Я называю наш мир Флатландией не потому, что мы сами называем его так, а лишь из желания сделать его природу более понятной для вас, мои счастливые читатели, которым выпала честь жить в Пространстве… Даже прочные стены, отделяющие меня от желанной свободы, страницы, на которых я пишу, и все вполне осязаемые реальности Флатландии кажутся мне, порой, плодом больного воображения или той бесплотной материей, из которой сотканы сновидения.(Эдвин Э.Эббот. «Флатландия»)

Автор книги более тридцати лет проработал в ведущих британских газетах — «Гардиан», «Санди таймс», «Обсервер»… Когда в 1974 году он окончил университет, Карл Бернштейн и Боб Вудворд из «Вашингтон пост» заставили президента США Никсона уйти в отставку. Вот это была журналистская работа! И Ник Дэвис с головой окунулся в мир журналистики. Десятилетия спустя пришло время подвести итоги.

«Задача журналистов — говорить правду» — этими словами журналиста «Новой газеты» Анны Политковской, вынесенными в эпиграф, Дэвис открывает свою книгу. Почему же они не делают этого? Ведь никто не приказывает им писать неправду? Простая вещь — журналисты зачастую сами не знают, где правда.

Фабрика неправды

Профессионал в каждой сфере, когда читает о ней статью в газете, отмечает большое количество ошибок. А журналисты пишут обо всем. Следовательно, все напечатанное в газетах — в чем-то неверно. «Сегодня большинство журналистов не знают, о чем говорят. Их сообщения могут быть правдой, могут оказаться неверными — они не ведают» (с. 28). «Почему же профессия журналиста потеряла свою основную функцию? — задает вопрос автор. — Почему поиск правды превратился в производство лжи?» (с. 45).

Кто-то когда-то сообщил: «Земля плоская». Сегодня образованным людям известно, что это не так. Но до сих пор мы получаем новости с плоской Земли.

Журналистика без проверки — как человеческий организм без иммунной системы. Сведения необходимо проверять — это азы профессии. Но что-то изменилось, и иммунная система впала в коллапс. Странно, но журналисты перестали проверять информацию, которую распространяют по всей планете. Собственно, редакции от них этого и не ждут.

Неизбежная реальность журналистики — необходимость сдать материал к сроку, а, следовательно, возможность всесторонне исследовать дело ограничена. Но вот вам пример, когда у журналистов было несколько лет, чтобы разобраться в проблеме, но они попросту этого не делали.

«Компьютерная проблема 2000» — системный пример глупости, распространяемой СМИ по всему миру. История началась воскресным утром в мае 1993 года в Торонто (Канада). В городской «Файнэншл пост» где-то на 37-й странице была помещена короткая, в один абзац заметка под заголовком «Смена веков вызывает компьютерную проблему». Некто Питер де Джагер предупреждал, что в полночь, когда начнется новый век, многие компьютеры начнут давать сбои. Поначалу это сообщение прошло почти незамеченным. Затем эта маленькая история начала потихоньку распространяться по планете. В 1995-м она достигла Европы, Австралии и Японии. К 1997 году о ней уже написали СМИ всего мира. Далее происходило лавинообразное нарастание статей с описанием ужасов миллениума.

С самого начала специалисты понимали, что проблемы могут возникнуть только у компьютеров с внутренними часами (они есть у всех бытовых компьютеров, но у большинства встроенных в системы управления больших организаций их нет), причем только если эти часы используют календарь, а не отсчитывают промежуток между двумя датами, и исключительно, если эти часы используют две цифры в регистре года, а не четыре.

Чем ближе к 2000 году, тем больше организаций требовали у правительств деньги, чтобы обновить свой компьютерный парк, даже если никакого риска для них не было и в помине. Производители компьютеров стремились продать как можно больше новых моделей. Им вовсю помогали журналисты. Почему? Ответа два: либо ввиду собственной тупости, либо им было выгодно? Правительства поверили журналистам (видимо, там еще меньше образованных людей, чем среди журналистов). И даже НАТО выступило с предупреждением, что тучи русских ракет накроют Запад в новогоднюю ночь 2000 года (с. 25). В конце концов, проблему обсуждали уже люди, которые ничего не понимали в том, что произносят. Все виды маньяков и религиозных групп пророчили наступление апокалипсиса.

