Вот интересно, как сейчас подростки заболевают призванием? Раньше — понятно. Читал маленький мальчик про самолеты, дальние полеты, известных летчиков и шел в авиацию. Мода на эту профессию поддерживала его в желании посвятить себя этому романтическому и рискованному делу. А сейчас, когда модно быть менеджером, что такое надо читать, чтобы возжелать стать средним звеном во что бы то ни было? Впрочем, Марку Галлаю, еще в школьные годы смотревшему в небо, а не под ноги, без всяких мечтаний пришлось стать и менеджером высшего звена. Заслуженный летчик-испытатель, летавший на самолетах 124 видов, в войну заместитель командира эскадрильи, Герой Советского Союза, генерал-майор, академик Академии транспорта — не перечислить всех обязанностей, выпавших на долю этого невероятно ответственного человека. Но именно благодаря столь широкому диапазону жизни, прожитой в самовоспитании, в преодолении и с душевной отдачей, так интересно читать его мемуары.

В сборник вошли две автобиографические повести: «Первый бой мы выиграли» и «Испытано в небе». Это документальный, а значит, драматический рассказ о том, как стремительно преодолевался смертельный вред, нанесенный шапкозакидательским искусством книг типа «Первый удар» или фильмов «Если завтра война». О том, с каким напряжением авиация, армия, страна на ходу учились воевать, исправляя ошибки предвоенного периода, большой кровью и потом продвигаясь к победе. О людях, эту победу завоевавших, а потом с тоской смотревших, как уничтожаются ее плоды. Невероятное количество профессиональных знаний и исторических фактов осмыслено с неожиданных точек зрения. Даже пакт 1939 года о ненападении рассмотрен несколько в ином ракурсе, отчасти объясняющем психологическую растерянность в обществе тогдашнего времени. За 22 месяца, пока действовал договор о дружбе с фашистской Германией, люди, привыкшие с пионерского возраста видеть в фашизме враждебное, злое, опасное, были вынуждены искать в этом сговоре хоть какую-то пользу, чтобы оправдать попрание всех святынь. И вот Галлай рассказывает, как немцы продавали нам свои самолеты, которые наши летчики успели изучить досконально, что спасло многих из них во время войны — они сразу опознавали их в небе во время боев. Сам Галлай в первый же свой бой, в первый налет гитлеровской авиации на Москву, приведенный видом горящей столицы в то яростное состояние, с которым идут на таран, сбил вражеский бомбардировщик. Душевные состояния, представления человека о добре и зле, чести и достоинстве — все это занимает автора не меньше, чем профессиональные достижения. Точнее, они в его представлении так связаны, что во многом их определяют.

А понимает он в человеческой душе не меньше, чем в летном деле. Об этом говорят его рассказы о неординарных людях, которых он притягивал к себе безошибочно. Кроме того, что он был человеком выдающимся, он был человеком, про которого Эльдар Рязанов сказал: «Если бы нужно было создать эталонную единицу абсолютной порядочности (как скорость света), ее надо было бы назвать «галлай». Возможно, поэтому книга читается с таким ощущением насущности во времена подмен — она о подлинных фактах, о настоящих людях, о неподдельных чувствах. Казалось бы, красивые слова, но это редкий случай, когда они наполнены первозданным смыслом.