У Валентины Николаевны был сын Кирилл. Кирилл был ученым, кандидатом экономических наук. Видимо, мозг не выдержал нагрузки, Кирилл заболел шизофренией. Когда у него начался очередной приступ, соседи вызвали «скорую». Врачи застряли в пробке, и первой на вызов приехала милиция. Не знаю, почему ОМСН, пятый отряд. Попытались открыть дверь. Кирилл стал оказывать сопротивление, ругаться: он существовал в своем мире. Тогда группа «приступила к штурму квартиры» — так, наверное, пишется в сводках. Взломали дверь.

В общем, Кирилла забили насмерть. Мы писали об этом в статье «Я насчитала 70 ран на теле сына» (см. «Новую газету», № 48 от 13.05.2009).

В понедельник мы увиделись с Валентиной Николаевной на Триумфальной.

Она пришла не потому, что — за демократию. Просто она хочет понять, зачем, собственно, убили ее больного сына. Проводит собственное расследование, установила фамилии бойцов, штурмовавших квартиру, установила родственную связь одного из них с высоким милицейским чином. Не благодаря следствию — вопреки. Естественно. Прокуратура ничего этого знать не желает.

Валентина Кузнецова не выкрикивала политических лозунгов, не требовала равенства и братства и вообще ничего не скандировала. Она просто стояла с табличкой на груди: «ОМСН — убийцы моего сына».
Итог оказался закономерен — ее задержали.

Впрочем, милиции надо отдать должное — в этот раз особого беспредела не наблюдалось. Никакого беспрецедентного насилия и кровавого понедельника, как пишут в блогах, не было. Людей не били. Я бы даже сказал, что и в автозаки митингующих за ноги волокли… корректно, что ли. Как бы абсурдно это ни звучало.

В этот понедельник Триумфальная заметно отличалась от предыдущих собраний. И основное изменение было именно в милиционерах. С их лиц ушла ожесточенность. Они были равнодушны, безразличны, раздражены, но — не озлоблены. Группу людей, в которой я находился, цепи зажали в каре и давили с двух сторон. Между цепями было метров десять всего. Я говорил, чтобы выпустили хотя бы женщин, — но ни с одной стороны цепь для выхода людей так не открыли. Давили минут тридцать, до последнего, до того, как между цепями я не остался один. И даже тогда все равно давили. Выйти я смог последним.

Но давили как-то без размаха. Без удали. Одну цепь я вполне удерживал в одиночестве. И никто за сопротивление милиции меня не задержал. Наоборот, устало-равнодушно поинтересовались: «Молодой человек, зачем вы сопротивляетесь?» Затем я поругался с полковником, который спросил меня: «А чего ты сюда приехал?» Я, уже слега заведенный, нагрубил: «А ты чего сюда приехал? Мы с тобой что, бухали вместе? Почему ты ко мне на «ты»? И ничего. Не огреб дубинкой, не был ни схвачен за ноги, ни проволочен лицом по асфальту.

Основной вывод, который я для себя сделал, — мотивированность милиции падает раз от разу. То ли бойцов перестали идеологически накачивать перед разгоном, то ли «Юра Шевчук, музыкант» дело свое все-таки сделал, то ли просто сотрудникам 2-го оперативного полка все надоело… Она (милиция) готова разгонять старух, готова грузить людей в автозаки, но не готова к каким-то серьезным действиям даже при незначительном сопротивлении. Даже минимальная охрана не позволила в этот раз задержать Лимонова — в драку милиция уже не полезла.

Из этого возникает вопрос. Чего хочет оппозиция? Если просто прийти на площадь и проскандировать, тогда задача выполнена.

Но если она хочет отстоять свое право приходить и скандировать — то право это надо добывать самому.

Армия — мир хоть и жестокий, но крайне прямой. Она научила меня простой штуке — за себя надо стоять. Если вы будете просить дедов не напрягать вас стирать носки, вы потонете в куче нестиранных носков. Право не стирать носки надо заслужить. Мне это право обошлось в два выбитых зуба и полугодичную гематому на грудине, но ни одного носка за свою службу я не постирал.

Если вы хотите отстоять право проводить митинги на Триумфальной 31-го числа — придите и возьмите это право сами. Никто вам его не даст.

Если соберется группа 100 человек, по 100 кило весом каждый, вся площадь будет принадлежать им.

Боже упаси, никакого насилия — не дай Бог! — все в рамках закона. Просто массой можно будет прорвать любую цепь. И тогда идти, куда хочешь и что хочешь говорить. Слабых в нашей стране не слышат. Власти впадлу опускаться до уровня людей. Слышит она только сильных.

Если и начинать бучу, то с одной задачей — победить в ней. Щиты, кевларовые бронежилеты, танкошлемы, противогазы — все это можно купить в любом интернет-магазине, торгующем экипировкой и вооружением. Все это в рамках закона, все это — «мирно и без оружия». Да и «Нургалиев разрешил». Выйти на площадь, стать со щитами в «римскую черепаху» — и никакие полки оперативного назначения вашего право говорить и собираться у вас не отберут.

Заставьте считаться с собой. Тогда и будете услышаны.

P.S. Концовка вчера была шикарной. Я ушел, когда площадь зачистили под Цоя — «Группа крови». Виктор в гробу перевернулся, наверное.