«Как вам наши дороги? — спрашивает таксист и, не дожидаясь ответа, продолжает: — Это при Семеныче начали строить. Мы раньше, когда с Севера ехали куда-то, в саму Тюмень не заезжали — такой здесь был ужас». Узнав, что везет журналиста из Москвы, он полчаса катает меня по ночному центру, показывая отреставрированные церкви, городской сад, «Макдональдс» и суши-бары. Среди старинных особняков и советских блочных построек торчат новые здания из стекла, бетона и чего-то синего — в них расположились офисы газо- и нефтедобывающих компаний, с которыми, как мне потом рассказывают, Собянин сумел договориться и зарегистрировать их в городе.

На следующее утро по точно такому же маршруту меня водят все мои тюменские собеседники. Я вежливо хвалю, в обморок от восторга не падаю. «Ты просто не видела, что здесь было раньше, — слышу я. — Грязь, разруха и воровство».

Мы мало знаем о Собянине. Для московских политологов и журналистов он — одна из самых закрытых фигур российской политической элиты. Редко комментирует решения администрации, еще реже дает интервью, не был замечен в тусовках крупных политиков и бизнесменов. Зато в Тюмени о Собянине часто вспоминают как о коммуникативном, легко идущем на контакт человеке. То, что в столице он другой, так это, мол, должность обязывает избегать публичности. Типичное мнение: «Очень грамотный аппаратчик, четко знает свое место, но и к своим подчиненным требователен. Стиль руководства — жесткий, дважды повторять не будет».

Но главное, что отмечают все мои собеседники в Собянине, — это его амбициозность. В 42 года выходец из северного поселка Няксимволь Березовского района Тюменской области, начинавший на заводе слесарем, стал губернатором одного из самых больших и сложных регионов.

Поселок Когалым, где он начал свою административную карьеру, переводится с языка хантов как «гиблое место», однако именно в этом городе в те годы начались активные разработки «Когалымнефтегаза», позже переименованного в ООО «Лукойл-Западная Сибирь». Рядом с Собяниным там же работали будущий президент ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов и будущий глава компании «Транснефть» Семен Вайншток. К этому времени Собянин уже получил два высших образования (заочно), и в 1991-м указом главы администрации Ханты-Мансийского округа Александра Филипенко назначается мэром уже ставшего городом Когалыма. Через два года Филипенко назначает его своим первым замом, а еще через год он становится спикером Ханты-Мансийской окружной думы. В 1996 году это — прямая дорога в сенат, в федеральную политику, где Собянин становится председателем комитета СФ по конституционному законодательству (его второе образование — юридическое). В 98-м Собянин — первый заместитель полпреда в Уральском федеральном округе, в 2000-м начинает губернаторскую избирательную кампанию.

Тюменская область — отличная стартовая площадка: работы много, карт-бланш дан — огромное количество денег выделяется на освоение Севера. Но при этом к самой бедной (по сравнению с Ханты-Мансийским и Ямало-Ненецким автономными округами) собственно тюменской части региона деньги почти «не прилипали». Это не устраивало тогдашнего губернатора Леонида Рокецкого, пытавшегося подчинить два отдельных, но входящих в Тюменскую область округа. В итоге их главы Александр Филипенко и Юрий Неелов выдвинули своего кандидата — Сергея Собянина, прославившегося во время работы в местной думе отстаиванием права округов на выход из состава Тюменской области. Его кандидатуру поддержали и представители крупного нефтегазового сектора, за Собянина ударно проголосовал север области, и он легко победил Рокецкого с 52,22% голосов, став в 2001 году губернатором.

