На сайте Минздравсоцразвития вывешен для общественного обсуждения новый проект закона — «Об основах охраны здоровья граждан в РФ». Общественное обсуждение (началось еще 30 июля) идет ни шатко ни валко: отдельные активисты бьют в колокола, созывая массы, но массы дремлют. А закон касается каждого.

Сейчас его всерьез обсуждают в основном профессиональные сообщества: страховщики и медики, а также правозащитники в области прав семьи. Рядовых граждан пока всерьез зацепило только одно предложение, резко ограничивающее (по сравнению с действующим законом, принятым в 1993 году) права самой незащищенной категории пациентов — детей, находящихся в больницах. Однако подводных камней в новом законопроекте гораздо больше. И сейчас у общества еще есть время высказаться и донести до законодателей свое мнение о предлагаемых нововведениях.

Родители, вон из больниц!

Действующий сейчас закон (статья 22 Основ законодательства об охране здоровья граждан, далее ОЗОЗ) предоставляет «одному из родителей (иному законному представителю) или иному члену семьи <…> право в интересах лечения ребенка находиться вместе с ним в больничном учреждении в течение всего времени его пребывания независимо от возраста ребенка».

Это право — предмет постоянных родительских баталий с детскими больницами, которые отказывают в совместном пребывании родителям детей то старше шести, то трех лет, а то и года. Широкие родительские массы, осведомленные о своих правах, все чаще требуют допуска в больницу к детям. Больницы при этом по закону не обязаны кормить родителей и предоставлять им спальные места. Медработникам эта норма закона, конечно, откровенно неудобна — и тем, что в четырехместных палатах оказывается по 8 человек, и тем, что родители вмешиваются в ход лечения и жалуются на непорядки.

Возможно, поэтому в новой редакции (ст. 47 ОЗОЗ) вводится ограничение: теперь право совместного нахождения с ребенком предоставляется его законным представителям только если ребенку «до трех лет включительно», а если он старше трех лет — то «при наличии медицинских показаний». (Ниже трех лет уже нельзя: огромный объем исследований свидетельствует, что разлучение с родителями до трех лет разрушительно для детской психики. Но и после трех оно часто дается нелегко).

Проблема, однако, не только в психической травме, возникающей при отрыве от родителей, но и в элементарной безопасности детей, и в уходе за ними. Ни того, ни другого больницы часто обеспечить не могут. Пребывание в больнице может стать опасным для жизни и здоровья детей из-за действий или бездействия медперсонала. Вот на что обычно жалуются родители госпитализированных детей (отзывы собраны в личных разговорах и на профильных сайтах):

Медперсонал не выполняет свои прямые должностные обязанности. Медсестер трудно дозваться на помощь, если ребенку стало плохо (особенно ночью), необходимую помощь часто откладывают до утра, когда придет врач. Медперсонал путает назначения и препараты. Не проверяет вовремя, не возникли ли осложнения (не разошлись ли швы, не поднялась ли температура, нет ли кровотечения). В Пермской области в прошлом году 17-летний парень умер в больнице от того, что интубационная трубка выскочила у него изо рта, а медсестра не заметила.

За детьми некому ухаживать: следить за тем, чтобы дети были сыты (они часто отказываются от больничной еды), перестилать испачканные постели, поить, водить в туалет или подавать судно.

Медперсонал груб с детьми. Дети сопротивляются болезненным процедурам, а медперсонал унимает их устрашением и силой (либо отказывается от проведения процедур). Процедуры часто оказываются излишне травматичными. Москвичка Юлия Холина рассказывает: «У моей дочери ожог на спине от банок, которые ей ставила медсестра в детской больнице. Но у нее один ожог: я успела откинуть медсестру от дочери. А у 8-летней соседки по палате — шесть отпечатков на спине на всю жизнь, потому что мамы рядом не было. После этого случая я контролировала манипуляции не только с моим ребенком, но с остальными четырьмя детьми, которые были без мам. Медсестру уволили на следующий день, поскольку я пригрозила судом».

