_Когда мы с подругой были на Бали, мы познакомились с творческим местным русским серфером. Серфером, потому что уже 30 лет катается на серфе. Русским, потому что жил в России до 1973 года, когда вместе с родителями уехал жить в Америку. Местным, потому что уже 20 лет живет на Бали. Творческим, потому что пишет картины, электронную музыку, фотографирует и снимает фильмы. Является ли его переезд на Бали эскапизмом, попыткой уйти из привычного мира, найти себя, или это была судьба? Счастлив ли он теперь на Бали, вдали от родины и от центра цивилизации? Много ли на острове русских и чем они здесь занимаются? Об этом — в интервью. _

— Каким образом вы впервые оказались на Бали?

— Это было в 1986 году. Я узнал от приятеля, который здесь уже побывал, о существовании необычного и интересного острова, где есть хорошие волны. Тогда Бали был диковинкой. Многие в моем городе в Калифорнии даже не слышали о Бали. Я в то время как раз искал радикальных перемен. Я был тогда очень молод. С трудом нашел билет через Сидней и прилетел сюда один. Это первое путешествие поменяло весь курс моей жизни.

— Вы хотели прилететь на Бали и остаться, или еще планировали вернуться в Америку?

— Это было всего-навсего путешествие: я приехал кататься на серфе. До этого я уже катался пять лет в Калифорнии… После первой поездки на Бали я путешествовал по всему миру. Катался в разных местах на серфе, жил на Гавайях. Через два-три года я почувствовал, что мне надо вернуться. С того времени я здесь, и Бали стал моим основным домом.

— Считаете ли вы себя русским первопроходцем на Бали? Как вы говорите, когда вы приехали, и американцев было мало, а русских, наверное, и вовсе не было?

— Это не я считаю, это факт… Вскоре после перестройки стали появляться на острове русские. В те времена это казалось странным, но я был им рад. Некоторые безуспешно пытались открыть здесь бизнес. Теперь, конечно, русских здесь обожают, потому что они тратят деньги. Кажется, еще чуть-чуть, и весь остров станет русским.

Авт.: Русских туристов я за эти три недели встретила немало. Были и серферы, и просто приехавшие позагорать и поездить на экскурсии. Но что меня поразило, так это вывески на русском в городе Джимбаран, где очень хорошие рестораны с морепродуктами: «лобстер», «уха», «бразильская кухня». А в самом ресторане к столикам на пляже подходили музыканты и предлагали исполнить русские песни. Помимо этого, в курортном районе Нуса Дуа открыт русский ресторан. Мы туда сходили на разведку. Еда оказалась качественной, вкусной, хотя и отнюдь не дешевой. Помимо этого, на Бали уже открыта русская школа по серфингу, да и наши балийские инструкторы не плошали и кричали нам на русском: «Греби сюда!».

— Кто составлял ваш круг общения, когда вы только приехали?

— Во время первого путешествия я познакомился с классными бразильцами, австралийцами и американцами. Затем стали появляться друзья и из других стран. Теперь у меня друзья по всей планете. Через Интернациональное серф-сообщество (Surf Community) я познакомился со многими интересными людьми.

— Вы участвуете в соревнованиях по серфингу?

— Раньше участвовал, но уже перестал. Для меня серфинг — это образ жизни. Это главная часть моей жизни, но не единственная. Еще я занимаюсь творчеством, и это другая грань, другое направление; и одно влияет на другое. На самом деле заниматься серфингом, йогой, музыкой и рисовать — это вещи одного порядка, потому что к ним побуждает человека что-то изнутри. Что-то, что приводит к гармонии c природой.

В те яркие моменты, когда мое творчество проявляется в той или иной форме, я нахожусь в состоянии, которое по-английски называется «flow». «Flow» — значит течение, течение Вселенной, когда я ныряю в эту реку и с ней плыву. Это невероятные ощущения.

— Мне показалось, на Бали люди очень улыбчивы. И улыбаются, и радуются они искренне. А в Америке тоже много улыбаются, но это лишь вежливость, приемлемая манера поведения. Что вы об этом думаете?

— Согласен, есть даже такая песня: «Plastic smile» («Пластиковая улыбка»). На Западе довольно распространено, но есть исключения. Но я добавлю, что в Азии есть тысячи разных улыбок, и каждая из них имеет свое значение.

— А какие, по-вашему, существуют недостатки в современном западном мире, из-за которых у людей «пластиковая улыбка»?

— Люди боятся. Боятся друг друга, боятся правил. Ведь в обществе очень жесткие правила. Люди боятся близкого контакта друг с другом. То есть самый большой недостаток в человеческих отношениях — это страх.

— Чего не хватает людям для достижения гармонии в современном западном мире?

— Чего не хватает всей планете, так это любви. Любовь, будь она в достаточном количестве, вылечила бы планету. А мешает выйти из замкнутого круга материализм, погоня за карьерным успехом и материальными благами. Материализм — это самая главная болезнь на планете. Я вижу два направления. Одно направление — внутреннее, к своему духовному сердцу. А другое направление — материализм и поддержание иллюзии, что нужно больше, больше и больше. Когда уже есть двадцать машин в гараже, а надо еще «Кадиллак» или «Роллс-Ройс». Это не имеет границ. В Индии эта иллюзия называется «Лила» — это великая иллюзия, которая окутывает человечество… Я считаю, чтобы перестать разрушать планету и перестать быть белкой в колесе, нужно смотреть в себя. Людям это страшно. Но надо каждому разобраться с тем, что у него внутри. Когда сквозь эти вещи пройдешь, через этот густой лес, то внутри найдешь что-то очень, очень красивое. Это есть у всех. Таким образом и можно высвободиться из этого круга.

