6 августа исполняется 70 лет со дня ареста в 1940 году в городе Черновцы академика Николая Ивановича Вавилова, скончавшегося от истощения и болезней в саратовской тюрьме 26 января 1943 года. А еще через три года — 4 февраля 1946 г. в возрасте 27 лет при загадочных обстоятельствах погиб на Кавказе его старший сын Олег Вавилов — физик, сотрудник Физического института им. П.Н. Лебедева АН СССР.

Олег принимал живейшее участие в судьбе отца, добивался в НКВД разрешения на свидание с ним, в июле 1943 года первым, несмотря на завесу секретности, узнал о его кончине и сообщил об этом телеграммой брату Николая Ивановича — Сергею Ивановичу Вавилову. Олег Вавилов не раз открыто высказывался в том духе, что Т.Д. Лысенко — убийца его отца, не скрывал этого своего убеждения, что, конечно, было известно компетентным органам. В конце декабря 1945 года он защитил в ФИАНе диссертацию на степень кандидата физико-математических наук. Известно, какое колоссальное внимание уделяла западная научная общественность судьбе Николая Вавилова, и все тем же компетентным органам вряд ли могло понравиться появление в академической научной среде его активно настроенного сына, к тому же — племянника президента АН СССР (этот пост С.И. Вавилов занял в июле 1945 года).

Версия, что Олег Вавилов погиб в горах не случайно, возникла сразу, слишком странные были обстоятельства этой трагедии. Находясь на Кавказе с группой туристов-горнолыжников, он вместе с еще одним участником группы — профессиональным альпинистом Б.И. Шнейдером — решил подняться на близлежащую вершину Семенов-Баши. Его напарник вернулся в лагерь один с сообщением, что Олег сорвался со скалы и погиб. При этом группа не предприняла никаких усилий по поиску Олега и уехала в Москву.

Такое поведение в отношении пропавшего товарища, естественно, было воспринято как недопустимое, непонятное предательство. Члены группы, среди которых был 25-летний математик, позже известный академик И.Р. Шафаревич, ничего вразумительного объяснить не могли или не хотели. Зато вскоре после трагедии в Академии наук возникли упорные слухи, что Олег Вавилов не погиб, а сбежал в Турцию (источником такой неординарной версии могли быть только органы государственной безопасности). Обсуждалась тогда и версия убийства на основе личной неприязни. Достойна рассмотрения и версия заказного убийства, которую многие считают единственно разумной. Так, в 1987 году в отчете сотрудника британского посольства в Москве С. Батта о мероприятиях в Москве, посвященных 100-летнему юбилею Н.И. Вавилова, говорилось, что старший сын Н.И. Вавилова Олег «был убит во время экспедиции на Кавказ». Однако все это не более чем догадки.

Тело Олега Вавилова было найдено 10 июня 1946 года; нашла его жена Олега Лида Курносова; она участвовала в двух поисковых экспедициях, организованных С.И. Вавиловым. Для Лидии Васильевны Курносовой, известного астрофизика и многолетнего сотрудника ФИАНа, гибель Олега, невыясненные обстоятельства этой гибели — незаживающая рана всей жизни. Она скончалась летом 2006 года. И, отдавая дань ее памяти, мы решили постараться разобраться в трагических событиях 40-летней давности.

Начали мы с письма (27 января 2007 г. — см. http://berkovich-zametki.com/2007/Zametki/Nomer3/Altshuler1.htm) единственному здравствующему участнику тех событий И.Р. Шафаревичу с просьбой прояснить некоторые обстоятельства, в том числе рассказать, кто такой Шнейдер — тот самый спутник Олега, который категорически отказался вести членов группы к месту падения товарища. В этом письме мы, в частности, писали:

«Известно, как «надоели» Сталину западные ученые и политики, обеспокоенные исчезновением Николая Вавилова, ведь даже на Тегеранской конференции (1943 г. — Авт.) Черчилль спрашивал его о судьбе российского члена Королевского общества Великобритании. И новой лавины протестов Сталин, конечно, не хотел, а значит, Олег Вавилов был опасен. Однако эти очевидные рассуждения не могут быть прямым доказательством того, что убийство Олега Вавилова носило заказной политический характер. Ключ к разгадке этой трагедии в одном имени — Шнейдер».

