День двести сорок второй
— Я 35 лет проработал в этой сфере. Мне давали за работу награды. А потом за то, за что меня награждали, мне дали срок… Так что боюсь ли я еще чего-нибудь — говорить излишне, — Павел Анисимов, бывший гендиректор нефтедобывающей «дочки» ЮКОСа «Самаранефтегаз» отвечает журналистам после допроса в Хамовническом суде. Анисимов решился прийти в суд и подтвердить: хищений не было, у «дочки» из года в год наращивалась добыча, росли прибыль, выручка, капвложения… Показания Анисимова, получившего условный срок в рамках «дела ЮКОСа», но отсидевшего несколько месяцев, вызвали негодование прокурора Лахтина. Разозлил прокурора и свидетель Прянишников, который представлял другую «дочку» ЮКОСа — «Томскнефть», он тоже ничего не знал о том, что у него похищали нефть. Он выступал первым.
— Я прочитал обращение Михаила Ходорковского к бывшим сотрудникам дать по возможности показания по делу, — волнуясь, говорил 34-летний молодой человек, — и… так как я возглавлял юридический отдел в банке, подконтрольном «Томскнефти», то решил приехать из Томска.
Лахтин предпринял было попытку выставить его за дверь, но судья выгонять свидетеля не стал. И Прянишников рассказал, что первым делом ЮКОС расплатился с долгами своей «дочки»: «Томскнефь» «накопила» до ЮКОСа триллионный (дело было до деноминации. — В. Ч.) долг по налогам. Кроме того, ЮКОС вложил большие деньги в социальную сферу региона.
— Финансовое положение стабилизировалось благодаря тому, что был установлен четкий контроль за финансами. А если были бы похищены продукция и выручка от ее реализации в полном объеме, то ЮКОС и его «дочки» были бы неспособны не только заниматься благотворительностью, но и осуществлять основную деятельность.
— Идет волокита судебного разбирательства! — шумел Лахтин. — Обвинение ему, — кивал он на свидетеля, — непонятно! Ожидать адекватного ответа от свидетеля невозможно! Вы о механизме совершения преступления можете что-то сказать?
— Нет, — ответил Прянишников.
— В таком случае у меня нет вопросов — свидетель ничего не знает.
— Об этом в прениях скажите! — осек прокурора судья.
…Свидетель Анисимов рассказал суду, что объемы нефти в компании строго контролировались:
— До килограмма, до литра. Редкие месяцы, чтобы не было проверок. До входа в ЮКОС добыча упала до 7,5 млн тонн. В 2003 году, в составе ЮКОСа, добывали уже 12,5 млн тонн. А нам просто насчитали дополнительные налоги после проверок, хотя до этого были проверки как на региональном, так и на федеральном уровне. Но почему-то только потом выяснилось, что мы недоплачивали…
— В обвинении утверждается, что Ходорковский скрывал, что он руководитель ЮКОСа? Вы знали об этом? — уточнили адвокаты.
— Нет! И вообще — кабинет у него был в три раза скромнее, чем у нас в регионах!
— Скрывал, значит! — засмеялся в «аквариуме» Лебедев, толкнув под локоть Ходорковского. А защита завела речь о «хищении» нефти у «Самаранефтегаз», которую возглавлял свидетель.
— Да если бы я считал, что что-то своровали, я бы сюда не приехал, — горячился Анисимов. — А я приехал сюда в надежде, чтобы люди не понесли наказания за то, чего не делали.
Лахтин попросил огласить показания Анисимова на следствии — якобы «ввиду противоречий» с нынешними показаниями. Свидетелю предложили сесть на стул, но свободные места были только за столом прокуроров. Анисимов было пошел к ним, но вдруг заметил, что вообще-то свидетелю защиты с обвинителями сидеть не принято.
— В «аквариум» сядьте, если хотите, — двусмысленно пошутила прокурор Ибрагимова и принялась читать показания. Никаких противоречий на слух не было заметно, а прокуроры не потрудились объяснить.