Другой пример. Журнал «Экономист» опубликовал доклад о влиянии на жизнь Лондона иностранных рабочих. Доклад был полностью позитивен. Приток рабочих дал Лондону самый большой рост экономики в стране, 67% мигрантов были из стран с высоким уровнем жизни, многие из них были более образованными, чем большинство лондонцев. Но перепечатанный «Дейли мэйл», он превратился в плохую новость с ясным указанием врага. Газета начала с двух предложений, полностью ложных, которых не было в докладе: «Лондон стал иммиграционной столицей мира, согласно докладу. Иностранцы селятся в Лондоне сейчас даже больше, чем в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе». Ничего подобного в «Экономисте» не было. Далее «Мэйл» вставила от себя еще несколько убийственных параграфов, ни на чем не основанных. Что может извинить такого рода журналистику?

Все это новости с плоской Земли. Публикация появляется, чтобы быть правдивой. Она и воспринимается читателями как истина. Надо сделать над собой усилие, чтобы предположить, что читаемое — неправда, даже если статья буквально переполнена фальшью и пропагандой.

Масштаб бедствия

А жалуются ли на прессу? В британскую комиссию по жалобам на прессу за десять лет поступило 28 227 жалоб. Они касались не только ошибок, но и вторжения в частную жизнь, неэтичное поведение и т.п. 25 457 жалоб, то есть более 90%, были отклонены по формальным причинам без рассмотрения по существу. Только 2770 жалоб (9,8%) оказались приняты к рассмотрению. Большая часть из них (2322) закончилась извинениями газет. Это подтверждает масштаб газетных ошибок.

В мире полно людей, которые стараются оправдать провалы СМИ: некоторые профессиональные политики, небольшая армия университетских исследователей СМИ и их студенты, а также некоторая часть читателей, понимающих, что не стоит верить всему преподносимому газетами.

Реальный масштаб новостей с плоской Земли установить достаточно сложно. Можно ориентироваться на исследование Филиппа Мейера, профессора журналистики университета Северной Каролины, проведенное в этом штате и в штате Орегон. В 2004 году он показал, что в 21% публикаций ошибки простые, вроде неверного написания имен, в 18% они содержат цифровые ошибки и в 53% — так называемые мягкие ошибки, например, умозаключения вместо доказательств, преувеличение или цитирование вне контекста. Поскольку одно не исключает другого, эти ошибки комбинируются. В целом неточности содержатся в 59% публикаций. Иначе говоря, три из пяти публикаций в чем-то неверны.

Согласно исследованиям, проведенным в Кардиффском университете, 60% публикаций состоят из перепечаток или материалов, предоставленных пиар-агентствами. Еще 20% содержат очевидные элементы пиара. 8% основаны на сомнительных источниках, которые невозможно проверить. Только 12% материалов прессы созданы самими журналистами (с. 52).

Все же остаются еще журналисты, которые сами ищут материал, сами пишут и проверяют его, чтобы сказать правду. Однако вывод кардиффского исследования категоричен: для ежедневной практики журналистики это скорее исключение, чем правило.

Теперь оценим масштаб деятельности пиар-служб. В середине 1970-х пиарщики встречались достаточно редко. Теперь каждая организация или индивид, заинтересованные в том, чтобы о них писала пресса, нанимают специалистов по пиару. В 1980-х годах журналисты, потерявшие работу, перешли «мост» и ушли в пиар. Сегодня в Британии, например, их даже больше, чем журналистов. Материал может быть правдивым, но без пиара у него почти нет шансов на опубликование. Без пиар-поддержки материал никогда не попадет в новости. «Я не хочу сказать, что весь пиар — ложь. Это не так. Но реальное беспокойство вызывает тот факт, что значительный поток новостей уходит в свет вовсе без журналистов, которые могли бы определить, где правда, а где ложь» (с. 89).

