В ночь на 4 апреля во время пасхальной службы в местном православном храме, когда всем миром Господу молились — ну там за патриарха, за тех, кто в море, за родящих, за Россию… — ко всему этому священник добавлял непривычное моему уху: «За короля и его королевство Господу помолимся-а-а-а…», что звучало совсем сказочно и каждый раз приводило меня в детский восторг.

Тогда в нашем королевстве шла лишь третья неделя демонстраций, и крови еще не было. Первая кровь пролилась через неделю. Видать, плохо мы молились.

…Я прилетела в Бангкок 13 марта, когда только-только все это началось, и 14-го, естественно, уже бродила в толпе «краснорубашечников». Было жутко интересно: а как протестуют у них? У них протестовали — будто праздновали небывалый урожай риса. Радовались, улыбались, все нарядные, яркие, пели песни, хором читали буддийские молитвы. Я отстояла длиннющую очередь за народным кокосовым мороженым в кокосовой скорлупе, потом стояла в самой гуще красной праздничной толпы, уплетала его, а они ржали надо мной и фотографировали смешную иностранку, отвлекаясь на бурные овации ораторам. Речи со сцены звучали эмоционально, но не агрессивно. Так могли бы звучать фразы типа «В этом году только в провинции Исан мы собрали 500 тонн отменного высококачественного риса!» (Бурные аплодисменты.)

Там, на площади, в общем-то и были в основном крестьяне, завезенные из бедных тайских провинций, где выращивают рис. Ключевое слово тут — «завезенные».

Главные крестьянские лозунги — «За демократию!» и «Против тоталитаризма!» — были, конечно, ни о чем и привлекали внимание только западных СМИ. А вообще народ был абсолютно справедливо недоволен колоссальным разрывом между уровнем жизни в столице и в провинциях. (Нам ли не понять?) Как везде и во все времена, народ использовали негодяи. Сначала использовали. Потом прикрывались ими как живым щитом.

На одном голом недовольстве от рисовых полей до столицы бедному крестьянину не дойти. Кто-то их сюда привез, кто-то одел их в красные майки, кто-то кормил их эти два месяца и платил суточные — от 500 до 2000 бат (1 бат примерно равен нашему рублю) в день. Благодарные «краснорубашечники» хором называли одно имя.

Таксин Чинават, владелец футбольного клуба «Манчестер Сити», самый богатый человек Таиланда и бывший премьер-министр страны, с тех пор как на родине его обвинили в коррупции, живет на собственном острове в Средиземном море. В 2006 году его свергли с поста премьер-министра с помощью подобных демонстраций протеста, и теперь он, из-за границы, пытался тем же способом свергнуть премьер-министра нынешнего. Не удалось. Но на два месяца парализовать один из крупнейших городов Юго-Восточной Азии и принести своей стране многомиллиардные убытки — получилось.

…С самого начала мне как русскому человеку эта история кажется невероятной и удивительной. И тут я, как никогда прежде, каждый день чувствовала свою российскую родовую травму.

Вы только представьте: в столицу совершенно беспрепятственно въезжают десятки тысяч протестующих (в некоторые дни их численность превышала сотню тысяч), без помех устраиваются на центральных площадях (разбивают настоящие лагеря — с палатками, туалетами, душевыми, походными кухнями и, конечно, телевизорами) и начинают митинговать.

Что делают милиция и военные? Находятся рядом, но не вмешиваются!

Что делают местные жители, которым все эти демонстрации доставляли очень много неудобств? Некоторые даже поддерживают; кто не поддерживает, говорит: «Они имеют на это право»; все — терпеливо ждут, когда это закончится.

Что делают протестующие? Не громят витрины, не высказывают никаких признаков ненависти к столичным (зажравшимся) жителям, осаждают исключительно правительственные здания (я сейчас о первом месяце забастовок), все свои претензии и требования предъявляют только правительству.

Что делает правительство? Ведет переговоры с лидерами «красных».

…Ну, понятно, потом была провокация. Негодяям было невыгодно мирное развитие событий.

Первая кровь была солдатской. Из толпы демонстрантов обкидали гранатами военных. Когда в ответ военные открыли огонь по протестующим, полицейские встали на сторону народа и стали его защищать (кстати, и среди солдат было много «отказников» — и им за это ничего не было).

Так кончился первый месяц демонстраций протеста. Наступил переломный момент. Военные аккуратно (почти без применения оружия) вытеснили протестующих из правительственного квартала. «Краснорубашечники» оккупировали деловой центр Бангкока. Закрылись гигантские офисные и торговые центры (в том числе «Сиам-Парагон» — один из крупнейших торговых центров Азии). Город стал ежедневно терять миллиарды. Потери от спада туризма еще никто не подсчитал.

И несмотря на все это, правительство еще месяц, уже второй, не применяло силу и пыталось договориться с лидерами «красных» посредством переговоров. На мой взгляд, правительство сделало все, что только было возможно. Протестующим сильно не повезло с лидерами. Они меняли свои требования каждый день. Как будто не знали, чего хотят. А еще точнее, просто не хотят мирного решения вопроса.

Так продолжалось в течение всего второго месяца. Наконец на прошлой неделе был достигнут консенсус. Правительство согласилось удовлетворить все требования протестующих (в том числе — провести досрочные выборы), в ответ потребовав прекратить оккупацию города, то есть разойтись по домам.

Через день лидеры протестующих заявили, что народ не разойдется и что у них теперь новые требования. Переговорный процесс был исчерпан. Правительство приняло решение применить силу. Потому что если оккупация Бангкока продлится, королевство просто-напросто обанкротится. Естественно, протестующим много раз предложили разойтись по домам по-хорошему. (Кто-то, кстати, и разошелся.) После чего военные окружили «красных» и взяли их в блокаду (вместе с несчастными местными жителями, а что делать?).

У «красных» есть оружие. Они неоднократно применяли его в течение второго месяца. Пострадавшие были в основном среди военных. У «красных» есть даже свои снайперы. То есть сейчас — это не расстрел военными безоружных. Это война на равных. Хотя военные, в отличие от протестующих, не прикрываются женщинами и детьми. Последним сразу же предложили эвакуацию, но некоторые из них остались. Работать живым щитом. Военные действуют крайне аккуратно (в первые дни использовали, кстати, только резиновые пули). 35 убитых за 4 дня боевых действий — это крайне, КРАЙНЕ мало, с моей, исковерканной российской точки зрения и, конечно же, это очень много, с точки зрения общечеловеческой.

Жалко людей. Очень жалко. Всех.

Да, все эти дни я задаю себе вопрос: а как это было бы у нас? Ответ на этот вопрос вы все знаете. Быстренько бы уложили штабелями — хоть все сто тысяч.

«Новая» следит за развитием событий.