В предыдущие годы Л.И. Курносова и один из авторов этой статьи (Ю.Н. Вавилов) несколько раз обращались к Игорю Ростиславовичу Шафаревичу с аналогичной просьбой, но всегда сталкивались с нежеланием говорить на эту тему. И на этот раз 84-летний академик сказал, что ничего не помнит, за что, с учетом преклонного возраста, было бы грех его осуждать. Однако наше письмо стало причиной ряда поразительных открытий, проливающих свет на события давних лет. И хотя наша точка зрения состоит в том, что 4 февраля 1946 года было совершено политически мотивированное убийство О.Н. Вавилова, задача этой статьи — не спорить, а суммировать вновь открывшиеся обстоятельства с тем, чтобы читатели могли самостоятельно сделать свои собственные выводы.

Во-первых, обсуждение нашего открытого письма И.Р. Шафаревичу, в том числе среди альпинистов-профессионалов, привело к обнаружению в Государственном архиве РФ (ГАРФ) материалов (почти 200 страниц документов, стенограмм заседаний Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта при Совмине СССР), посвященных выяснению обстоятельств гибели Олега Вавилова. Обнаружил эти документы Ю.И. Пустовалов, работавший в ГАРФ над книгой об альпинистах — жертвах сталинских репрессий. Увидев случайно в бумагах имя Олега Вавилова, Юрий Иванович сразу сделал множество выписок, за что мы ему очень благодарны. После досконального изучения этих материалов был подготовлен запрос от 4 мая 2007 г. Комиссии РАН по сохранению и разработке научного наследия академика Н.И. Вавилова министру внутренних дел РФ, поскольку, как мы полагали, архивы НКВД конца 40-х годов прошлого века перешли в архив МВД (см. — http://berkovich-zametki.com/2007/Zametki/Nomer10/Altshuler1.htm, где в приложении приведены наиболее значимые извлечения из обнаруженных архивных документов).

МВД переправило это запрос по назначению — в ФСБ России, откуда в Комиссию РАН пришел вежливый ответ, что материалов по данному вопросу в архивах органов государственной безопасности не имеется. Несколько позже такой же запрос был направлен генеральному прокурору РФ (поскольку Комитет по физкультуре и спорту официально обратился в Прокуратуру СССР с просьбой привлечь к ответственности Б.И. Шнейдера и руководителя группы, профессора мехмата МГУ В.В. Немыцкого). В полученном ответе также сообщалось об отсутствии архивных материалов по данному делу.

Найденные в ГАРФ документы многое прояснили. В архиве есть справка о том, что Борис Иванович Шнейдер, 1905 г. рожд., сотрудник Института философии АН СССР — опытный альпинист, покоривший к тому времени 27 вершин. Также по архивным документам прослеживается канва событий.

Сформированная на мехмате МГУ группа лыжников состояла из 9 человек. Их поездка на Домбай имела статус турпохода, без права совершения восхождений. Тем не менее руководитель группы В. Немыцкий в нарушение правил дал разрешение на восхождение на вершину Семенов-Баши первой, низшей, категории сложности, трем членам группы: Вавилову, Шнейдеру и молодому математику Юрию Саясову. Они вышли из лагеря «Алибек» 3 февраля и заночевали в кошах. А при восхождении утром 4 февраля Шнейдер, бывший руководителем группы, изменил намеченный маршрут и решил идти по скалам — также в нарушение элементарных правил безопасности, поскольку участники восхождения не имели окованной обуви. Ю.С. Саясов идти отказался и остался ждать товарищей, катаясь на лыжах по склонам Семенов-Баши. А Шнейдер с Вавиловым продолжили восхождение вдвоем в связке. Незадолго до падения Вавилова двойка развязалась — как потом объяснял Шнейдер, это было вызвано тем, что он спускался за забытым на месте привала ледорубом (более чем странная «забывчивость» для альпиниста со стажем).