За досугом детей некому следить. Игровые комнаты работают недолго или закрыты, заняться детям нечем, они развлекаются беготней по коридорам и травлей младших и безответных.

Дети, и так находящиеся в заведомо беспомощном состоянии, зависят от слишком большого числа случайностей. В таких условиях оставлять их без родительского присмотра нельзя. Присутствие родителей — это не только страховка от лишних неприятностей, это еще и неотъемлемое право ребенка.

Основы законодательства об охране здоровья граждан (ст. 30, п. 12 действующего закона, ст. 18 п. 5 новой редакции) разрешают законному представителю (у ребенка — это родители) находиться рядом с пациентом для защиты его прав. Они же дают право законным представителям ребенка давать информированное согласие на медицинское вмешательство, право на отказ от него, право на информацию о состоянии здоровья ребенка.

В 1988 году ЕACH — Европейская Ассоциация помощи детям в больницах — приняла Европейскую хартию прав ребенка, находящегося в больнице (www.each-for-sick-children.org/each-charter). Это не законодательный документ — это этическая норма, на которую ориентируются национальные системы здравоохранения, заботящиеся о детях и соблюдающие Конвенцию о правах ребенка. Один из первых пунктов в Хартии — возможность для родителей быть вместе с детьми независимо от их возраста. Государства стараются приблизить свое законодательство к этическим нормам, а практику — к требованиям законодательства; в нашем случае все делается наоборот, и более гуманная норма закона меняется на менее гуманную.

Типичные возражения медиков против существующей нормы закона сводятся к тому, что пребывание родителей в больницах не предусмотрено Строительными нормами и правилами для больниц и противоречит Санитарным правилам и нормам для них же. Однако и СНиПы, и СанПиНы — подзаконные акты, как и правила больницы. Если есть расхождение между ними и законом, то не закон нужно подгонять под условия районной больницы, а районную больницу приводят в соответствие с законом.

Эта статья в законопроекте возмутила родителей довольно сильно. По Интернету, откуда обычно и катится волна народного гнева, побежала информация, начался сбор подписей против нововведения. Он, в частности, шел при помощи электронной системы www.demokrator.ru (проблема 2747). 27 сентября в Государственную думу на имя Бориса Грызлова и в Комиссию по охране здоровья, экологии, развитию физической культуры и спорта Общественной палаты РФ ушли письма с 1753 подписями граждан.

Но если бы на этом сюрпризы нового законопроекта заканчивались…

Обязан быть здоровым

Знаете ли вы, сограждане, что теперь вас обяжут вести здоровый образ жизни? Вчитайтесь, пожалуйста, в эти строки нового законопроекта, статья 25 :

Граждане обязаны соблюдать законодательство об охране здоровья, бережно относиться к своему здоровью, здоровью детей и окружающих лиц.

Граждане должны заботиться о физическом, духовном и нравственном развитии своих детей, приучать их к здоровому образу жизни.

Граждане обязаны заботиться о своем здоровье и трудовом долголетии, проходить обязательные медицинские осмотры.

Граждане, страдающие заболеваниями, представляющими опасность для окружающих, обязаны проходить обследование и лечение, а также заниматься профилактикой этих заболеваний.

Лица, находящиеся на лечении, обязаны соблюдать режим и выполнять назначения медицинских работников».

Если законопроект станет законом, его нарушителями окажутся не только алкоголики и наркоманы, но и любители копченой колбаски при больной печенке. Пока не появились подзаконные акты, устанавливающие за это ответственность, — еще можно лопать колбасу и мучиться. Но ведь никогда заранее не догадаешься, когда и каким образом к тебе применят такую хорошую норму закона: то ли поведут на медосмотр под конвоем, то ли оштрафуют за обострение язвы, ибо сам виноват.

Я думаю, надо просто в Конституцию России первым пунктом записать, что все граждане России обязаны быть хорошими людьми. А в ОЗОЗ — что все врачи обязаны быть высокопрофессиональными и не должны ошибаться. Тогда, так и быть, я согласна нести административную ответственность перед государством за свое здоровье.

