Венский процесс

Здание суда, в котором проходит процесс по делу об убийстве чеченца Умара Исраилова, находится в центре Вены. Никакого оцепления нет, процесс открыт для каждого. Меры безопасности — двойной досмотр: при входе в суд и на подступах к аудитории, в которой все и происходит. Зал суда огромен. Пятиметровые потолки украшены лепниной и бюстами римских патрициев. Людей, однако, немного. Знакомая чеченка, которая живет в Европе уже девять лет, говорит: «Хожу на суд в «униформе», то есть в юбке. Ожидала, что будет много чеченцев, в том числе и стариков, а перед ними неудобно ходить в джинсах. Только чеченцев в зале суда могло быть гораздо больше. Не хотят светиться…» Кадыровского эмиссара вычисляют быстро. Чеченец за 50 лет в бежевом джемпере сидит в середине зрительного зала. Подсудимые Турпал-Али Ешуркаев и Отто Кальтенбруннер попеременно и довольно часто адресуют эмиссару взмахи рукой и широкие, демонстративные улыбки. Вскоре становится известна фамилия эмиссара — Карамазов.

Главные слова после первых дней процесса — zeige и zeigin. Свидетель и свидетельница. У них нет имен, они проходят под номерами, адреса их местожительства не разглашаются. Все они — граждане Австрии, почтенные бюргеры и бюргерши. Напуганные до полусмерти. Знакомый правозащитник Йохим шепчет в ухо: «Я только сейчас понял, как сильно боятся люди в Чечне и в России!» Молодая австрийка наблюдала убийство из окна своей квартиры. Суд долго мучается, каким образом установить место наблюдения, не называя при этом вслух ее адрес. Судья не выдерживает и обращается к прокурору, широко разводя руками: «И как нам быть с мерами предосторожности?» Прокурор — молодой, лет 35, человек — решительно берет схему и созывает всех: от свидетельницы до адвокатов к скамейкам присяжных. Присяжным показывают карту, тыкают пальцем в дом, в котором живет свидетельница, залу не видно, в какое место тыкают. Меры предосторожности тем самым соблюдены.

Из всех свидетелей только одна женщина категорически отказалась участвовать в процессе из-за страха. Из всех свидетелей пока только один опознал по фотографии предполагаемого убийцу Лечу Богатырова.

В основном Богатырова и Ешуркаева описывают по одежде. На «дело» они вышли в камуфляже. А Ешуркаев еще и в белых носках, в которые заправил свои штаны. В Вене не принято ходить ни в камуфляже, ни в белых носках с заправленными в них штанами. Все свидетели запомнили этот наряд.

Это было глупое убийство. Непрофессиональное и очень жестокое. Так пока и непонятно, хотели Умара Исраилова похитить или шли убивать. За Исраиловым долго и тщательно следил Муслим Дадаев. Но в решающее утро преступники приехали на двух машинах и оставили их очень далеко от дома, в котором жил Исраилов. Каким образом они собирались дотащить здоровенного, под два метра, сопротивляющегося мужчину и запихнуть в машину — непонятно. Впрочем, профессиональные убийцы не устраивают обычно погони средь бела дня, не бьют жертву давшим осечку пистолетом по голове. Профессиональные убийцы обычно пользуются глушителем, а эти выстрелы слышали даже в квартирах на последних этажах венских домов… Богатыров и Ешуркаев еще долго метались после убийства по автостоянке супермаркета и три раза пытались отобрать у австрийских домохозяек машины.

Организатор преступления Отто Кальтенбруннер (чеченец Рамзан Эдилов, сменивший в Австрии имя) озаботился купить две SIM-карты для связи с Богатыровым на момент «спецоперации». После убийства SIM-карты БОБ1 и БОБ2 «конспираторы» выкинули. Но вот Муслиму Дадаеву SIM-карту почему-то не дали, и он пользовался своим телефоном. По нему и вычислили и БОБа первого, и БОБа второго. Еще одна глупость: убивать Богатыров и Дадаев поехали на машине Отто Кальтенбруннера. И через 4 часа после преступления австрийская полиция уже звонила Кальтенбруннеру…

Несмотря на доказательства, все трое подсудимых ушли в глухую несознанку.

Линия адвокатов подсудимых — оправдывать действия своих подзащитных «чеченским менталитетом». Это словосочетание звучит в суде очень часто. И судья, и прокурор прямо так и формулируют: «Следующий вопрос касается чеченского менталитета». Уловка адвокатов понятна — внушить присяжным простую мысль: чеченец — варвар.

Впрочем, для 12 присяжных в зале есть чеченец, не произнесший еще ни слова.

