Американские и натовские войска перешли к решительному наступлению в районе Кандагара. Задача — вытеснить талибов из этой области на юге Афганистана. Операцию готовил еще генерал Маккристал, загремевший в отставку из-за своих неряшливых высказываний в интервью журналу «Роллинг Стоунз». Сейчас ее проводит генерал Петреус. По замыслу, это должен быть переломный момент в кампании, прямой аналог операции «Прилив» в Ираке — то, ради чего президент Обама отправил в Афганистан 30 тысяч дополнительных воинов по требованию «медных касок», жестко оговорив, к их явному несогласию, что в июле 2011 года начнется отлив — вывод войск США из Афганистана.

Принимая свое двустороннее (по аналогии с двусторонним движением) решение, президент Обама не знал о другой, локальной, точечной, тщательно законспирированной операции, которая проводилась в провинции Кандагар тем временем. О ней вообще никто не знал до поры, кроме ее участников, пятерки солдат из одного взвода 5-й (позже переименованной во 2-ю) ударной боевой бригады 2-й пехотной дивизии. Это была самодеятельная операция, преследующая каждый раз одну предельно конкретную цель. Она формулировалась донельзя просто: убить афганца. Любого и просто так, интерес чисто спортивный. Главное, чтобы все было шито-крыто. Что они и сделали впервые (насколько известно) около года назад.

15 января взвод охранял по периметру встречу между командованием полка и местными старейшинами в деревне Мохаммед Калей. На свою беду, мимо проходил ничего не подозревающий житель по имени Гюль Мудин. И тогда они разыграли свое действо. Один из солдат взорвал гранату, инсценировав нападение на их пост. Другой выстрелил в крестьянина. После чего уже все — посвященные и не ведающие — открыли огонь на поражение.

Тупая операция. С января по май они повторили ее (насколько известно) еще дважды. В июле их дивизия вернулась домой в США.

Подробности — сведу их к минимуму — таковы. Они называли себя «команда Убей» («kill team»). Инициатором и автором идеи стал новый командир отделения 25-летний сержант Кэлвин Р. Риббс. Это была его вторая командировка в Афганистан, в первый раз он отслужил здесь с января 2006-го по май 2007-го. А еще раньше, в 2004 году, он служил в Ираке. Вскоре по приезде он начал рассказывать своим новым товарищам по оружию, какие смертельные номера они проделывали в Ираке и как все им сходило с рук. Под виски и гашиш рассказы казались особо увлекательными, и еще четверо (насколько известно) включились в приключение. Его приметами стали расчлененка с непременным фотографированием трупов и изготовление тотемов из костей убитых афганцев. Один из пятерки не расставался с трофейным черепом. Возможно, они воображали себя героями жесткого приключенческого фильма типа «Игра на выживание», «Смертельная добыча» или «Охота на Индеек». Когда сержанту показалось, что один из посвященных, Адам Уинфилд, может дать слабину, его жестоко избили в назидание, чтобы тот укоротил язык. До поры это помогало, но после первого убийства солдат признался в содеянном отцу. Общаясь с отцом по Фейсбуку, он пожаловался на то, что стал жертвой дедовщины, и рассказал о кровавой игре, один из актов которой уже позади, а второй вот-вот случится. Отец, сам бывший морской пехотинец, пришел в ужас и бросился звонить по всем армейским горячим линиям. Где-то ему отвечал автомат, рекомендующий оставить запись, по которой непременно последуют действия, и он оставлял такую запись. Где-то его выслушивал дежурный. Его отфутболили в подразделение уголовных расследований армии, и он позвонил туда. Он позвонил даже в приемную сенатора своего штата. Никакого эффекта. Но когда дивизия вернулась домой, пятеро, включая Адама Уинфилда, были арестованы. Объявлено, что ведется досудебное расследование. Процесс может начаться этой осенью, он пройдет на базе Льюис Маккорд (штат Вашингтон), месте дислоцирования бригады. Утверждается, что это будет открытый процесс. Нетрудно представить, какой эффект на американскую публику, международное общественное мнение и потенциальных афганских союзников, поиск которых считается критически важным для успеха американской кампании, произведет любой факт, любое свидетельство, любая фотография или подробность, которые невольно откроются в ходе процесса.

Операция, затеянная сержантом Риббсом в провинции Кандагар, несравнима с операцией, руководимой генералом Петреусом. Но, боюсь, эта веха даже большая в истории американской афганско-иракской войны. Наступление генерала Петреуса может увенчаться успехом, а может провалиться. Первое предпочтительней. И не только потому, что все, что на руку талибам, заведомо плохо. Успех наступления создаст более комфортные условия для реализации плана Обамы по выходу из Афганистана. Политически и психологически американцам будет удобней уходить на волне успеха. Поражение не отменит этой перспективы, но затемнит и затруднит ее.

