Дорогие читатели, вашему вниманию предлагается газетный сериал о знаковых судебных процессах, вызывавших в свое время определенный общественный резонанс. То есть теоретически открытых для любого гражданина СССР, вознамерившегося посетить такое заседание. Что-то вроде ремейка рубрики «Из зала суда» былого советского газетно-журнального сообщества. Невероятно, но факт: в ориентированной на тотальную закрытость стране свято соблюдалось право открытого «народного суда». Даже самые жуткие времена массового террора и произвола славятся открытостью, гласностью судопроизводства по уголовным делам. Потомков, никогда не живших в СССР, этот феномен прямо загонит в мозговой тупик. Уму непостижимо, а жившие при СССР сами не знают, почему так.

Конечно, мы берем только процессы, имевшие под собой реальную основу, не касаясь дел троцкистов-уклонистов, врагов народа и агентов японской, германской и марсианской разведок.

Семен Львович Ария — участник Великой Отечественной войны, заслуженный юрист Российской Федерации, обладатель ряда профессиональных наград и, что немаловажно, автор «Новой». Этим интервью, с благословения мэтра, мы начинаем сериал о самых важных процессах в истории СССР.

…Маршал адвокатуры, как его почтительно именуют еще с 70-х годов прошлого века, в общении сродни маршалу «пехтуры», т.е. пехоты той далекой военной поры. Суров в общении, очень суров, разборчив, придирчив.

Не так давно на редакционной онлайн-конференции Семен Львович по-адвокатски, очень красиво выбил почву из-под ног визави. Ведущий, узнав, что С.Л. начал профессиональную юридическую деятельность в 1947 году, естественно, поинтересовался ролью и местом адвоката в «годы, известные своей репрессивной наполненностью». Подразумевая ответ в контексте вопроса. Но получил его в таком содержательном виде, что более уже не рисковал заикаться о репрессивной наполненности. Так сказать, покинул данное семантическое поле.

А ответ был следующим: «Как мне кажется, в те времена судебная система работала лучше, чем сейчас, как это ни поразительно».

Этот момент, собственно, и стал отправной точкой к разговору о «форматах» судебных процессов на разных этапах отечественной истории. Состязательность и гласность была дана российскому судебному процессу, как известно, реформой 1864 года. С той поры он и существует почитай полтораста лет. В чем же, по мнению мэтра, отличия, нюансировка, открытого судебного процесса дореволюционного от советского, а советского от современного российского — вот тема нашего разговора и первый вопрос С.Л.:

— Отличия, конечно, заметные. Например, взять помощника присяжного поверенного (как до революции официально именовали адвоката) и равнозначного ему стажера адвоката в СССР. Помощник присяжного поверенного вел дела сам, он только определенную категорию дел не мог вести. А стажер в СССР сам вести дела не мог. Он мог только выполнять поручения своего патрона и присутствовать на процессе. Но кардинальное отличие в другом. До 17-го года адвокаты в большинстве случаев выступали перед судом присяжных. Адвокаты держали речь не перед профессиональными судьями, а перед представителями народа.

— Семен Львович, отсюда ведь напрашивается вывод, что адвокаты советского периода были профессиональнее (нежели Плевако и его современники), ибо у них узкая специализация — знание УК, УПК… Зато Плевако обязан был иметь более широкий подход к делу.

— Это были совершенно различные системы выступления в суде. Те адвокаты могли заниматься юриспруденцией только во второй инстанции. При кассационном рассмотрении дела. Вот там вступала в свои права юриспруденция. В судебном же процессе была психология прежде всего. Потому что они обращались к «людям с улицы». А в советском суде профессиональные юристы — там юриспруденция начиналась с порога.

— Вот и получается, что советские адвокаты были более подкованы в юриспруденции. По умолчанию, как говорится…

— Ну, насчет «более подкованы» говорить, конечно, не приходится. Просто у них была совершенно иная методика выступлений в судах. А по сути профессии, дореволюционные адвокаты на три головы выше советских! Вот до революции был такой адвокат Андриевский. Его защитительные речи это литературные произведения. Критический реализм, сплошной анализ повседневной жизни своего времени. На советских процессах психологии тоже хватало и знания жизненных обстоятельств. Там же кроме судьи (который тоже человек) были еще два народных заседателя — «люди с улицы».

— А в современной России, простите за дилетантство, на уголовных процессах судья и… кто еще… трое судей? Из них один главный?

— Никого нет. Один судья. В редких случаях, когда подсудимый высказывает пожелание, чтобы его судили трое профессиональных судей — судят три юриста. Но народных представителей в современном суде нет.

— То есть в советское время был некий сильно урезанный суд присяжных заседателей. Вместо классических двенадцати — двое. И опытный адвокат обращался прежде всего к ним.