Отец убитого — Али (Шарапуди) Исраилов сидит сбоку от присяжных и заметно, как часто они на него поглядывают. Им важна его реакция на происходящее. Когда адвокат Али — Надя Лоренц — рассказывала в своем вступительном слове историю семью Исраиловых, в том числе про страшные 11 месяцев, которые провел Али в секретной тюрьме в Чечне, присяжные слушали, подавшись вперед и затаив дыхание. Надя говорит, что очень удивительная, нетипичная вещь произошла с присяжными уже в самом начале процесса: они не ведут себя по обыкновению пассивно, они задают много вопросов. И понимаешь, что им как-то по-человечески очень важно разобраться в этой далекой, запутанной, страшной чеченской истории.

Комментарий для «Новой»

Адвокат подсудимого Отто Кальтенбруннера Рудольф Майер: «Фантастическая версия, сконструированная полицией»

— Скажите, пожалуйста, есть ли в вас претензии к ходу судебного процесса?

— Суд проходит в полном соответствии с австрийским законодательством.

— Что вы думаете по поводу предложения, поступившего вашему клиенту от судьи, использовать свои контакты с Рамзаном Кадыровым и организовать его допрос в суде по скайпу?

— Я сделал заявку на допрос Кадырова. Это очень привычное прохождение процесса в Австрии. Судья сказал: пожалуйста, приедет — очень хорошо, не приедет — давайте попробуем связаться с ним по видеоконференц-связи.

— Вы также хотели вызвать на допрос Путина и советника главы Чечни Шаа Турлаева. Зачем вам Путин?

— Потому что в документах полиции написано, что Кадыров — это марионетка Путина и ничего без него не делает.

— А вы понимаете, что Путин вряд ли согласиться на такое предложение? Что касается Шаа Турлаева, то он тоже не сможет приехать на процесс в Вену, так как против него в России заведено уголовное дело по обвинению в организации заказного убийства, и он объявлен в федеральный розыск.

— Президент Путин сам решает, приедет он или нет. Что касается Шаа Турлаева, то я ничего не знаю о том, что он объявлен в розыск. Если это так, то он может приехать под гарантии или принять участие в процессе по видеоконференц-связи.

— То есть вы подаете эти ходатайства не с целью затянуть процесс?

— Это не является моей целью. Если из документов обвинения и полицейских рапортов следует, что Кадыров является заказчиком этого преступления, то мне кажется совершенно логичным наше желание его допросить. В первую очередь для того, чтобы доказать, что этого заказа не было.

— Вам кажется, причастность к этому преступлению чеченских властей не доказана?

— По моему мнению, это фантастическая версия, сконструированная полицией.

— Вы часто ссылаетесь в процессе на особенности чеченского менталитета. Вы многих чеченцев знаете?

— Я знаю некоторых чеченцев, я их защищал. Я знаю немного особенности чеченского менталитета, но, конечно, всерьез об этом может судить только эксперт.

— Герр Майер! Я слышала, что вы очень известный и дорогой адвокат. Кто оплачивает ваши услуги на данном процессе? Сам Отто Кальтенбруннер, или кто-то еще, или вы делаете это безвозмездно?

— Я известный адвокат, но не дорогой. И мой гонорар в каждом деле разный. Если вы пытаетесь намекнуть на определенный источник, то я могу сказать, что меня оплачивает только семья Кальтенбруннера и больше, к сожалению, никто.

P.S. В пятницу судья начал процесс со следующих слов: «Ходят слухи, что адвокаты подсудимых хотят вызвать на допрос президента Чечни Рамзана Кадырова. Это очень хорошо, так как суд считает нужным допросить этого важного свидетеля. Проблема в том, что официальная процедура (обращение по линии МИД РФ. — Е. М. ) может затянуться на месяцы и даже на годы. Суд был бы очень признателен, если бы подсудимый Отто Кальтенбруннер воспользовался своими хорошими, очень хорошими контактами с господином Рамзаном Кадыровым, о которых он рассказывал, и попросил его дать показания в нашем суде по скайпу».

Было заметно, как удивился Кальтенбруннер, когда судья озвучил свое предложение. Но ответил, что ему нужно время, чтобы связаться с Рамзаном Кадыровым. Судья сказал, что специально договорился о продлении судебного процесса до января 2011 года, чтобы Кадыров тщательно обдумал эту возможность. Таким образом, судья отреагировал на публичное заявление адвоката Отто Кальтенбруннера — Рудольфа Майера, сказавшего, что будет требовать от суда вызова свидетелей: Кадырова, Путина и Шаа Турлаева. Занятный поворот: судья продемонстрировал, что не боится придавать процессу политический контекст.