В пятницу, 10 декабря (накануне вручения нобелевских наград 2010 года), пражская газета «Право» опубликовала статью физика-ядерщика Франтишека Яноуха о «хороших» и «плохих» Нобелевских премиях. Известный чешский ученый, общественный деятель, один из тех, кто протестовал против августовской оккупации 1968 года, в годы «нормализации» вынужденный покинуть страну, получил профессуру в шведской Королевской Академии наук, основал в Стокгольме Фонд «Хартии-77», помогавший инакомыслящим и близкий по духу созданному 11 лет спустя (1989) в Москве Фонду А.Д.Сахарова.
Яноух был другом Сахарова, и в годы нападок на Андрея Дмитриевича в СССР участвовал в кампаниях в его защиту. Это по его инициативе Сахаров написал обращение к ХХV Пагоушской конференции в Киото (1975) и статью «Ядерная энергетика и свобода Запада» (1977). Одним из последних, если не последним текстом, написанным Сахаровым незадолго до ухода, было предисловие к книге Яноуха «Нет, я не сожалею…»
Мы знакомы с Франтишеком, встречались в Москве и Праге, и я был рад в тот же день, когда вышла чешская газета, получить от него по электронной почте его новую статью, переведенную на русский профессиональной переводчицей, его женой Адой Кольман. Мысли и наблюдения, в ней изложенные, думаю, будут интересны читателям «Новой газеты». Можно по-разному судить о написанном, но чрезвычайно привлекательна попытка авторитетного ученого обратить внимание на связь сегодняшних научных открытий с грядущими переменами в общественном сознании и в сегодняшнем мироустройстве.
Леонид Шинкарев
Под таким названием я опубликовал в 1978 году статью в известном английском журнале «Природа». Причем тогда — на всякий случай — без подписи, хотя редакция знала мою фамилию.
Дело в том, что Нобелевскую премию по физике в тот год получил выдающийся советский физик Петр Капица. В 30-е годы советский режим запретил ему вернуться из отпуска в СССР в Англию, в лабораторию Эрнста Резерфорда, которую он должен был возглавить. После этого известнейшего физика Капицу в советской «клетке» никогда не удавалось полностью «нормализировать»: у Капицы на все были свои взгляды, и повлиять на них было невозможно. В 1978 г. советские средства массовой информации проявляли некую неуверенность: была ли эта Нобелевская премия для CCCР «хорошей»? Как, например, премии, полученныe советскими физиками Таммом, Франком, Черенковым, Басовым или Прохоровым? Или это «плохая» премия, как те, что получили Сахаров, Пастернак или Солженицын?
В нынешнем году решения обоих Нобелевских комитетов, в Осло и в Стокгольме, вызвали немалые заботы в нескольких столицах. Нобелевскую премию за мир присудили китайскому диссиденту Лю Сяобо, заключенному на 11 лет в тюрьму, за написание манифеста «Хартия 08». Пекин страшно рассердился на норвежцев. Даже гораздо больше, чем когда-то Варшава рассердилась из-за присуждения Нобелевской премии Валенсе или Москва — за присуждение Нобелевских премий Сахарову, Пастернаку и Солженицыну.
Пекин даже призвал посольства разных стран в Осло бойкотировать торжественное вручение Нобелевской премии Лю Сяобо. Насколько мне память не изменяет, Пекин не развивал такую дипломатическую активность даже после присуждения Нобелевской премии за мир тибетскому Далай-ламе.
Однако Пекин не является единственным местом, где в этом году сердятся на Нобелевские комитеты. Нобелевская премия за медицину была присуждена английскому ученому Роберту Г. Эдвардсу — за создание метода искусственного оплодотворения, в результате которого появились так называемые пробирочные дети. Господа профессора в Нобелевском комитете в Стокгольме долго размышляли: первому «пробирочному» ребенку, Луизе Браун, сегодня уже более 30 лет, и во всем мире за это время родилось свыше 4 миллионов «пробирочных» детей… Д-р Эдвардс в конце концов заслуженную Нобелевскую премию получил в возрасте 85 лет — к сожалению, плохое состояние здоровья не позволит ему приехать в Стокгольм и принять эту высокую награду из рук шведского короля Карла XVI Густава.
Нобелевская премия за медицину в этом году очень хороша для миллионов родителей, которые иначе остались бы бездетными, и для миллионов детей, которые иначе не появились бы на свет. Тем не менее так называемые пробирочные дети не нравятся Ватикану: для папы Бенедикта XVI Нобелевская премия за медицину этого года решительно не является «хорошей» Нобелевской премией.
Я не решаюсь предсказывать, какую реакцию встретит в Москве Нобелевская премия этого года по физике, полученная двумя питомцами московских высших учебных заведений: профессором Андре Геймом и его учеником — профессором Константином Новоселовым. Оба они сейчас работают в Манчестерском университете, в Англии. Открытие ими нового материала графена, несомненно, окажет огромное влияние на развитие будущих технологий во многих областях человеческой деятельности. Но Россия с трудом может «приписать» себе эту Нобелевскую премию. Андре Гейм вспоминает, как его в детстве называли из-за его еврейско-немецких предков «жидом пархатым» и «фашистом». Он также не скрывает, что свое открытие он никогда не смог бы сделать в плохо оснащенных лабораториях в России, хотя он и окончил один из наиболее престижных российских институтов — Московский инженерно-физический институт. Реакция России на Нобелевскую премию по физике поэтому будет, скорее всего, сдержанной.
Открытия, сделанные в физике и медицине и оцененные Нобелевскими премиями 2010 года, радикально повлияют на развитие всего человечества в ближайшие десятилетия. А Нобелевская премия-2010 за мир может стать катализатором постепенных изменений в обществе самой большой страны мира — в Китае. В случае Леха Валенсы и Андрея Сахарова так и произошло в их странах.
Франтишек Яноух ,
физик-ядерщик
Прага — Cтокгольм
Опубликовано в чешской газете «Право» от 10.12.2010 г.Aвторизированный перевод с чешского Ады Кольман