А какое отношение к охране здоровья имеет обязанность нравственно воспитывать детей? И кто будет определять, что нравственно, а что нет, приучила я ребенка к здоровому образу жизни или нет? Органы опеки? По каким критериям?

И если медицинская помощь у нас добровольная — откуда берутся «обязательные медосмотры» для всех граждан? По действующему законодательству они обязательны только для определенного круга профессий.

А какие «опасные для окружающих» болезни подлежат обязательному лечению? Грипп вот опасен, приводит к летальным исходам, — значит, я обязана обращаться к врачу с каждой простудой, вдруг это грипп. А если не обращусь — меня надо лечить принудительно?

Очаровательна и норма, обязывающая нас выполнять назначения медработников. Один медработник прописал мне недавно купить в конкретной аптеке неизвестный китайский препарат за 11 тысяч рублей, а я не купила. Это основание для чего — отказать мне в дальнейшем лечении или отдать под суд? А как же быть с моим правом на отказ от медицинского вмешательства? Нет, я понимаю, пациенты с язвой желудка не должны пить водку, а лежащие в больнице с пневмонией — бегать в пижамах по снегу. Но давайте тогда обяжем пациентов соблюдать правила стационара, и хватит.

Защитим детей от родителей

Но самое интересное, как обычно, начинается там, где государство берется за охрану прав детей. В начале законопроекта здоровье определяется как «состояние полного физического, душевного и социального благополучия, а не только отсутствие заболеваний и физических дефектов» (ст. 2). Формулировка спорная, но пусть.

Но вот ст. 63 п. 1 Семейного кодекса обязывает родителей заботиться о здоровье своих детей. Стало быть, об их полном социальном благополучии в том числе. Бедность угрожает социальному благополучию — значит, по новой формулировке, и здоровью. А Семейный кодекс (ст. 77, п. 1) гласит: «При непосредственной угрозе жизни ребенка или его здоровью орган опеки и попечительства вправе немедленно отобрать ребенка у родителей (одного из них) или у других лиц, на попечении которых он находится». Достоянием прессы уже не раз становились истории о том, как органы опеки отнимали детей у родителей, находящихся в тяжелых социальных условиях; долю вины родителей в том, что они в этих условиях оказались, и суду бывает трудно определить. Чем обернется для бедных семей новая норма — трудно предположить: вероятней всего, отъемом детей и привлечением родителей к ответственности за неисполнение родительских обязанностей (ст. 5.35 Кодекса об административных правонарушениях).

Когда родители не обеспечивают реализацию прав детей (в том числе на медицинскую помощь), их призывают к ответу. Однако вопрос о том, что можно считать «неисполнением обязанностей» в этой области — очень спорный. Сейчас медицинские учреждения охотно жалуются в органы опеки на родителей, которые отказываются от иммунизации детей, рожают детей дома или не соглашаются с назначенным лечением. Знаю случай, когда в нарушении права ребенка на медпомощь обвинили мать инвалида, отказавшуюся давать сыну нейролептик. Известны случаи, когда опека приходила с милицией домой к матерям, отказывающимся от прививок, хотя такое право дано родителям и ОЗОЗ, и законом «Об иммунопрофилактике инфекционных болезней». Вакцинация, роды в больнице или регулярная флюорография — это такие области, где воздействовать надо убеждением, а не принуждением под угрозой отъема детей.

Новый закон расширяет список детских прав. Ст. 50 новой редакции ОЗОЗ дает детям в пункте 1, подпункте 1 — право на «прохождение медицинских осмотров», в подпункте 2 — на «прохождение предварительных и периодических медицинских осмотров при поступлении в образовательное учреждение», в подпункте 3 — при занятии физкультурой и спортом. Диспансеризация обычно проводится быстро, впопыхах и часто для проформы.