— Но и влияние на исход дела эти двое оказывали совершенно другое. Минимальное. Те двенадцать заседателей сидели отдельно в специальной совещательной комнате. Без судьи. И выносили решение самостоятельно. А народные заседатели для принятия решения запирались в судейской комнате, втроем с судьей. В юридической среде у них даже было прозвище — кивалы. По образу поведения. Судья чего-нибудь скажет — они тут же кивают. Но бывали дела, когда они могли «упереться рогом». Это им, кстати, не возбранялось. Но такое было большой редкостью. В подавляющем большинстве случаев они во всем слушались судью — он ведь в этом деле человек опытный. Ссориться с судьей, который для них в целом был все-таки начальством, таким же как у них на производстве или в учреждении, они не хотели. Поэтому роль в советском судебном процессе народные заседатели играли незначительную.

— Семен Львович, вы 44 года выполняли свои функции в советском суде. За это время судебный процесс как-то менялся, была в нем внутренняя динамика именно как в процессе?

— За время советской власти судебный процесс менялся незначительно. Несмотря на то, что в 1960 году приняли другой Уголовно-процессуальный кодекс. Но само правосудие мало изменилось. Один ныне известный адвокат как-то сказал: «Социалистическая законность отличается от просто законности, так же как электрический стул отличается от просто стула».

Существенные изменения начались после развала СССР. Здесь начался уже другой судебный процесс. Но я вам должен сказать, что подавляющая масса уголовных дел судом разрешалась достойно. За редким исключением тех, в которые вмешивались партийные органы. Райком лез, обком давал установку, кому, что и как присудить. Работать в целом было интересно. А вот после окончания советской власти положение в системе правосудия ухудшилось существенно.

— Это мы знаем… Вот смотрите, казалось бы, люди в судебной системе (особенно в 90-е годы) остались те же, что и в 80-е, и даже в 70-е. Что же в них изменилось? Какой-то переключатель в них щелкнули?

— Люди остались теми же. Изменилась практика управления судебным процессом. Эта самая «вертикаль власти», которая была насажена в административном управлении, точно так же была насажена и в правосудии. Им начали командовать все, кому не лень. Начиная от самого верха и заканчивая муниципалитетами. Появились заказные дела. И по своей практике (до прошлого года я активно работал, сейчас уже меньше) могу сказать, что часть дел, рассматриваемых судами, имеют заказной характер. Когда в обвинениях нет не только юриспруденции, нет даже зачатков человеческой логики. Однако такие дела судили опытные юристы, которые придавали надуманным обвинениям юридически обоснованную видимость. А на прорехи в законодательстве, на черные дыры просто закрывают глаза. И кроме того, резко повысился уровень коррупции.

— Но коррупция в судах и в советское время была будь здоров!

— Была. Но в значительно меньших объемах.

— А вот как она проявлялась в советском суде? Сейчас понятно — заказывают весь процесс с потрохами. Покупают и Фемиду, и обвинение. А тогда?

— Продажный суд — он и есть продажный суд, что тут толковать? Главное отличие, что тогда не представители государственной власти покупали суды, а сами подсудимые. И еще одно отличие от нынешней системы. В советское время я участвовал в нескольких очень больших процессах, где судили судей и прокуроров. Был такой процесс «Выборнова и других». Судили полностью весь следственный отдел Московскойобластной прокуратуры. Другой процесс — судили полный состав Ташкентской городской прокуратуры во главе с Туполевым, прокурором города Ташкента. Племянником Андрея Николаевича Туполева. Еще один процесс — Верховный суд Союза ССР судил полный состав Киевского районного нарсуда Москвы. Одиннадцать судей были на скамье подсудимых. Все они оказались законченными взяточниками. А на двенадцатого судью этого суда не нашли никаких материалов. Он один остался при должности. Из этого следует, что взяточничество было и тогда. Но в меньшей степени, чем сейчас. Сейчас бы и двенадцатый не удержался от взяток. Второй раз я ездил в Ташкент защищать председателя Верховного суда Узбекистана Пулатходжаева…

Разве можно представить себе подобные процессы в наше время? Сейчас суд стал управляемым. И управляют им свои. Судьей управляет председатель городского суда, им управляют из Верховного суда. А в те времена на судью могли повлиять только партийные органы. Районные или областные. Но они, эти партийные органы, в свою очередь, побаивались ЦК. Потому были сдержаннее в своих претензиях к суду, чем нынешние власти.

Все «комплименты» в адрес советского суда, конечно, не относятся к той части разрешения дел, которая творилась по политическим обвинениям и где юстиция была заменена плахой и топором. К счастью, это в прошлом.

Я позволю себе использовать такую обобщенную формулу: в те времена советские у судей и прокурорских работников было намного больше личного достоинства. Сейчас произошла полная эрозия достоинства. Это касается не только работников правосудия, все общество находится в состоянии разложения.

От редакции. Это лишь малая толика разговора с Семеном Львовичем Арией. Впереди его живые, ироничные и грустные комментарии из залов судебных заседаний советского прошлого. Потому что из его рассказов, из его книг о судах советского времени, в которых он участвовал, фактически родилась тема газетного сериала о громких судебных процессах в СССР (1918—1991). Кстати, пару месяцев назад вышла новая книга С.Л. Арии «Жизнь адвоката» (491 с.). В ней — и военные рассказы, и судебные речи, и жалобы, и интервью, и статьи… Рекомендуем всем.