это видно хотя бы по тому, что за посланием президента и прямой линией премьера следило рекордно малое число зрителей и слушателей. Утрата доверия к институтам власти все чаще заставляет людей выражать свое мнение на улицах, площадях и в Интернете, и во все уменьшающейся степени — на выборах. Правда, в этом же и есть основной позитивный итог года: в России появилось общественное мнение, и к нему — не всегда, но чаще, чем раньше, — стала прислушиваться власть.
Страна по-прежнему существует в режиме ручного управления и оперативного реагирования на события. И примерами здесь служат уже не Пикалево с его социальной подкладкой, а станица Кущевская и Манежная площадь с их уголовным бэкграундом. Ручной менеджмент вместо работающих институтов, понятия вместо правил — вот методы управления страной, которые как раз в 2010 году обнаружили свою неэффективность столь очевидно. Если бы в стране был, например, нормальный парламентский контроль, а в парламенте была представлена оппозиция, вряд ли ситуация с Химкинским лесом обрела бы такой, по-настоящему драматический, оборот. И президенту не нужно было бы применять новые технологии интернет-демократии, чтобы начать разбираться в ситуации, да и то — безнадежно поздно. Понятия все равно победили правила, потому что никаких правил не было, кроме права сильного строить «баблоемкую» дорогу там, где хочется начальникам и их cronies, для которых в русском языке существует лишь условный синоним — «друзья».
Главным понятием года как раз и стал Химкинский лес, вокруг которого сосредоточилась вся политическая, аппаратно-паркетная, чисто конкретная, экономическая и социальная жизнь страны. Из этого леса «вышли» гражданское самосознание, интернет-демократия, избиение Олега Кашина, оправдание Михаила Бекетова и многое другое.
«Лес» в широком смысле определил вкус и запах года — гарь и смог повысили смертность в Москве в июле 2010 года по сравнению с июлем 2009 года на 50,7%, а пресловутая «рында» стала символом беспомощности властей. И за непонимание масштаба экологической катастрофы поплатился «утратой доверия» и отставкой бессменный мэр Москвы Лужков. Его удаление на покой обнаружило еще одно свойство власти: политик популярен только до того момента, пока он занимает высокую должность, потом о нем немедленно забывают, а дискредитировать его можно за какие-то несколько недель с помощью телевидения.
Кроме Лужкова ключевыми персонами-понятиями года стали столь разные люди, как Сергей Собянин и Юрий Шевчук, Никита Михалков и «жемчужный прапорщик», Анна Чапман и Джулиан Ассанж, а главное — Иосиф Сталин и Михаил Ходорковский.
Пожалуй, эти две персоны присутствовали в российской политике-2010 самым заметным образом. Сталин стал символом военно-исторических разборок, которые обострились в связи с празднованием 65-летия Победы и падением самолета польского президента под Смоленском. Давно лежащий в могиле и много лет назад выброшенный из Мавзолея тиран вдруг стал персонажем текущих новостей. Юрий Лужков упорствовал в своем желании непременно разместить на московских улицах плакаты с портретами генералиссимуса. Питерский блогер заказал изображение вождя на троллейбусе. И вообще на полном серьезе все кинулись обсуждать всемирно-историческое значение Сталина и роль личности в истории. Те же пляски развернулись вокруг документов по Катыни с дискуссиями (которые потеряли историко-архивный смысл еще в конце 1980-х) по поводу того, немцы или НКВД расстреляли польских офицеров. Просталинская мифология заняла диспропорционально большое место в информационном поле, казалось, еще немного и произойдет полная реабилитация Иосифа Виссарионовича. Трагедия под Смоленском, правда, не позволила вакханалии развернуться на полную проектную мощность — как-то неловко было после траура возобновлять пропаганду светлого образа вождя и учителя.