Срыв произошел в четвертом часу. После падения О.Н. Вавилова Б.И. Шнейдер, по его же свидетельству, долго курил, наблюдая, как галки кружатся над телом Олега, а потом затемно начал спуск к кошам, не сделав попытки приблизиться к упавшему товарищу, по причине, как он объяснял, уверенности в его смерти. Переночевав в кошах, они с Саясовым поздно утром (снова никакой спешки!) 5 февраля вернулись в лагерь, где Шнейдер, сославшись на усталость, отказался идти наверх со спасательной группой. Притом, что 5 февраля была хорошая погода (буран начался в ночь с 5-го на 6 февраля), никто из членов группы не предпринял попытки выйти на поиски О.Н. Вавилова. Более того, днем 5 февраля руководитель группы В.В. Немыцкий ушел вниз в Теберду вместе с женой Н.К. Бари и сотрудницей мехмата О.И. Воробьевой, откуда они уехали в Москву.

Из протокола № 12 от 1 апреля 1946 г. заседания президиума Всесоюзной секции альпинизма при Комитете по физической культуре и спорту Совета Министров СССР: «На основании вышеизложенных событий и фактов опроса ряда участников похода, ознакомления с материалами и документами комиссия считает установленным следующее:

2. Начальник похода т. Немыцкий: не сумел обеспечить дисциплину в группе; разрешил участникам похода Шнейдеру и Вавилову восхождение на Семенов-Баши, несмотря на то, что группа не имела необходимого снаряжения (окованная обувь) и несмотря на то, что он не имел права разрешать восхождение, не входящее в план похода, после окончания условленного контрольного срока не обеспечил своевременного выхода спасательного отряда; в связи с отказом Шнейдера отправиться с отрядом к месту аварии не принял мер к тому, чтобы либо заставить его пойти туда, либо дать точные указания, чтобы отряд сам мог найти место; отменил немедленный выход отряда из Алибекского лагеря к месту аварии; самоустранился от руководства поисками, назначив начальником отряда тов. Беляева, который все время пребывания в Домбае был болен малярией; оставил участников похода и сам отправился в Теберду; без согласования с центральными организациями прекратил поиски и уехал с группой в Москву.

3. Инструктор Шнейдер — явился активным организатором восхождения с нарушением правил. Упорно добивался от начальника похода Немыцкого разрешения этого восхождения. Опытный альпинист, он допустил грубейшие нарушения правил хождения в горах, выйдя на скалы в неокованной обуви и продолжая движение без страховки. После аварии — хотя и имел возможность — не удостоверился в факте смерти Вавилова и не сделал попытки добраться к нему (хотя и никаких трудностей к тому не было), оставил его. После этого Шнейдер не принял мер к извещению основной группы, а до позднего утра следующего дня отдыхал и спал в коше. В дальнейшем после встречи с основным отрядом отказался вести его к месту аварии. Такие действия Шнейдера носят преступный характер, так как сорвавшийся т. Вавилов был брошен им на произвол судьбы (без уверенности в его смерти)…».

К протоколу приложен регистрационный лист участников заседания, в числе которых указаны легендарный альпинист В.М. Абалаков, другие крупнейшие советские альпинисты, а также сотрудники Физического института АН СССР Векслер, Добротин, Хволес, Иванова.

