Чем дольше мой муж сидит в тюрьме, чем больше я брожу вокруг тюрем и зон, тем больше удивляюсь: надо же, за всю свою бурную журналистскую жизнь я не встречала такого количества умных, интересных, мыслящих, талантливых людей, как за последние два года. Может быть, здесь, на воле, мы больше зажаты и зависимы, и нам есть что терять; может быть, в вольной суете нам некогда подумать о чем-то очень важном. А может быть, это извечная русская традиция: побывать в ссылке, на каторге, под судом, в тюрьме — прежде чем двинуть в инженеры человеческих душ или на штурм Зимнего.

Боюсь, что я здесь даже мельком не перечислю удивительных людей, с которыми мужа свела судьба и отчасти — меня тоже. Например, в Бутырке он долго сидел вместе с Сергеем Шимкевичем, управляющим (бывшим, разумеется) «Томскнефти» и бывшим же депутатом; этой весной ему дали 12 лет строгого. Умный, тонкий, блестяще образованный человек, и, извините за затасканное слово, настоящий патриот — не в смысле «Наших» или еще каких лизоблюдноединоросских, а в таком некрасовском смысле этого слова.

А еще вряд ли я когда-нибудь забуду юношу, которого никогда не видела, по фамилии Резник, редкой для глубочайшего Подмосковья, откуда он родом. Он месяца три сидел в одной камере с моим мужем, она была двухместная, и к юноше никто не приезжал. Понятно, что я старалась кормить их обоих, это в тюрьме само собой; но этот юноша из благодарности писал мне прелестные стихи про любовь и про природу, и очень мило разрисовывал листочки с этими стихами, с большим вкусом и умением.

А однажды было и наоборот: мужа прессовало следствие и жестко ограничивало мои передачи; он был переведен в «национальную» камеру, там, кроме него, были еще три грузина. И уже эти грузины кормили его переданными с воли грузинскими женами хачапури и сыром. Муж мой пересекался и с Магнитским в накопителях, откуда развозят арестованных по судам.

А недавно я познакомилась с человеком, который занял место — шконку — Сергея Магнитского в камере номер 153. Он и сейчас возит с собой по этапам номер «Новой газеты», в котором опубликованы дневники Магнитского, про камеру 153. И он разрешил мне назвать его имя.

Это москвич Дмитрий Кипиани, он мой ровесник и тоже журналист, правда, бросивший это дело ради бизнеса. Сидит по обычной для бизнеса статье (ст. 159, часть 4 УК РФ, мошенничество в особо крупном; под эту статью при желании попадает любая коммерческая сделка, такова уж ее формулировка) и по классической рейдерской схеме: было имущество, административный ресурс его отнял, дав попутно 6 лет. Сейчас он уже в зоне, в Тульской области, его очень поддерживает жена Татьяна, с чем их обоих можно только поздравить, — я уже много писала о том, что и жены, и иногда даже матери отказываются от осужденных, а некоторые тут же стараются еще и в суд пойти, чтобы отнять у человека, не способного уже себя защитить, последнее.

Дима, как человек грамотный, очень помогает другим осужденным: помогает писать кассации, составляет надзорные жалобы, толкует им Уголовно-исполнительный кодекс — в общем, на воле бы сказали, что ведет большую общественно-просветительскую работу. Любопытно, что просветитель Дима доволен (насколько это слово здесь вообще применимо) и тюрьмой, и зоной, и — что большая редкость — следствием.

Его дело уникально своей классической простотой и незамутненностью: в 2007 году Перовский суд г. Москвы рассматривал гражданское дело, в котором одной из сторон был Дмитрий Кипиани, и рассудил спор в его пользу. Решение суда счастливо вступило в силу, и никто его не оспаривал, как не оспаривает и до сих пор. Только ровно по тому же поводу, по тому же объекту недвижимости, уже Хамовническим судом г. Москвы Дмитрий был осужден на 6 лет и арестован в зале суда. Следователь — вот за что ему Дмитрий и благодарен — дал ему посмотреть некоторые документы, так что с этого момента осужденный понимает, за что на самом деле сидит: что недвижимость его, чьим владельцем он стал по Перовскому решению, заинтересовала одну из московских префектур. Дмитрий сидит с лета 2009-го и говорит, что много видел приговоров, благо помогает с жалобами, и ничему уже не удивляется: большинство решений судов настолько безграмотны, что при любых мало-мальских изменениях в стране или хотя бы в судебной системе они легко будут оспорены. И тогда, говорит Дмитрий, на свободу выйдут тысячи убийц, грабителей и насильников — потому что безграмотные приговоры выносят всем подряд, не только предпринимателям, попавшим под чей-то заказ. А потому изменений и не предвидится. При этом московский федеральный судья, выходя на пенсию, получит пенсию в размере 60 000 рублей в месяц. Да и зарплатой его государство не обидело. За такие деньги можно было хотя бы видимость создавать юридической грамотности.

Квалификация судей — это, конечно, огромная проблема. Но вот с такого ракурса, как Дмитрий, я на эту проблему еще не смотрела: а ведь действительно, многие судьи не утруждают себя до такой степени, что в результате по их вине на свободе и совершенно реабилитированными могут оказаться и настоящие, серьезные преступники.

Однако вернемся к зоне. Ни у моего мужа, ни у Дмитрия конфликтов пока там не случалось, но такое, увы, не со всеми происходит. Еще один «наш» бывший сокамерник по Бутырке, филолог Иван, тоже в свое время неудачно переквалифицировавшийся в бизнесмены (вернее, слишком удачно — его успехи так понравились одному высокопоставленному милиционеру, что Иван загремел в зону), теперь снова в СИЗО, и ему грозит дополнительный срок, по ст. 321 УК — «Дезорганизация нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества». А там обвинение по третьей, например, части — до 12 лет. Понятно, что на пустом месте такой конфликт у богатого филолога не возник бы, а представить себе его во главе восстания невозможно. Похоже, добивают мужика. Не все еще отдал.