Почти все интервью создаются вовсе не журналистами, ищущими ответы на актуальные вопросы, но пиар-советниками, делающими новости, чтобы продать политику или продукт. Пиар создает псевдособытия. Пиар фабрикует псевдодоказательства. Пиар производит псевдоэкспертов. Пиар создает псевдоинституты, в которых работают по два-три человека, а их руководители выступают с экранов под псевдоакадемическими титулами «директор по исследованиям» и т.п. Пиар создает даже псевдоболезни вроде боязни публичных выступлений или синдрома ночного голода, сообщения о которых производят пиар-агентства, работающие на фармацевтические компании (с. 166—177).

Пиар взывает к иррациональному. Человек, больше других сделавший для пиара, — Эдвард Бернес (Edvard L. Bernays), племянник Зигмунда Фрейда. Он изучил работы дяди в попытке применить его методы помощи отдельным людям для влияния на целые сообщества. Фактически он старался научиться управлять ими. И это удалось. Мы уже живем в псевдомире. Мы живем на плоской Земле.

Итак, возникает следующая картина. Журналисты, у которых нет времени искать и находить свои собственные сюжеты, занимаются переработкой материалов, подготовленных для них пиар-агентствами. Как самое малое, это вовлекает их в распространение материалов под определенным углом зрения, отражающим чьи-то политические или коммерческие интересы. В худшем случае это заставляет их распространять фальшивые сообщения. Фабрики новостей выбирают материалы, факты и ракурсы соответственно своим правилам, для которых важность новости и правдивость — не главное. Пиар-индустрия вносит в это свою долю иррациональности, давая преимущество фактам и идеям, которые безопасны, особенно тем, что исходят из официальных источников. Фабрики новостей стараются воспроизвести взгляд на этот воображаемый мир.

Мы не затрагиваем здесь также описанные в книге операции спецслужб с использованием СМИ или методы искажения картины мира, применяемые военными. Достаточно лишь одного примера, когда самолеты НАТО разбомбили гражданскую колонну в Сербии. Объяснения были следующими: во-первых, этого инцидента не было; во-вторых, событие произошло, но самолеты НАТО не были за него ответственны; в-третьих, это могли быть самолеты НАТО, но в колонне шел сербский танк; в-четвертых, это было НАТО, но сербы поступали куда хуже в других случаях; и наконец, что НАТО глубоко сожалеет о потерянных жизнях (с. 243).

«Миксерная журналистика»

В 1960-х теоретик СМИ Маршал Маклюэн, видя развитие массовых коммуникаций в мире, выдвинул тезис о «глобальной деревне». Хорошо бы, конечно, видеть СМИ в этой деревне школьным учителем, образовывающим мир в области политики и культуры, спорта и идей. Но СМИ сегодня оказались скорее деревенским дурачком, который всему верит и бежит, куда ему укажут (с. 5). Для него Дэвис вводит специальный термин — «чурналистика» (churnalism), «миксерная журналистика», обозначающий журналистику, утерявшую умение рассказывать своим читателям, что же в действительности происходит в мире вокруг него. В ней работают люди, которые более не ищут новости, а всего лишь рыскают по интернету в поисках материалов, из которых, как в миксере, сбивают свои публикации, будь они важными или тривиальными, истинными или фальшивыми (с. 59). Суть современной журналистики — переработка вторичных непроверенных материалов, большинство из которых пресс-релизы, продиктованные чьими-то политическими или коммерческими интересами. Вот почему у нас так много новостей с плоской Земли. Причем теперь они стали глобальными.

Проблема «миксерной журналистики» осложняется появлением новых сайтов, поддерживаемых журналистами-профессионалами. Для них возможность публикации своих материалов немедленно становится императивом: меньше времени проводить на работе, не тратить время на проверку.