При разборе дела 1 апреля 1946 г. В.М. Абалаков так характеризовал поведение группы: «Поступки участников группы преступны от начала до конца. Эти люди не заслуживают почетного звания советского альпиниста. Такого отношения к людям не знает вся история альпинизма». По результатам расследования был издан приказ председателя Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР Н. Романова № 166 от 20 апреля 1946 г.: «… Передать в Прокуратуру СССР дело о привлечении к уголовной ответственности Немыцкого В.В. и Шнейдера Б.И. …Сообщить руководителям учреждений, в которых работают Беляев А.Д., Красильщикова Е.А., Бари Н.К., Шафаревич И.Р., Саясов Ю.С. и Воробьева О.И., об их недостойном поведении, выразившемся в отсутствии порядка и дисциплины в группе и в невыполнении своего гражданского долга после происшедшего несчастного случая».

Однако обнаруженные документы не дают прямого ответа на ключевой вопрос: явилась ли гибель Олега Вавилова результатом несчастного случая или же это было спланированное преднамеренное убийство? И кто же на самом деле Борис Шнейдер, бывший единственным свидетелем (а возможно, виновником) трагического срыва Олега Вавилова со скалы на склоне горы Семенов-Баши?

Участники разбирательства на президиуме Всесоюзной секции альпинизма отмечали неадекватное поведение Шнейдера, граничащее с психическим заболеванием. Этой же причиной (если не рассматривать вариант спланированного убийства)можно попытаться объяснить невероятное для многоопытного альпиниста решение идти по мокрым скалам в лыжных ботинках, забытый на привале ледоруб, патологически заторможенное поведение сразу после падения Олега: и на следующий день, и позже — во время поисковой экспедиции на Кавказ (подробно об этом в статье Я.Г. Рокитянского «Сын гения. Олег Николаевич Вавилов (1918—1946)», см. «Человек», № 6, 2003 г. и № 1, 2004 г.). Примем также во внимание попытку самоубийства Б.И. Шнейдера на Эльбрусе летом 1946 года и обнаруженный журналистом газеты «Совершенно секретно» документ, согласно которому он в мае 1945 года в возрасте 39 лет был снят с воинского учета (Таисия Белоусова, «Непройденный маршрут», «Совершено секретно», 9 сентября 2008 г. — http://www.sovsekretno.ru/magazines/article/2001, см. подробнее ниже).

На этих вопросах, на этой неоднозначности в интерпретации событий наши изыскания застопорились — до момента, когда в дело включился настоящий профессионал. Исследование, проведенное Таисией Михайловной Белоусовой, вызывает уважение. Ознакомившись с представленными нами материалами, она сумела установить уникальные факты биографии Шнейдера. Подробности — в указанной статье в газете «Совершенно секретно». На вопрос, чем на самом деле занимался Шнейдер, Таисия Михайловна отвечала кратко: «Родину защищал».

Альпинист-спецназовец, для которого все указываемые в анкетах места работы (включая и Институт философии РАН) были всего лишь крышей. Итак, война. Цитируем Таисию Белоусову:

«Как Шнейдер попал на Кавказ, предположить могу. Из Москвы он не эвакуировался… Либо попал, как другие студенты МИФЛИ, в истребительный батальон, уничтожавший диверсантов в прифронтовой полосе, а потом защищавший Москву, либо в числе других спортсменов записался в Отдельный мотострелковый батальон особого назначения (ОМСБОН) НКВД и воевал за линией фронта. Второе — вероятнее всего, ибо он в совершенстве владел немецким. Как я установила, Шнейдер был не русским, как указывал в документах, а немцем. И до 14 лет жил в деревне Булганак Симферопольского района Крыма — бывшей немецкой колонии Кроненталь, основанной при Александре I.

На Кавказ Шнейдер мог попасть летом 1942 года либо с ОМСБОНом, который занимался борьбой с немецкими диверсантами и бандами дезертиров, либо в числе тех 150 альпинистов, которых Павел Судоплатов по заданию Берии отправил в Закавказье. Последние готовили красноармейцев к боевым действиям в горах, эвакуировали местных жителей, минировали перевалы и участвовали в их обороне, были разведчиками и проводниками. Шнейдер, исходивший Центральный Кавказ вдоль и поперек, тут был не лишний».