А вот Михаил Ходорковский стал… Хотелось сказать — «последним тестом» для главы государства на «либерализм», если бы слово «тест» по отношению к Дмитрию Медведеву не употреблялось столь же часто, как к выпускнику, сдающему ЕГЭ. (Как минимум еще одним таким «тестом», который он прошел не до конца, стал Химкинский лес.) Не то чтобы глава государства был совсем неподотчетен никому, но, кажется, уже бессмысленно его экзаменовать — Медведев движется в границах возможного, да еще в предвыборный период. И делает то, что делает. Наше дело — позитивно или негативно относиться к тем или иным шагам. Есть давление на суд, нет его — главную историческую роль в процессе Ходорковского-Лебедева сыграет человек по имени Виктор Данилкин. Под приговором будет стоять его подпись, а не Дмитрия Медведева или Владимира Путина. Который, кстати, пополнил за отчетный период сокровищницу мирового риторического искусства. Во всяком случае «сбрить бороденку» и «цокая копытами, удалиться в сторону моря» встали в один ряд со всей сортирно-жевательно-глотательной риторикой национального лидера. А образ премьера пытались обновить при помощи старых приемов: он ездил (на желтых «Ладах Калинах»), летал (тушил пожар с вертолета) и опять ездил (всероссийский Доктор катался на мотоцикле с Хирургом). Вот это вот руление, собственно, и должно было символизировать ручное управление страной.
Некоторые люди-понятия, люди-символы особым образом отличились в этом году. Андрон Михалков-Кончаловский снял кинофильм «Щелкунчик и Крысиный король» преимущественно на деньги ВЭБа, который является институтом развития и работал в сложные времена антикризисным банком. То есть либо «Щелкунчик» — это перспективная точка роста экономики, либо Кончаловский переживал экономический кризис и ему надо было помочь. Михалковым всегда помогает государство. И брат Андрона Никита Михалков отныне, во многом благодаря государству, курирует Союз кинематографистов, авторские отчисления с импортеров электронного оборудования, деньги на «патриотическое» кино, просвещенный консерватизм; снимает «Утомленных солнцем-2»; сталкивается, как и государство, с гражданским протестом, только не на Триумфальной, а в Малом Козихинском переулке.
За минувший год российская история пополнилась и такими персонажами, как врач Хренов и кремлевский червяк, обнаруженный губернатором Зелениным в кремлевском салате, и они стали такими же многозначными символами России, как и, например, Анна Чапман, новое лицо — и, судя по ее фотосессиям, не только лицо — «Молодой гвардии». Правда, организации с таким названием для ребрендинга больше подошла бы радистка Кэт, особенно в свете одобренной сверху кампании всероссийского чадолюбия и продвинутого деторождения.
Много еще людей и понятий, человекосимволов, прошло через 2010 год. Всех не перечислишь и даже не выговоришь, как название исландского вулкана Эйяфьядлайокудль, предшественника московской гари. Кстати, именно в Исландии готовил свой последний «выброс» гроза шведских женщин Джулиан Ассанж. Благодаря его вулканическому темпераменту мир стал более прозрачным, а государства и правительства какими-то беззащитными, чтобы не сказать — голыми. Транспарентность — тренд года, вплоть до того, что даже шпионский скандал закончился раздеванием одной из его фигуранток.
Шпионский скандал не остановил российско-американский диалог, Россия даже приблизилась на расстояние автоматного выстрела к НАТО. И даже договор по CНВ был ратифицирован сенатом США до приговора по Ходорковскому.
2010-й сохраняет интригу, он не закончен, пока не вынесен вердикт по этому делу. Значит, придется доживать в 2011-м этот самый десятый год XXI века, начавшийся с «Речника», попыток реформы МВД, терактов, в том числе в московском метро, и заканчивающийся Кущевской и Манежной, между которыми пролегла символическая трасса, закольцовывающая многострадальную Россию-2010.
А в наступающем году состоятся не только выборы в парламент и фактические выборы президента, но и селекция талисмана сочинской Олимпиады. (Олимпийские игры-2010 проиграли с треском, но министр спорта устоял,) Претендентов пока четверо — медведь, снегирь, заяц, матрешка. Так что новый год начинается с анекдота: собрались как-то на пляже в Сочи медведь, снегирь, заяц и матрешка и… А вот что было дальше, мы узнаем только в конце 2011-го…
