Живопись должна быть плоской

Среди множества мифов об искусстве трудно найти более старый и надоевший, чем миф о «конце живописи». За исключением, может быть, только веры в то, что абстрактная и фигуративная живопись подобны воде и маслу, то есть не смешиваются.

Между этими мифами есть связь. Модернисты настаивали на разделении абстракции и фигуративного изображения, лишив тем самым живопись жизненности. У каждого из этих мифов имеются известные сторонники. И оба, на мой взгляд, принадлежат ушедшему веку.

Изобразительная коммуникация, осуществляемая посредством нанесения на плоскую поверхность знаков, символов, образов и цвета, — один из древнейших и важнейших открытий человечества и стоит в одном ряду с музыкой и письмом. Первые изображения появились на камнях, затем на глиняных сосудах и тканях, потом настал черед стен, досок, медных пластин и холста. Современное же изобразительное искусство — это еще и плазменные панели, и фотошоп, и графические романы. Но тем не менее живопись на переносной поверхности остается одним из самых эффективных и интимных способов самовыражения.

Что касается абстракции и фигуративной живописи, то они почти всегда были неотделимы друг от друга, как в исторической перспективе, так и в восприятии. Живопись, как и любое другое искусство, стремится привлечь и удержать наше внимание при помощи абстрактной или формализованной энергии. Но даже абстрактная живопись обладает репрезентативным качеством, поскольку человеческий мозг не может не придавать форме содержание.

Временами баланс абстрактного и фигуративного искусства давал ослепительный результат, например, в византийских мозаиках, в текстиле и керамике доколумбовой Америки, в японских ширмах, в мугальском искусстве и в постимпрессионизме.

Возможно, сейчас живопись вновь подходит к такому балансу. Примеры тому можно найти в основном, хотя и не только, в работах молодых художников, заявивших о себе в последнее десятилетие. Такой свободы в выборе тем и стиля, как сейчас, живописцы не знали с 30-х годов прошлого а века, а возможно и с 90-х годов XIX века, то есть с момента расцвета постимпрессионизма.

В конце XIX века живопись пережила целый ряд потрясений, радикально изменивших направление ее развития: новая постимпрессионистская абстрактная фигуративность Ван Гога и Энсора; экстремальная колористика фовистов, таких как ранний Матисс, и немецких экспрессионистов, таких как Кирхнер; разложение формы кубистами и футуристами; и, наконец, расцвет собственно абстракционизма в работах Малевича и Мондриана.

К 70-м годам, в большой степени благодаря таким критикам-формалистам, как Клемент Гринберг и Дональд Джадд, живопись стала более плоской, из нее ушли как фигуративность, так и содержание. Могло даже показаться, что живопись и вовсе уступила место новому постминималистскому мультимедийному искусству. Но результатом стала, если можно так выразиться, зависть к фигуративности: как может живописец смотреть на фигуративные произведения в жанрах видео-арта, боди-арта и перформанса и не желать сказать свое слово? К началу 80-х годов живопись начала тайком возвращаться, после того как такие художники, как Зигмар Польке, Дэвид Сэлл и Джулиан Шнабель возглавили фигуративную реконкисту против абстрактности.

Тени Гринберга и Джадда все меньше довлеют над новыми поколениями художников, а живопись продолжает развиваться и расширяться, открывая новые горизонты для искусствоведов, кураторов и художников.