День двести сорок третий
Прокурор Лахтин в этот день ведет себя со свидетелями особо жестко, что вывело из себя даже судью. Первой жертвой обвинения стала свидетель Наталья Губанова, в прошлом — работала в ЮКОСе ведущим бухгалтером. Она была испугана, сильно нервничала, но заверила: отдел покупки и продажи нефти на территории РФ, в котором она и работала, недостачи никогда не выявлял.
— Нас же без конца проверяли — налоговая, аудиторы, — говорила Губанова. — Мы постоянно и прокуратуре представляли сведения, какой объем нефти куплен и сколько за это заплачено. Мы всю нефть расписывали им до тонны. Претензий нам не заявляли.
— Я, или Ходорковский, или кто-то от нашего имени давали вам какие-либо противозаконные указания, связанные с махинациями бухгалтерского учета? — спрашивал Лебедев.
— Нет. Вы сами поймите: в ЮКОСе бухгалтерский учет считался одним из самых лучших! Это сейчас его критикуют. И мне очень тяжело и обидно…
Прокуроры стали читать показания Губа-новой на следствии. Якобы «противоречия».
— В ходе допроса она была предупреждена за дачу заведомо ложных показаний! — ТРИ РАЗА повторил Лахтин, пугая свидетеля. Прокурор Ковалихина по этому поводу посмеялась… «Противоречия» опять не разъяснили.
…В зал вошел бывший президент Восточной нефтяной компании 75-летний Леонид Филимонов. В нефтянке он почти 50 лет, даже работал в СССР министром. Свидетель подтвердил: нефть сдавалась в «Транснефть», а потом распределялась на НПЗ и никуда иначе.
— А когда нас купил ЮКОС, то помог закрыть долги, — добавил Филимонов.
А дальше — скандал. Когда у свидетеля спросили, известна ли ему компания «Биркенхольц» (принадлежащая нефтяному перекупщику Рыбину, пытавшемуся вместе с прежним, доюкосовским, менеджментом ВНК отобрать у Ходорковского «Томскнефть». — В.Ч.), тот ответил, что помнит о ней только потому, что недавно о ней говорили «на допросе»: «Месяца полтора-два назад…» — сообщил Филимонов. Защита поинтересовалась: где и кто допрашивал свидетеля?
— А это не относится к предмету доказывания! — закричал Лахтин. — Меня, может, тоже допрашивали. Но я ничего не скажу!
И свидетель не захотел отвечать: «Я не знаю… не помню». Все это еще раз подтвердило: прокуратура активно допрашивает свидетелей по какому-то очередному делу в рамках ЮКОСа, не информируя об этом ни адвокатов, ни самих подсудимых.
Лахтин жаловался о проколе компьютеру, а затем потребовал для подготовки своих вопросов свидетелю 40 минут. Судья хотел дать меньше, но…
— Это серьезный процесс! — закричал Лахтин. — А мне не дают защищать интересы потерпевших и государства! Интересно, что скажут про нашу страну за рубежом!
Лахтина особо интересовало, почему с приходом ЮКОСа Филимонов покинул пост президента ВНК. Тот ответил: его направили на работу в ЮКОС-ЭП.
— Что-то Ходорковского, значит, не устроило в вас, — рассуждал прокурор. — Ходорковский ведь очень мало работал в нефтяной сфере… Практически случайный человек был в этой отрасли!
— Валерий Алексеевич! Я вам объявляю замечание! Занесите в протокол! — вскричал председательствующий. — Сколько можно издеваться над судом! Прекращайте!
— Хорошо, прекращаю… — отозвался прокурор и продолжал задавать те же вопросы.
— Компьютер завис! — тихо проговорил судья, глядя на мучения Лахтина с техникой.
День двести сорок четвертый
Адвокаты поинтересовались у судьи, как там ситуация с вызовом в суд Богданчикова. На прошлой неделе тот не явился по повестке в суд.
— По-прежнему неизвестно. Вопросы не к суду, а к почте, — заявил Данилкин. — Не получили мы извещения — вручена ему повестка или нет. Сам он не отзвонился…
Других свидетелей в этот день не было. И защита читала акты налоговых проверок. Утверждения налоговиков 5—6-летней давности противоречили нынешним утверждениям прокуратуры о хищении нефти и выручки.