Государство одной рукой дает родителям право отказаться от обследования и вмешательства, а другой — объявляет реализацию этого права нарушением права ребенка на медицинскую помощь. Получается такая шизофрения в рамках законодательства. Чтобы ее избежать, можно, например, обозначить в законе, что медосмотры добровольны, а не обязательны (возможно — с исключениями вроде добровольных же занятий спортом), что отказ родителей от медицинского вмешательства в отношении их детей не должен рассматриваться как нарушение права ребенка на медицинскую помощь. На случай серьезной опасности у нас есть положения закона о возможном медицинском вмешательстве по решению суда при необходимости спасти жизнь ребенка (в новом законопроекте — статья 8, в действующем законе — ст. 33), есть закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» (в части о недобровольном освидетельствовании и госпитализации), есть статья 125 УК РФ «Оставление в опасности».

Пункт 3 той же ст. 50 новой редакции закона о правах детей гласит:

«Дети-сироты и дети, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации, в возрасте до четырех лет включительно могут содержаться в государственных и муниципальных медицинских организациях в порядке и на условиях, устанавливаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти».

Очень хорошо — могут. А на каких условиях? Кто это решает? Статья 1 Федерального закона «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» причисляет к категории детей «в трудной жизненной ситуации» не только сирот, но и инвалидов, и детей с ограниченными возможностями здоровья; жертв вооруженных и межнациональных конфликтов, природных и техногенных катастроф, стихийных бедствий; детей из семей беженцев; жертв насилия; детей из малоимущих семей; детей с отклонениями в поведении и некоторые другие категории. То есть достаточно быть гиперактивным (отклонения в поведении) или жить в бедной семье, чтобы пролежать в больнице до четырехлетнего возраста: закон это разрешает. Может, все-таки стоит указать, что дети в трудной жизненной ситуации, у которых есть родители, в больнице могут находиться «по просьбе их родителей или законных представителей»?

Обсудим?

В законопроекте еще много интересного. Например, нормы о стерилизации недееспособных и абортах у них же, вроде бы призванные защитить эту категорию граждан от принудительной стерилизации и абортов, прописаны так двусмысленно, что фактически разрешают и то, и другое — «с учетом мнения» недееспособных.

Ст. 52, п. 2: «Искусственное прерывание беременности у совершеннолетней, признанной в установленном порядке недееспособной, возможно по решению суда, принимаемому по заявлению ее законного представителя с учетом мнения самой недееспособной».

Ст. 53, п. 1: «Медицинская стерилизация совершеннолетнего лица, признанного в установленном порядке недееспособным, возможна по решению суда, принимаемому по заявлению его законного представителя с учетом мнения самого недееспособного лица».

Разумно было бы внести дополнение о том, что стерилизация и прерывание беременности у недееспособных не допускаются вопреки явно выраженной воле самих дееспособных.

А пункт 2 статьи 50 изложен так косноязычно, что фактически дает право несовершеннолетним наркоманам в любом возрасте отказываться от медицинского вмешательства и освидетельствования.

Но это еще не закон, а именно проект закона. По словам пресс-службы Министерства здравоохрания и социального развития, предложения по его совершенствованию можно вносить до окончания его второго слушания в Государственной думе. По сообщению главного консультанта Комитета по охране здоровья Государственной думы Бориса Тарасова, закон еще не поступил в Думу для рассмотрения, и порядок его обсуждения пока не запланирован.

Так что свои предложения еще можно присылать и в Министерство здравоохранения и социального развития, и в Государственную думу, и президенту России. Свои поправки уже предложила этим инстанциям межрегиональная общественная организация «За права семьи» (ее анализ самых спорных положений законопроекта выложен в блоге: http://blog.profamilia.ru/wp-content/uploads/2010/09/analitikaminzdravw97s.pdf); эту инициативу поддержала Ассоциация профессиональных акушерок.

Каждый из читателей имеет прекрасную возможность последовать их примеру.

Время еще есть, и от нас еще что-то зависит.