Образцовый сержант Риббс (три миссии на театры военных действий!) оказался хладнокровным маниакальным убийцей. Нет сомнений, что он свихнулся, но это произошло давно, еще в первую — иракскую — командировку, что не помешало армии США отправить его еще в две афганские миссии, где он уже думал только о том, как утолить свои фобии и мании. Конечно, и всю великолепную пятерку следует признать свихнувшейся. Однако до самого конца никто этого не замечал, они продолжали действовать, как если бы ничего не случилось, как если бы все было нормально. Но тогда нет ли оснований полагать, что вирус безумия так или иначе поразил и всю американскую военную машину, задействованную в Ираке и Афганистане?

Два растущих статистических ряда работают на эту гипотезу. Статистика самоубийств людей в военной форме выросла за годы афганской войны в два раза. После вьетнамской войны в обиход вошло понятие «посттравматический стресс», расстройство, поразившее сотни тысяч ветеранов. Сейчас этот легион пораженных и прокаженных (им трудно найти место в мирной жизни) заметно пополнила массовка, прошедшая Ирак и Афганистан. Журнал «Тайм» назвал психическое нездоровье «третьим фронтом армии США». Репортер Марк Томпсон формулирует это так: «Пока войска ведут две войны, военные психиатры сражаются за рассудок тех, кто вернулся, и эта битва, которая будет стоить миллиарды, продлится долго после того, как они выйдут из боев в Багдаде и Кабуле».

Это прямой (или косвенный) симптом перерождения войны. Через 9 лет после начала афганской войны и через 7 после начала иракской эта американская война выродилась, как это случилось четыре десятилетия назад с вьетнамской войной. Каковы бы ни были изначальные мотивы, даже соглашаясь с тем, что в них действительно содержится изрядная доля политического идеализма, сама природа современной войны такова, что она приводит к обесчеловечиванию людей в форме, к оскотиниванию, озверению. К деградации армии и страны.

В конце ХХ и начале ХХI века война годится лишь как средство достижения военных целей. Как средство достижения долгосрочных политических целей она банкрот. Защищать себя и других от агрессии — долг и благо. Пытаться вогнать кого-то в иную, очевидно, более высокую цивилизацию, построить кому-то современное государство, эффективную демократическую систему — неосуществимо, себе дороже. Америка поняла это после Вьетнама. Но поколение спустя пришли агрессивные и самонадеянные неоконсерваторы-республиканцы и стерли из памяти предупредительные сигналы. И теперь это наследство расхлебывает президент Обама. Насколько хорошо он понимает это?

Только что вышла в свет книга «Войны Обамы». Ее автор Боб Вудворд (один из двух соавторов знаменитого уотергейтского расследования «Вся президентская рать») доказывает, что он понимает это гораздо лучше, чем его генералы.

Название книги несет два смысла — она о том, как принимались решения 2009 года об афганской войне. И как при этом Обаме пришлось воевать с собственными генералами. (Процесс стратегического пересмотра потребовал две дюжины обсуждений на высшем уровне за закрытыми дверями и не менее четырех десятков бесед с глазу на глаз с членами кабинета, ведущими помощниками, военными и деятелями разведки.)

Описывая свои цели, президент избегал употреблять слово «победа», свидетельствует Вудворд. И это важное свидетельство. Потому что война до победного конца — то, чего всегда требуют генералы под патриотический хор, — это совсем иное дело. От этой установки Обама, похоже, отказался.

Приняв решение дать командованию в Афганистане 30 тысяч дополнительных войск, Обама разъяснял, что это краткосрочная эскалация. «Это должен быть план, как мы можем передать (наши обязанности) и выйти из Афганистана, — инструктировал он своих помощников. — Что бы мы ни делали, все должно быть сфокусировано на том, как подойти к той точке, когда мы сможем снижать наше присутствие. Это в наших национальных интересах. Тут не должно быть никакого топтанья».

«Я не собираюсь заниматься этим 10 лет. Я не занимаюсь (чужим) долгосрочным государственным строительством. Я не буду тратить (еще) триллион долларов». (Из беседы с министром обороны и госсекретарем.)

Самому Вудворду президент сказал, что он не смотрит на афганскую войну в «классических терминах» победы или поражения. «Я скорей думаю о ней в терминах: твоя стратегия приведет к тому, что страна станет сильней или слабей в конечном счете, успешно ли ты проводишь эту стратегию?» — пояснил он.

Адмиралу Муллену (штабы), Петреусу и Гейтсу, лоббирующим силовые решения, он однажды в сердцах заявил: «В 2010 году мы уже не будем обсуждать, как и чего добавить. Я не хочу больше слышать: «Все идет замечательно, г-н президент, но будет еще лучше, если мы добавим того или сего. Мы больше не будем обсуждать вопрос о том, как нам изменить (усилить нашу военную миссию). Если только это не вопрос, как нам сократиться в 2011 году быстрей, чем мы предполагали».

Обама прав. Из умопомрачительного афганско-иракского омута надо вырываться быстрей. Ко всем политическим и экономическим аргументам в пользу этого решения добавляется и приговор военно-полевой психиатрии — убийственный синдром сержанта Риббса.