— Мы будем вызывать этих налоговиков в суд, — подытожил Лебедев.
День двести сорок пятый
Перед заседанием Валерий Лахтин проделал традиционный ритуал: по головам пересчитывает адвокатов и публику, чтобы отправить итоговую цифру по компьютеру…
В суде — свидетель защиты Алексей Гаранов, некогда сотрудник правового управления ЮКОСа. Адвокатов интересовало участие Гаранова в судебных процессах, связанных с оспариванием генеральных соглашений, заключавшихся между ЮКОСом и его добывающими «дочками». Эти бумаги устанавливали условия реализации нефти. В начале 2000-х прокуратура пыталась соглашения оспорить ввиду их якобы «мнимости», однако каждый раз попадала впросак: кассационные инстанции в исках прокуратуре отказывали, отмечая, что сделки не мнимые, а реальные. О чем и рассказал теперь суду свидетель.
— А слышали ли вы, что у дочерних предприятий ЮКОСа похищена вся добытая ими нефть? — спрашивал Лебедев.
— Мне представляется это невозможным, — отвечал Гаранов, — основная выручка шла от реализации нефти и нефтепродуктов. Если бы хищения были, я лично на себе это почувствовал бы. То, как ставят здесь обвинение, — это катастрофа для компании…
Не выдержал Лахтин:
— Он дал НЕПРАВИЛЬНЫЕ показания!
— Я юрист. Я изучал, что такое хищение, — парировал свидетель.
— Вы не знаете механизма хищения!!! — кричал Лахтин.
— А кто-нибудь о нем знает? — спросил Ходорковский. Лахтин не ответил и стал допрашивать свидетеля, правда, прокурора волновал почему-то не «механизм», а как давно Гаранов знаком с Василием Алексаняном.
— К чему ваши вопросы? — поинтересовался у Лахтина судья.
— К тому, что в обвинительном заключении фигурирует в том числе Алексанян как член организованной группы. А в деле 18/41-03 (материнском «деле ЮКОСа». — В.Ч.) фигурируют как установленные, так и неустановленные члены орггруппы! — намекнул свидетелю Лахтин на возможность последствий, вызванных «неправильными» показаниями. — Я выясняю его заинтересованность!
— Вот и выясняйте! — вскричал судья. — Свидетель, вы заинтересованы в исходе данного дела? (Тот ответил отрицательно.) Все! Он ответил. Дальше!
— Мне кажется, он НЕИСКРЕННЕ ответил, — заметил Лахтин. И затем сделал вид, что не понимает, как стороны генерального соглашения — ЮКОС и «Юганск» — могут быть «независимыми юрлицами», если «Юганск» входил в структуру ЮКОСа.
— Ваша честь, — не выдержал Ходорковский. — Вопиющее непонимание Лахтиным ОСНОВ гражданского законодательства России…
— Прошу не прерывать меня! — перешел на крик Лахтин. — Это вопиющая ложь Ходорковского, который скрывал от судов, что «Юганскнефтегаз» входит в состав вертикально-интегрированной компании.
— Ваша честь! Да он сошел с ума! — перешел на жесткий тон Ходорковский. — Что я скрывал, что «Юганскнефтегаз», крупнейшее нефтедобывающее предприятие, входит в состав ЮКОСа, созданного по указу президента?! Он с ума сошел!
А свидетель специально для прокурора отметил, что ситуация, при которой, с одной стороны, добывающие «дочки» были самостоятельными юрлицами, а с другой — входили в состав ЮКОСа, считается нормальной: «В Гражданском кодексе это четко прописано. Тогда закон отменить надо!»
И Лахтин решил подвести итоги:
— Я хочу вас предупредить, свидетель: вы не сказали здесь ни слова, ничего по существу предъявленного обвинения!
— Воздержитесь от подобных реплик! — требовал судья. Но прокурор не слушал:
—… И не оправдали желания своих друзей! — кричал он в спину уже уходящему свидетелю. Судья устало закрыл глаза…