Таисия Михайловна сумела установить, что в 1943 году в течение 4 месяцев Шнейдер был инструктором «в знаменитой школе «Горельник» (находилась в подчинении ВКФС и Наркомата обороны СССР), он готовил горных стрелков, а точнее, горных разведчиков-диверсантов». Она нашла легендарного Юрия Николаевича Менжулина, который в 1943-м после ранения возглавлял учебную часть школы и который в 2008 году был, увы, уже смертельно болен. Бориса Шнейдера он хорошо помнил и говорил о нем только хорошее — и как о человеке, и как о высочайшем специалисте своего дела. И очень эмоционально («Он что, зомбирован был!») реагировал, когда узнал от Таисии Михайловны, что Шнейдер пошел на мокрые скалы в лыжных ботинках. Этой впечатляющей детали разговора нет в статье в «Совершенно секретно», Таисия Михайловна рассказала нам о ней в процессе работы над материалом. Где был Б.И. Шнейдер с октября 1943 г. по апрель 1944 г., неизвестно, возможно, выполнял самые сложные задания в тылу врага.

Мы много общались с Таисией Михайловной Белоусовой. Много спорили. Она стояла на своем — не убивал, все странности поведения объясняются проблемами психики. Наша точка зрения была и остается другой — убил, выполняя приказ. Читатель вправе выработать свою позицию. Но хотим сказать в заключение нечто бесспорное, основанное на полученной Таисией Белоусовой уникальной информации.

Она установила, что Б.И. Шнейдер был глубоко военным человеком, выполнявшим сложнейшие специальные задания, без сомнения, с риском для своей жизни. И если (сейчас мы ничего не утверждаем, а только рассматриваем этот вариант) руководство поручило Шнейдеру деликатное задание по тихому, обязательно тихому, устранению Олега Вавилова, то его долг как военнослужащего (неважно, что комиссованного, бывших спецназовцев НКВД не бывает) состоял в том, чтобы выполнить это задание наилучшим образом. Для этого вполне мог сгодиться «забытый» на привале на скалах ледоруб. И Шнейдер сумел сделать так, чтобы никто из группы не пошел к месту трагедии. А то, что тело Олега Вавилова обнаружили через 4 месяца (что доказало, что он не бежал в Турцию), — это настоящее чудо, ставшее, как можно предполагать, серьезным проколом для высоких заказчиков убийства. Важно отметить, что после обнаружения тела Олега не было никаких новых разбирательств, и также отсутствуют документы о каких-либо действиях Генеральной прокуратур СССР в связи с указанной просьбой Комитета по физкультуре и спорту о привлечении к ответственности В.В Немыцкого и Б.И. Шнейдера.

При этом, выполнив предполагаемый приказ, Шнейдер также пожертвовал собой. Если принять нашу версию, то не выполнить приказ он не мог, сказать о нем, очевидно, тоже не мог нигде и никогда. Вот он и вел себя «странно» и во время поисковой экспедиции, и при разборе дела на Всесоюзной секции альпинизма. А горы составляли смысл его существования, и вполне понятная обструкция альпинистского сообщества стала для него личной трагедией. Альпинисты осудили Шнейдера, ВКФС запретил его участие в экспедициях. Возможно, именно с этим связана его попытка самоубийства на Эльбрусе в июле 1946 года, о чем одному из нас (Ю.Н. Вавилову) рассказал известный альпинист Борис Рукодельников, участвовавший в спасательной операции.

Многие явления и события прошлого с течением времени тускнеют и забываются. Однако прямо противоположная закономерность имеет место в отношении всего, что связано с именем Николая Ивановича Вавилова. И дата его ареста 70 лет назад сегодня широко отмечается у нас в стране и во всем мире. И трагическая судьба его старшего сына не забыта.

Борис Альтшулер,Юрий Вавилов