Однако Кремль уже тогда заявил о своих планах окончательно слить Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий округа с Тюменской областью. В итоге Собяниным был найден компромисс — решение о приостановке объединения, но на базе создании союза трех губернаторов и общего инвестиционного фонда. Также была организована программа сотрудничества по развитию структуры для северных территорий, введение налога на недропользование. В область вернулись штаб-квартиры ЛУКОЙЛа и ТНК. Была зарегистрирована нефтесервисная компания Schlumberger. Итог — колоссальный рост бюджета Тюменской области за 5 лет с 10,5 млрд руб. до 119,9 млрд руб. А в 2003 году Собянин вошел в комиссию Дмитрия Козака и разрабатывал поправки, которые поставили округа в финансовую зависимость от Тюмени. Конечно, Филипенко был разочарован поведением Собянина, но у того уже был другой покровитель, намного выше рангом — в Кремле.

По словам председателя Медиасоюза Тюменской области Евгения Дроздинского, успехи в Тюменской области объясняются тем, что Собянину надо было быть первым всегда, и это проявлялось во всем, что делал губернатор. Когда появились деньги, в регионе начались масштабное строительство, ремонт дорог и увеличение дотаций в социальную сферу. Компаниям предоставлялись льготные кредиты.

Первыми нацпроекты обкатывались именно в Тюменской области, там прошли апробацию многие ключевые направления реформы местного самоуправления. Собянин ввел одноканальное финансирование медицины, а также новую систему оплаты учителей — в зависимости от количества учеников, а не времени уроков. Тогда очень много мелких школ были закрыты, ученики переведены в базовые районные школы. Монетизация льгот и вовсе прошла еще до принятия соответствующего закона. Многие нововведения принимались в штыки, и до сих пор невозможно дать однозначную оценку этих реформ.

Был Собянин и первым среди губернаторов, вступившим в «Единую Россию», первым высказался за продление президентского правления до семи лет, одним из первых отменил общенародные выборы мэра города Тюмени, где главу администрации теперь выбирают депутаты городской думы. Первым поддержал идею назначения губернаторов, а сразу же после принятия закона о новом порядке избрания глав регионов досрочно поставил перед президентом вопрос о доверии.

Конечно, Путин давно его заметил. Через четыре года Собянин возглавил его администрацию. Он был не из питерцев и не из силовиков, но еще в ноябре 2004 года Собянин так прокомментировал послебесланскую политическую реформу Путина: «Я уже говорил, что у нас стихийно сложилось политическое разделение центра, регионов и местного самоуправления, которое ничего, кроме вреда и разобщенности, обществу не приносит».

Между ним и Путиным очень много общего. Его личная жизнь полностью закрыта, даже на официальных мероприятиях его жены почти не было видно, практически нет в СМИ и фотографий двух его дочерей. Никто не знает, сколько у него реально денег. Крючков, за которые его можно зацепить, просто нет. Поговаривают о его доле в компаниях «Аэродромстрой» и «Ютейр», но это нигде не засвечено: если он где-то делал бизнес, то не там, где руководил.

Дума также была практически сразу подчинена воле Собянина. При этом всякие кадровые изменения проходили без скандалов, если люди и уходили, то очень тихо. По рассказам тюменских журналистов, СМИ моментально стали подконтрольны администрации губернатора. Во многом это была самоцензура (Собянин умеет внушить страх и подчинить себе), но и внешний цензор также был найден: раз в неделю редакторы отчитывались в кабинете директора департамента информационной политики Александра Новопашина. Контроль происходил за счет частичного или полного отказа в финансировании.

При всем этом тюменцы, с которыми удалось пообщаться, москвичам завидуют. Собянин — хороший аппаратчик, знает, как правильно развести потоки, вовремя спросить, держать под контролем, не давать расслабиться исполнителям. С дорогами он справится, он скромен, и воровать при нем будут явно меньше, уверенно обещают мне. В начале его руководства Москвой резкостей не будет: сначала он будет вдумчиво изучать предмет. Сложившаяся в Москве клановость, скорее всего, будет правильно использована — вот только не факт, что потом крупные представители кланов не лишатся по-тихому своих должностей.