Пять минут — вот современная норма для заголовков новостей. Это означает, что в течение пяти минут вы должны его придумать и снабдить коротким текстом из четырех абзацев. Стоит ли говорить, что времени на проверку или консультацию специалиста сэкономленные секунды просто не оставляют (с. 70).

Ущерб для журналистики не ограничивается потерей основной цели — рассказывать людям правду. Фактически эта функция перешла от журналистов во внешние руки. Старая модель, где журналисты и редакторы сами определяли, что рассказать читателю и под каким углом зрения, почти умерла (ведь только в 12% изданий журналисты сохранили себя). Невидимый «нейтральный» журналист новостной фабрики отбирает сообщения к публикации в соответствии с указанной линией. Выбор производится в соответствии с правилами «миксерной журналистики» — своего рода контроля качества системы, отвергающей любые материалы, идущие вразрез с установленными требованиями.

Великий блокбастер мифов современной журналистики

Идея, что хорошая газета или канал просто ищут и воспроизводят объективную истину — классическая сказка плоской Земли. Этого никогда не было и никогда не будет, потому что не может быть. Реальность существует объективно, но любая попытка записать правду о ней всегда и везде включает выбор: о чем сказать, о чем промолчать. В этом смысле все новости искусственны.

«Конечно, я знал, что время от времени мы делаем серьезные ошибки, — пишет Дэвис. — Но до тех пор, пока я не начал работать над книгой, у меня не было ясного представления, насколько слабыми мы стали, насколько мы теперь не можем сказать правду. Я не говорю о журналистах, которые делают ошибки. Ошибки могут быть честными. Я не говорю о личностях, которые дискредитируют нашу профессию. В ней еще остались хорошие, смелые, честные люди. Я говорю о том, что почти все журналисты в развитом мире работают в своего рода профессиональной зоне, которая разрушает и подрывает ее дух. Я говорю о том, что, в конце концов, меня заставили признать, что я работаю в коррумпированной профессии» (с. 2—3).

Истина продается за политические предпочтения или коммерческую выгоду. Если честностью определяется ценность журналистики, тогда профессию точно можно квалифицировать как полностью обесцененную. А если к тому же учесть влияние рекламы и пиара…

Новые собственники СМИ сместили свои приоритеты от пропаганды к коммерции. Дэвис обращает внимание на тенденцию закрытия газет, которые поддерживали своих бесстрашных репортеров в поиске истины. Здесь в основном журналистика сталкивается с нерешаемой проблемой того, что мы условно зовем «свободой прессы»: как следует оценивать коммерческий успех свободной газеты с бизнес-интересами, которые всегда доминируют над свободой? (с. 60).

Сегодня мы все глубже уходим в новый век фальши, в котором первичные противоречия поиска правды стали основой индустрии, которая сегодня глубоко поражена (с. 23).

Это воображаемый мир. Это плоская Земля.

• * *

В рассказанном есть некоторая опасность преувеличения. Прежде всего никогда не было «золотого века», когда все журналисты были свободны и говорили правду. Они всегда должны были двигаться против течения и всегда испытывали попытки вмешательства в свою работу. Во-вторых, даже сегодня не все превратилось в «миксерную журналистику». Еще остались репортеры, которым приходится работать в очень сложных условиях и проявлять настоящее мужество, чтобы найти и сказать людям правду. Но большая часть даже уважаемых газет содержит вторичные, непроверенные материалы, поставляемые людьми, которые в лучшем случае ненадежны, а в худшем — занимаются намеренной манипуляцией.

Многие журналисты будут говорить, что с ними не происходит ничего подобного. Что их работа — поиск информации. Что государство не определяет, что следует, а что не следует публиковать. Что это просто работа свободной прессы. Большинство из них скажут, что работают в общественных интересах (с. 265).

«Боюсь, что в попытках показать болезни СМИ я сделал фотографию раковой опухоли. Не исключено, что она поможет лучше рассмотреть недуг. Но, подозреваю, мы видим конечную стадию заболевания», — констатирует автор (с. 397).

