СюжетыОбщество

Страна рядом

В тбилисском аэропорту из меня попер «большой брат»

Этот материал вышел в номере № 141 от 15 декабря 2010 г.
Читать
Мераб Мамардашвили считал, что русская душа и психика ненаблюдаемы. А — грузинская? …В Тбилиси я летела «Грузинскими авиалиниями». Речь в самолете звучала исключительно русская, хотя почти все пассажиры — грузины. Но судя по тому, как в...

Мераб Мамардашвили считал, что русская душа и психика ненаблюдаемы. А — грузинская?

…В Тбилиси я летела «Грузинскими авиалиниями». Речь в самолете звучала исключительно русская, хотя почти все пассажиры — грузины. Но судя по тому, как в аэропорту толпа из самолета ринулась к двум окошкам за визами, это уже грузины с российским гражданством.

Перед поездкой в Грузию я расспрашивала своих московских друзей: что бы они (как читатели) хотели узнать о сегодняшних грузинах? Мой друг и коллега Гога Розинский (сам уроженец Тбилиси, но много лет там уже не был) смешно спросил: «Научились ли грузины стоять в очередях?» Отвечаю сразу: «Научились. Когда нет очередей».

Не то чтобы за визами абсолютно все лезли без очереди и не то чтобы те, кто лез без очереди, делали это слишком уж нагло и агрессивно, просто все и сразу друг перед другом лукавили и наваливались у окошек такой очень веселой и очень эмоциональной толпой. Правда, это была единственная очередь, которую я видела в Грузии.

Визу в Тбилиси дают прямо в аэропорту, стоит 40 лари, это чуть больше 20 долларов. А у нас визу можно получить только через МИД, и, насколько я знаю, многим грузинам по непонятным причинам в визах отказывают.

Стыдно, но должна признаться, как в том же тбилисском аэропорту из меня попер «большой брат». Молодой таможенник указывает на какую-то мою ошибку в декларационном листке. Раздраженная часовым стоянием за визой, я говорю с высокомерной глупостью: «Но здесь не по-русски, а только по-грузински и по-английски…» Однако таможенник не обижается, а всего лишь мягко, но твердо замечает мне: «А когда мы к вам приезжаем, вы нам на грузинском языке декларации предлагаете?» И тут же сам спешит на помощь и очень любезно спрашивает: «Вы первый раз в Грузии?» — «Нет, в четвертый». Таможенник улыбается: «Ну вот, скоро будете все понимать по-грузински». — «О, я с радостью». Конфликт исчерпан.

Потом у меня будет масса возможностей убедиться, что везде в Грузии персонал в гостиницах, кафе, ресторанах, магазинах, сувенирных лавках, церквях, монастырях безукоризненно вежлив, приветлив и учтив. В моем возлюбленном отечестве «советская овощная база» и сегодня может бабахнуть хоть в самом модном и дорогом бутике, хоть в книжном магазине, хоть где. В советской Грузии синдром буфетчицы: «Вас много, я одна!» — тоже был повсеместен. А теперь такая исключительная воспитанность… Я, например, мечтаю, чтобы в России на уровне страны (а не только на уровне отдельных людей) все мы, знакомые и незнакомые друг другу, крепко выучили и абсолютно естественно и органично произносили по многу раз в день три слова: «спасибо», «пожалуйста», «простите». Вот это была б модернизация! А что? Модернизация — разве только технология? Человеческие смыслы и сильные позитивные чувства исключаются?

Я живу в маленькой дивной гостинице (GTM hotel, Грузия, Тбилиси, ул. Метехский подъем, 4). Хозяин гостиницы лично встречает и провожает всех своих постояльцев. Не суетливо, не подобострастно, а с неподражаемым южным достоинством, гостеприимством, радушием. Завтраки такие обильные и домашние, что лишь на перечисление всех блюд у меня ушло бы несколько газетных колонок. Скажу одно: только варенья (к блинам, ё-моё!) я насчитала одиннадцать сортов.

С балкона моего номера открывается сияющий вид: церковь Мехети (ХI век!), весь старый Тбилиси и почти весь новый.

— Какая же она красивая, твоя страна! — говорю я своему другу Давиду Бердзенишвили.

— Все лучшее в моей стране от Бога, — говорит Давид.

— А худшее — от людей? — спрашиваю я.

— В людях все лучшее тоже от Бога, — улыбается Давид.

…А вот самое красивое место, по-моему, не только в Грузии, но и в мире — Джвари. С грузинского переводится как «крест». Старинный Джварский (или Крестовый) монастырь. Совсем рядом — Мцхета.

Горы, откуда ближе к Богу. Небо — рукой подать. Внизу — те две сестры… Помните, у Лермонтова? «Там, где, сливаяся, шумят, обнявшись, будто две сестры, струи Арагви и Куры». Поэма «Мцыри» родилась именно здесь. Это такая точка, не географическая даже, а точка радости, легкости, чистоты, счастья, где хочется беспрерывно читать одну короткую монашескую молитву: «Прощаем. И просим о прощении».

Говорят, в советское время сюда привезли нашего видного генерала — поделиться красотой. Генерал долго и потрясенно молчал, а потом сказал очень искренно и очень проникновенно: «Какая замечательная дислокация». В августе 2008 года жизнь подтвердила слова советского генерала. Российские войска стояли внизу, в четырех километрах от этого места. «Правда, наверх не поднялись», — говорит Давид.

Мы едем в Бакуриани. Это высоко в горах. Там, на семинаре Тбилисской школы политических исследований, я должна выступить перед молодыми слушателями с докладом. Тема семинара: «Культура примирения». Моя тема: «Культура примирения: через мысль, через талант, через умение быть великодушным».

Я дико волнуюсь. Кем предстану перед слушателями школы? Представительницей страны-оккупанта?

Очень поздним вечером подъезжаем к пансионату, где проходит семинар. Ворота открывает негр. Замечательно говорит по-грузински. «Полная глобализация!» — смеется Давид.

(Продолжение. Начало см. «Новую», № 131 от 22.11.2010)

В следующих колонках читайте:— Как реагируют в Тбилиси на русскую речь?— Дают ли там в магазинах сдачу?— Почему никто из грузин не спросил меня про Путина?

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow