Говорить сейчас о росте дороговизны после тех незабываемых побед, которые были одержаны над инфляцией в сентябре и октябре, даже как-то и неловко.
Повинуясь воле президента, губернаторы и прочие местные начальники рапортовали об окончании продуктовой паники. Продиктованный премьером Путиным запрет на экспорт продовольствия подарил стране надежду на изобилие дешевой еды на годы вперед. А официальная статистика с научной беспристрастностью зарегистрировала в октябре резкое замедление роста индекса потребительских цен (до 0,5% по сравнению с 0,8% в предыдущем месяце).
Иначе говоря, если и была проблема с гречкой, то сегодня ее нет. Великий трехлетний план снизить инфляцию если и не до евростандарта, так хотя бы до четырех-пятипроцентного уровня, продолжает исполняться (после некоторой заминки) со спокойной уверенностью в успехе.
Осталось убедить народ, который держится на этот счет диаметрально противоположной точки зрения. По последнему опросу фонда «Общественное мнение», 87% россиян полагают, что цены на «основные продукты, товары и услуги» за последнее время выросли. Это самый плохой показатель за полтора года. И вычисляемый по более сложной формуле индекс «Рост цен», который учитывает еще и массовые ожидания дальнейшего подъема дороговизны, сейчас тоже самый плохой за год.
Ясно, что кто-то не прав — или начальство, или те, кто сами ходят за покупками в магазины. Присмотримся к цифрам. В первую декаду ноября, по предварительной оценке Росстата, цены росли со скоростью 0,026% в сутки. То есть в нынешнем месяце можно ждать потребительскую инфляцию величиной 0,8%. Впрочем, не факт, что государственная статистика, когда станет подбивать итог ноября, признает это ускорение состоявшимся. Ведь два раза подряд уже не признавала.
В сентябре из предварительных еженедельных сводок Росстата складывался суммарный рост цен 1,0%, а в октябре 0,6 — 0,7%. До сих пор подобные предварительные оценки всегда совпадали с окончательными. Но сейчас Росстат подошел к делу творчески и в окончательных своих отчетах скорректировал собственные свои предварительные прикидки. И по какому-то совпадению оба раза в сторону довольно сильного понижения. Будем считать это посильным вкладом Росстата в антиинфляционную жестикуляцию властей.
Но даже и эта работа над цифрами не может закамуфлировать тот факт, что в этом году инфляция будет не ниже, а, возможно, и выше, чем в прошлом. В 2009-м индекс потребительских цен вырос на 8,8%. С начала нынешнего года, даже и после усовершенствования статистики, сообщается, что накопленная инфляция перевалила за 7,0%. То есть уже обогнала официальный годовой прогноз. И понятно, что в предстоящие полтора месяца цены стоять не будут.
Наши экономические ведомства ошиблись в своих предвидениях, и вполне можно было бы посчитать это бюрократическим пустяком, тем более что к ошибкам им не привыкать. Если бы рядовые люди не почувствовали этого на себе.
Прошлый год был единственным годом в новейшей российской истории, когда банковские вклады принесли вкладчикам прибыль, поскольку повышенные тогда ставки обогнали рост цен. С января 2010-го Сбербанк, а за ним и прочие банки, ссылаясь на запроектированный спад инфляции, начали снижать ставки, и все встало на место — в этом году вклады опять сделались убыточными.
Массированное повышение пенсий подняло в начале этого года коэффициент замещения (отношение пенсии к утраченному заработку — в Западной Европе этот показатель равнее примерно 60%) до непривычных высот — примерно до 38%. Но из-за сверхплановой инфляции (а также опережающего роста зарплат) этот коэффициент уже сейчас ниже на несколько процентов. Власти сами озадачены собственной щедростью к пенсионерам, и ускорение роста дороговизны для них просто подарок. Стабильная, неснижающаяся инфляция — самый простой способ обесценения проявленной было широты, причем особенно полезна та инфляция, которая не признается официально и под которую поэтому не понадобится индексировать ничьи доходы.
Так что к нашим испытанным, постоянно работающим механизмам поддержания роста дороговизны — к засилью монополий и к лоббистскому раздуванию госрасходов — добавляются еще и дополнительные стимулы поддерживать инфляцию в боевом состоянии.
А финансовые предпосылки для нее налицо. В октябре 2010- го денежная масса (так называемый агрегат М2) была у нас на 31% больше, чем годом раньше, в том числе масса наличных денег (агрегат М0) выросла на 30%. Рост денежной массы и наличных денег в обращении с неизбежностью влечет за собой рост цен. При этом наше денежное изобилие наблюдается при росте валового продукта от силы на 4%, что тоже создает инфляционные риски. А, скажем, в Китае за этот же отрезок времени прирост денежной массы был меньше 20%, причем основную долю этого увеличения поглотил десятипроцентный подъем тамошней экономики.
Поэтому надежд на реальное снижение темпов инфляции сейчас нет. Разве что всех накроет еще одна кризисная волна. А вот отчетно-статистическое замедление роста цен — вещь возможная. Перевести инфляцию на нелегальное положение, во-первых, удобно для решения практических и идеологических задач, а во-вторых, ни копейки не будет стоить. Стыд, хотя бы и статистический, глаза не выест.