Таков мир новостей. Все, что в нем появляется, — результат действия сил, сжимающих реальность до небольшого блока сообщений, часто непроверенных, обычно созданных пиар-службами. Такой образ воображаемого мира ежедневно предъявляется аудитории. Это уже произошло. Перед нами идиот из глобальной деревни.

Всем, кто еще покупает хотя бы одну газету или включает, пусть изредка, телевизор, стоит прочитать эту книгу.

P.S. _ И все же, если вы проверите, то убедитесь, что Земля — не плоская._

Как это делается

Правила «миксерной журналистики»(Ник Дэвис, с. 114—154)

1. Выбирай простые материалы Правило требует выбирать материалы, которые: а) легко поместить на обложку и б) безопасно публиковать. Оно отвергает изощренные расследования в пользу новостей, получить которые весьма просто. Простая история автоматически проходит в заголовки новостей.

2. Выбирай безопасные факты Правило настраивает журналистов на фактические утверждения, которые вполне безопасны, особенно те, что исходят из официальных источников. В частности, если власти обвиняют человека в уголовном преступлении, пресса не может подвергнуть это сомнению. Если же личность обвиняет власти в совершении преступления, прессе не стоит цитировать его.

3. Избегай электрошока Правило развивает предыдущее на случай организаций и/или индивидов, обладающих властью, предостерегая от нанесения им вреда. (Фермеры обычно опоясывают поле оголенным проводом под напряжением, и коровы не пересекают опасную линию.)

4. Выбирай безопасные идеи Данное правило распространяет правило 2 на мир идей и требует придерживаться принятых политических и моральных ценностей. Заметим, что такие ценности редко бывают сформулированы в явном виде в публикуемых материалах, а обычно спрятаны в содержании. Их надо уметь обнаружить.

5. Балансируй Еще одно правило безопасности. Оно означает, что, если вы публикуете материал, который не совсем безопасен в смысле правил 2 и 4, необходимо привести пару цитат с противоположной точкой зрения. Баланс не есть извинение, поскольку, по сути, вы не сказали ничего. Правило хорошо для изложения мнений, но более сложно в отношении фактов и означает, что им журналисты освобождаются от своей основной функции — говорить правду.

6. Давай им то, что они хотят получить Правило, наиболее известное вне журналистского мира. Оно требует, чтобы публикации увеличивали читательскую аудиторию. Если мы можем продать что-то, мы будем об этом рассказывать. Как сказал в своей книге «Имидж» Дэниэл Бурстэн (Daniel Boorstin), американский историк: «Свобода слова и прессы включает свободу создавать псевдособытия».

7. Приоритеты против правды Правило расширяет коммерческий императив правила 6 за пределы выбора материалов для публикации и устанавливает предварительные условия, которым должен соответствовать способ изложения. Так, интерес к теме выше существа дела, конкретное лучше абстрактного, событие лучше процесса, современное лучше исторического, простота лучше сложности, определенность лучше сомнения независимо от того, ведет ли это к правде или нет.

8. Давай им то, во что они хотят верить Правило устанавливает ограничение для правила 6. Читатель всегда прав. Не продавай читателю то, во что он не верит.

9. Используй моральную панику Правило применяется только в кризисные времена и состоит в попытке продать аудитории свое собственное психологическое состояние.

10. Синдром черепахи Тортиллы Название связано с проблемой родителей, пытавшихся оградить своих детей от некоторых популярных в 1990-х телевизионных сериалов, таких как «Дети-мутанты черепахи Тортиллы», из которых подростки узнавали, что Леонардо и Рафаэль — не художники эпохи Возрождения, а вооруженные до зубов рептилии. В конце концов, они сами засомневались в своей политике, когда обнаружили, что их дети, приходя в школу, где только и говорили о черепахах, начинали чувствовать себя изолированными, не будучи в курсе последних похождений мутантов.
Правило требует от СМИ рассказывать то, что уже было широко опубликовано везде, даже если в этих материалах нет никакого смысла. Это мощное правило, играющее решающую роль в распространении новостей с плоской Земли.