— И все-таки какие-то деньги для жизни людям пока еще приходится искать. Как вы стали зарабатывать на Бали? У меня сложилось впечатление, что заработать здесь даже на скромную жизнь довольно трудно, особенно балийцам*.

— У всех, наверное, своя денежная карма. Я основал компанию одежды, которую назвал «Sun and Moon», то есть «Солнце и Луна». Начал с нуля и развивал компанию в течение двенадцати лет. Она была выражением моего творчества: я создавал новые дизайны и рисунки для материалов. Отшивали в Индонезии, а продавать я возил в Америку, Бразилию и другие страны. В один прекрасный день я почувствовал, что цикл закончился, и я стал увлекаться своей следующей мечтой: снял фильм про серфинг и про свой опыт в Индонезии. Это был 1997 год, я назвал фильм «The Year of the Tiger» («Год Тигра»). С того времени я фотографирую, рисую, выпустил много фильмов, меня часто нанимали на работу. Последние пять лет большая часть моей энергии идет на живопись.

— Это была ваша детская мечта — стать художником?

— Нет, моя детская мечта была стать йогом.

— Вы сейчас занимаетесь йогой, вы считаете, что осуществили свою детскую мечту?

— Я на пути.

— А какие еще у вас были мечты и удалось ли вам их воплотить?

— Уехать на Запад. Это была совместная мечта с родителями. (Смеется.) Но в результате я уехал на Восток через Запад.

_* Экономическая ситуация на Бали непростая. Для туристов еда в ресторане кажется дешевой, а для большинства балийцев — недоступной. Например, строитель-монтажник зарабатывает доллар в сутки. _ Справка

Евгений Крейд родился в 1962 году в Санкт-Петербурге. Живет на Бали. Катается на серфе с 15 лет. Этим летом во Владивостоке проходило соревнование по серфу, на которое его пригласили главным судьей. По словам Евгения, это было историческое событие: первое русское соревнование на волнах, на почве России. Соревнование прошло великолепно. Русские, по оценке Евгения, «серфили отлично, несмотря на то, что у русских не так много опыта, как у американцев или бразильцев». Кроме того, Евгений был очень рад, что вернулся на родину и люди понимают его искусство — в Москве в этом году прошла выставка картин Крейда.

Рисует Евгений всю свою жизнь. Рисует «без правил», никому не подражая. А еще он пишет электронную музыку, которую трудно отнести к какому-нибудь определенному жанру. Хотя точнее всего ее можно описать как «электро с психоделическим элементом».

Как выглядит рай

Пара слов о Бали

Солнце светит, пальмы, фрукты, запах моря, шум прибоя, летают бабочки. Любуешься семьей обезьянок, играющих на перилах, что ограждают террасу от обрыва. Спускаешься в грот по ступенькам с доской для серфа в руках, предвкушаешь, как будешь ловить волны, и смотришь в оба, чтобы инструкторы-балийцы не выкинули очередную детскую шутку. Остров, где весь день светит солнце, где люди улыбаются и по-доброму шутят, мне показался раем. В шесть часов подъем, волны пропустить нельзя. Чай и хлеб перед выходом, есть не хочется, но знаешь, что понадобится много энергии. Когда заходишь в прохладную воду и тебя окатывает первой за день волной, то пропадают последние следы сонливости. Через два часа борьбы с волнами возвращаешься в лагерь, завтракаешь салатом из фруктов и снова катаешься на серфе. После лежишь в гамаке, загораешь, беседуешь с ребятами или отправляешься на исследование других уголков острова, пляжей, храмов, рисовых террас, деревень ремесленников, окутанных облаками вулканов. Закат в шесть, а в восемь вовсю сияют звезды. Беседа за ужином (в хорошем ресторане это стоит четыре доллара) идет неторопливо, кто-то возбужденно рассказывает о своих приключениях во время катания на доске, а кто-то старается не уснуть от усталости. После ужина можно отправиться в соседний городок на вечеринку, но все уверены, что утренний серфинг не пропустят даже те, кто вернется в четыре часа утра.

Многие заядлые серферы приезжают на Бали не на пять или на двадцать дней, а на несколько месяцев, и живут на острове, насколько хватает денег. Затем возвращаются домой, работают и снова едут на Бали кататься на серфе. Люди скитаются по миру, преследуя волны. На многих курортах, популярных среди серфингистов, как Бали, Шри-Ланка, Доминиканская Республика и Бразилия, при желании можно прожить сравнительно недорого. К примеру, на Бали плохонькую комнату можно снять и за 10 долларов.

А есть и те, кто, уехав на Бали, так и не вернулся домой, а остался жить на острове. Они нанимаются в гостиницы, школы серфа, рестораны; работают музыкантами, гидами, фотографами.