Случайно услышать разговор на влашском диалекте истрорумынского языка можно скорее в Квинсе, чем в хорватских горных деревнях, из которых разговаривающие на этом языке иммигранты когда-то прибыли в Нью-Йорк.
В католическом соборе в Бронксе раз в месяц служится месса на гарифуна — языке, принадлежащем к аравакской языковой семье. На нем разговаривают потомки рабов, которые были вывезены из Африки на корабле, потерпевшем крушение возле острова Сент-Винсент в Карибском море. Впоследствии они были переселены с этого острова в Центральную Америку, но в наши дни в Бронксе и Бруклине гарифуна можно услышать не реже, чем в Гондурасе и Белизе.
В районе Рего-Прак в Квинсе живет Хасни Хусейн — единственный во всем Нью-Йорке носитель языка мамуджу. Этот язык, принадлежащий к австронезийской семье, он выучил в детстве, прошедшем в индонезийской провинции Западный Сулавеси. Сейчас Хасни Хусейну 67 лет, и разговаривать на этом языке ему не с кем.
«Моя жена родом с Явы, а наши дети родились в Джакарте и на мамуджу не говорят, — рассказал Хасни Хусейн. — У меня нет книг на мамуджу. Их совсем не издают. На мамуджу я разговариваю, только когда звоню брату».
Нью-Йорк представляет из себя кладезь вымирающих языков. На них разговаривают люди, принесшие их из самых отдаленных уголков Земли. Точного числа языков, на которых разговаривают в Нью-Йорке, не знает никто, но по оценкам специалистов, оно достигает 800.
«В Нью-Йорке самая большая в мире плотность языков, — рассказывает адъюнкт-профессор кафедры лингвистики магистратуры Нью-Йоркского городского университета Дэниел Кауфман. — Вокруг нас звучат языки, которые обречены исчезнуть в ближайшие 20—30 лет».
Цель инициированного профессором Кауфманом проекта, получившего название «Альянс вымирающих языков», — сохранить звучание этих языков, многие из которых не имеют письменности, и способствовать тому, чтобы носители этих языков обучали им своих соплеменников.
В то время как языки, существовавшие прежде в изоляции в отдаленных деревнях и на островах, испытывают давление со стороны языков своих метрополий, Нью-Йорк превратился в своего рода «Вавилон наоборот», притягивая к себе иммигрантов, а с ними и языки, на которых они разговаривают.
Поддержите
нашу работу!
Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ
Если у вас есть вопросы, пишите donate@novayagazeta.ru или звоните:
+7 (929) 612-03-68
Специалисты говорят, что помимо десятков языков коренных обитателей Америки в Нью-Йорке живут носители и таких вымирающих языков, как арамейский, халдейский и мандайский; бухари (язык бухарских евреев, который сейчас легче услышать в Квинсе, чем в Узбекистане и Таджикистане); чаморро (язык коренных жителей Марианских островов); ирландский гэльский язык, кашубский язык (пришедший из Польши); языки мексиканских индейцев, пенсильванский голландский, ретороманский язык (на котором говорят в одном из кантонов Швейцарии); язык балканских цыган романи, идиш и многие другие.
В рамках проекта предполагается обследовать небольшой район в Квинсе, населенный иммигрантами из Афганистана, в надежде выявить носителей языка ормури. Небольшое число носителей этого языка сохранилось только в Пакистане и Афганистане.
«Альянс вымирающих языков» применяет в условиях городских этнических анклавов те же приемы исследования, которыми пользуются ученые во время экспедиций в отдаленные экзотические районы.
Эксперты ООН и лингвистическое сообщество в целом сходятся в том, что языки, количество носителей которых слишком мало, обречены на исчезновение в течение одного-двух поколений. Языки также исчезают вследствие войн, этнических чисток и обязательного школьного образования на преобладающем языке.
Так, за несколько десятилетий хорватский язык почти полностью вытеснил в отдаленных северо-восточных районах Адриатического побережья полуострова Истрия влашский диалект. Сегодня носители этого языка представляют собой самую малочисленную этническую группу в Европе. Но истрийцы, перебравшиеся в Нью-Йорк, в основном отказались от использования хорватского языка и общаются между собой на влашском диалекте.
«У нас опустели целые деревни, — рассказывает 59-летняя Вальнея Смилович, эмигрировавшая в Соединенные Штаты вместе со своей семьей в 60-е годы. — Почти все перебрались сюда, в Америку».
Вальнея Смилович разговаривает на влашском диалекте со своей 92-летней матерью, которая почти не говорит по-английски, с братьями и сестрами. Но все же общения на родном языке ей не хватает: ее муж говорит только по-хорватски, а родившийся в Америке сын — по-английски.
«Тревожит ли меня, что наша культура умирает? — задает себе вопрос Вальнея Смилович. — С возрастом я стала больше думать о таких вещах. Старики умирают, а с ними и язык».
Профессор Кауфман привлек живущего в Нью-Джерси 45-летнего беженца из Дарфура Даоуда Салиха к преподаванию массалита, языка его племени, студентам Нью-Йоркского университета.
«Язык определяет идентичность человека, — сказал проживший в США уже десять лет Даоуд Салих. — Многие негритянские племена в Дарфуре утратили свои языки. Америка — страна возможностей, и я надеюсь, что эти студенты помогут нам научиться писать на своем языке и сохранить его».
Поддержите
нашу работу!
Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ
Если у вас есть вопросы, пишите donate@novayagazeta.ru или звоните:
+7 (929) 612-03-68